- А если там ничего нет?
- Тогда я буду говорить с тобой, как говорил с Кнутом, а уж он-то парень, не в пример тебе, будет покрепче. Он запел у меня Лазарем через двадцать минут, а тебе и десяти хватит. Помнишь, как вы мучили хозяина дома и того мужика в подвале? Так вот, то же самое, помноженное на три, ожидает и тебя. Ты меня понял? А может быть, начнем прямо сейчас? Где там у тебя мошонка?
- Не надо, - испуганным поросенком завизжал Граф. - Я вам все покажу, все отдам. Только не бейте меня, пожалуйста, я не переношу боли и могу умереть. Сейчас поезжайте прямо по проспекту. Через две остановки с правой стороны будет кооперативный гаражный комплекс. Второй этаж, двадцать седьмой бокс.
С большим трудом упросив двух мужиков из соседних гаражей присутствовать при осмотре двадцать седьмого бокса, Давыдов переписал все найденные там предметы, в том числе и пистолет Гончарова.
После этой процедуры Граф совсем сник, а в машине даже всплакнул. Встреча двух друзей состоялась в кабинете Ухова, но радостного характера она не носила.
Ближе к полночи Ухов начал допрашивать Луганского, но, к его великому огорчению, ничего нового он не услышал. Граф почти слово в слово пересказал то, что уже говорил Уткин, и это заставило Макса крепко задуматься.
* * *
Оперативка в кабинете Фокина закончилась в десять с минутами, и почти сразу он вызвал к себе освободившегося дежурного майора Лыскова.
- Ну что там у тебя, Дмитрий Евгеньевич, что ты хотел мне сказать?
- Тут вот какое дело, Владимир Васильевич. Вчера поздно вечером из трезвяка к нам привезли некоего Константина Левашова.
- Уже доложили, ты поконкретней, пожалуйста.
- Во-первых, этот Левашов во время задержания в машине и в самом трезвяке хулиганил и оскорблял сотрудников вытрезвителя.
- Им к этому не привыкать, давай излагай дальше.
- Во-вторых, еще в машине он покалечил гражданина Краснова, тоже следующего в медвытрезвитель. Каблуком ботинка он сломал ему переносицу.
- Протокол составили?
- Да, они его вместе с протоколом привезли. Но это не самое главное. Он по пьянке или под кайфом начал было бормотать что-то про своих дружков, которые в прошлую субботу, двадцать шестого августа, кого-то замочили, причем повторил это несколько раз.
- A y нас есть какие-нибудь заявления о пропажах применительно к этому дню?
- Есть, но мне кажется, ни одно из них не подходит. Пропали две девки. Ушла из дома и не вернулась старушка, но все это не то. Почему-то мне сдается, что он имел в виду мужика или парня примерно своего возраста.
- Где он сейчас? - прерывая чересчур разговорчивого майора, спросил Фокин.
- У нас. На всякий случай я его в одноместную клетку определил.
- Давай его сюда, только быстро, и протокол захвати.
Не успела за майором закрыться дверь, как в кабинет заглянула секретарша.
- Владимир Васильевич, к вам какой-то Ухин просится, запускать?
- Ухин, говоришь? - фыркнул начальник. - Ухин пусть минут двадцать подождет. - А вот Александра Николаевича попроси зайти.
- Разрешите?
Оттеснив девицу плечом, майор Лысков протолкнул в кабинет начальника высокого костистого парня примерно двадцати пяти лет от роду. Пытаясь держаться уверенно, он отчаянно трусил, и это Фокину сразу же бросилось в глаза. По его помятой физиономии и растрепанной прическе можно было догадаться, что ночь он провел без сна. Довольно дорогой пиджак уныло висел на поникших плечах. Почувствовав это, парень расправил плечи и развязно откинул лацканы.
- Ну что ж ты стоишь, как не родной, - доброжелательно улыбнулся Фокин. - Присаживайся, гражданин Левашов, и будь как дома.
- Почему же гражданин? - садясь на указанный стул, насильно растянул губы Левашов. - Кажется, я не осужденный, а значит, товарищ или господин.
- Да бог с ним, товарищ ты или господин, это теперь никакого значения не имеет. Суть-то одна: ты совершил преступление и будешь осужден за оскорбление работников правоохранительных органов при исполнении ими служебных обязанностей и за умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью. Ты сломал гражданину Краснову переносицу. Статья сто двенадцатая пункт первый. Сколько ему по ней корячиться, Александр Николаевич? - спросил он вошедшего Шагова.
- Если постараться, то можно лишиться свободы на три года, а по второму пункту на все пять - это как дело повернуть.
- А тут и поворачивать не надо, он и без нас уже постарался. Нары себе обеспечил. Но это еще не все. Тут в его досье запротоколировано, что он еще и убийством угрожал. Немного, но тоже на пару годков потянет, как ты считаешь, Левашов?
- Да ерунда все это, товарищ подполковник, по пьянке я...
- Краснову от этого не легче, человек, как минимум, месяц не сможет работать.
- А я ему заплачу, я с ним договорюсь.
- Послушай, Левашов, тебе не пять лет от роду! Протоколы составлены, заявления зарегистрированы, а ты мелешь полнейшую чушь. - Закрывая папку, Фокин словно поставил точку. - Александр Николаевич, кому доверим вести это дело?
- Дело-то пустячное, там и распутывать нечего. Отдадим следователю Свиридовой, пусть все оформит, а через пару дней направим в суд.
- Отлично, суши сухари, Левашов. Александр Николаевич, вели вызвать конвой.
- Да вы что? Не надо, я прошу вас, а с Красновым я договорюсь, обещаю.
- Поздно, батенька, поздно, - усмехнулся Фокин и изучающе уставился в глаза Левашова. - Хотя есть у тебя некоторый шанс, но захочешь ли ты его использовать...
- Что за вопрос, конечно захочу, - приободрился парень. - Что я для этого должен сделать, под какой поезд положить руку?
- Под поезд тебе ложиться не придется, а вот о своих дружках-товарищах, которые в прошлую субботу замочили одного "муфлона", ты нам непременно расскажешь.
- О чем вы? - побелел, а потом пошел красными пятнами Левашов. - Не знаю я, о чем вы говорите! Впервые слышу о каком-то "муфлоне". Вы что-то путаете.
- Нет, это ты путаешь уют домашнего очага и жирную котлету с тюремной баландой. Впрочем, каждый получает то, что он хочет, или, как говорят папуасы, каждый кует себя по голове. Чикаться с тобой у нас нет времени. Хочешь на зону - пойдешь на зону, хочешь в тюрягу - пойдешь в тюрягу. Постараемся вытянуть тебя на второй пункт, на пять лет, - вставая с места и подходя к двери, закончил разговор Фокин. - Светлана, вызови конвой.
- Не надо, - дрожащей рукой Левашов вытер пот, - не надо. Можно я подумаю?
- Нет, красивый, время для твоих размышлений и анализов кончилось. Поднимайся. За тобой уже пришли.
- Подождите... Я не хочу... Я согласен. Блин, но они же меня убьют.
- Не убьют, если ты им сам об этом не доложишь. Нас здесь трое, за Александра Николаевича я ручаюсь как за себя. А ты поручись сам за себя.
- Блин, но потом же будет суд и меня привлекут как свидетеля.
- Твое имя не будет упоминаться ни в одной бумаге, а свидетелей мы найдем без тебя. На этот счет ты можешь быть спокоен.
- Ладно, - громко выдохнув, решился парень. - В понедельник двадцать восьмого августа, ближе к вечеру, я сидел в баре-кафе "Зеленый змий", сидел один и потихоньку дул пиво, запивая его водкой. Мне было нормально, и компании я не искал. Они подошли и сели за соседний столик. Их было четверо. Двоих я знал. Это был Пастух, в смысле Толик Пастухов, и его подруга Динка. Ее фамилия вроде бы Давлятова. А двух других пацанов я не знал, хотя мне кажется, что я их где-то когда-то видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46