Но что же он от нас скрыл? Что недорассказал такого, чему был свидетелем? Если опираться на его слова, то первая встреча с неопознанным трупом у него состоялась в присутствии похоронного агента наглеца Бирюкова. Но ничего предосудительного в его действиях агент не заметил, как не заметил и каких-либо подозрительных предметов, находящихся вблизи тела. Иначе бы, с его хваткой и зоркостью, он непременно бы нам про это доложил. Значит что? А то, что Стукалов, прикрываясь Отцом, Сыном и Святым Духом, просто и изящно нам врал. В краже перстня и часов он не мог не признаться, слишком сурово его приперли. С одной стороны могильщики, а с другой Бирюков, деваться ему было некуда, и он вернул украденное. Но нечто такое, чего Бирюков видеть не мог, он утаил. Не иначе как пухлый "лопатник" из кармана убитого увел. А в нем, кроме денег, могли быть документы, а с их помощью дело бы у нас пошло куда веселее. Мародер вонючий! Как только у него рука поднялась "чистить" мертвеца? Во время войны за такие шалости расстреливали на месте без суда и следствия, и это было справедливо. Впрочем, с ним поступили именно таким образом, расстреляли. Расстреляли, а гильзу аккуратно подобрали. Значит ли это то, что преступников было двое, или действовал один и тот же тип, а гильзу забрал для того, чтобы доставить нам лишние хлопоты? Да, скорее всего, в обоих случаях развлекалось одно и то же лицо.
Поднявшись из-за стола, полковник размеренно зашагал по кабинету, стараясь сосредоточиться на каком-то важном, но всякий раз ускользающем ключевом моменте в переплетении всех этих историй. Вдруг возникавшая прозрачная мысль, едва он посылал ее на доработку, тут же исчезала, и стоило большого труда вновь за нее зацепиться. Доходив так до головной боли, Требунских досадливо махнул рукой, пересек крошечную приемную и отворил дверь в кабинет Потехина.
- Господин подполковник, позвольте войти.
- Вовремя ты, Петр Васильевич. - Положив трубку, Потехин потянулся за сигаретой. - Только что звонили криминалисты. Пуля, извлеченная из стены кабинета Стукалова, может принадлежать пистолету "Вальтер Р-38". Не слышу бурного восторга.
- Какой там к дьяволу восторг, мы и без них об этом догадывались. А их всегдашнее "может быть", "надо уточнить" и прочее света нам не прибавило. Когда они идентифицируют сегодняшнюю сплющенную пулю с той, что мы нашли под головой вчерашнего трупа?
- А черт их разберет. Ты же знаешь их девиз: криминальная экспертиза, мол, дело тонкое, требующее ювелирной точности и времени.
- А вот его-то у нас нет. Не сейчас, так через час явятся из прокуратуры или, хуже того, дернут нас к себе. История запутанная, как волосы ведьмы. Чует мое сердце - скоро все это намотается в такой ком, распутать который будет не под силу самому Господу Богу.
- И Гончарову, - язвительно прибавил Потехин.
- Ой, не говори под руку, - поморщился полковник. - И без того настроение препаршивое, а тут ты со своим Гончаровым, только масла в огонь подливаешь.
- Вот и я о том же. Надо его вызвать и официально предупредить о том, что если он не бросит путаться под ногами, то мы примем к нему какие-то более действенные меры.
- Какие? Ладно, хватит об этом, - решительно остановил его полковник. Нам сейчас совсем не до него. От Лихачева поступали какие-нибудь сведения?
- Да, он недавно звонил из города, должен появиться с минуты на минуту.
- Как ты думаешь, Гена, за сколько минут голубой фургончик мог добраться от кладбища до зубоврачебного кабинета?
- Точно об этом знает только его водитель, но думаю, что двадцати минут ему бы хватило за глаза. Конечно, если это не полная рухлядь.
- На полной рухляди на такое дело они бы не поехали.
- Безусловно, они ведь не идиоты. А вот и Вадим Андреевич пожаловал. Только что о тебе вспоминали. Заходи, дорогой, присаживайся. Чем же ты нас порадуешь?
- Есть кое-что, - вытирая вспотевший лоб, весомо и значимо ответил Лихачев. - О том, что голубой "еразик" находится в розыске, вы, наверное, знаете, могу доложить подробности, тем более что я разговаривал с его хозяином.
- А почему ты решил, что в розыске находится именно та самая машина, на которой преступники увезли сейф? - недоверчиво спросил Потехин.
- Во-первых, этих "ЕрАЗов" у нас в городе осталось не так-то много, а голубого цвета и того меньше. Во-вторых, угнан он двадцать пятого декабря после двадцати одного часа, то есть за несколько часов до преступления. А в-третьих, у него имеется примета, отлично видимая сверху. Про эту примету белую крышу - Зоя Филипповна Шутова вспомнила при моем втором посещении.
- Принимается, - согласно кивнул Требунских. - Правда, от этого нам не легче, но это уж не твоя вина, продолжай, Вадим.
- А дальше Зоя Филипповна подтвердила наши подозрения и по фотографиям задержанных признала в них налетчиков, ограбивших доктора Мейера и уложивших его охрану. Как то: Александр Седов - ему бы на сцене играть трансформировался в старуху, Филь Борис - водитель, а Евгений Лещенко призрак, спрыгнувший с крыши.
- Что и требовалось доказать, - удовлетворенно заключил Потехин. - Я давно говорил, что опера лучше Лихачева не сыскать на всем белом свете. Дальше.
- Погодите хвалить, Геннадий Васильевич, дальше - хуже. Охранник Сударкин, которому шаловливые мальчики чуть не вышибли мозги, абсолютно все отрицает. Говорит, что упал сам. Твердит как попугай: "Поскользнулся, упал и ударился о ступени крыльца. Упал и ударился, а больше ничего не знаю. Никаких налетчиков в глаза не видел". Ну что ты с ним будешь делать?
- А ничего, - усмехнулся Требунских. - Я другого и не ожидал. Значит, как это... Шел. Споткнулся. Упал. Очнулся - гипс! М-да, установку он от доктора получил жесткую, вот и выполняет. Скорее всего, не бесплатно. Что там у тебя еще?
- После Сударкина я нанес визит родственникам Лещенко и Филя. Бабулька Бориса Филя в категорической форме мне заявила, что ее внучек Боренька ночевал дома, а вот сестра Евгения Лещенко показывает совсем обратное. Она говорит, что ее придурочный братец ушел из дому двадцать пятого под вечер, а вернулся только в шесть часов утра.
- Сестра совершеннолетняя? - что-то прикидывая в уме, спросил начальник.
- Да, и у нее уже есть ребенок. Она в декретном отпуске, потому я ее и застал.
- Хорошо, продолжай, пожалуйста.
- Остальное время я посвятил Алексею Ивановичу Петрову. Конечно, за полтора часа я узнал о нем далеко не все, но то, что удалось выяснить, показалось мне очень важным.
Оказывается, сосед Алексея Петрова, Валентин Рахимович Рахманов, работает зубным техником у доктора Мейера. Они живут на одной лестничной площадке и частенько коротают вечера за шахматной доской да под бутылочку водочки.
- Ну вот и все, - оживленно резюмировал подполковник, потирая от удовольствия руки. - Наконец-то фрагменты этой нехитрой мозаики состыковались. Нам остается только задержать этого самого Валентина Рахимовича Рахманова.
- Не торопись, Геннадий Васильевич. Я с ним уже разговаривал. У меня сложилось мнение, что он скорее непричастен. Он не отрицает того, что они с Петровым частенько говорили про работу, и в частности про тот сейф, что стоял у шефа в кабинете. Туда, по его прикидкам, наш милый доктор складывал "черную" наличку. Его показания я запротоколировал, а если возникнет такая необходимость, он согласен помочь следствию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64