Хозяин и я спали в комнате, выходившей на залив Бальскадден. Из наших окон было видно и Бухту, и Ирландское море. Хозяин мог часами лежать на кровати, разглядывая вечно изменяющиеся картины моря через свой мощный японский бинокль. Брэд Кемпбелл, один из наших старых и лучших друзей, вынул из бинокля те слабенькие линзы, которые стояли там вначале, заменив их на отличное зеркальное стекло, не дававшее оптических искажений. Так мы и сидели вдвоем: он разглядывал панораму перед собою, рассказывая мне обо всем, что видит, и проецируя мне мысленные образы так, чтобы я могла увидеть так же четко. Он рассказывал мне о Глазе Ирландии, о том, как много лет назад отважные монахи попытались построить там маленькую церковь, и о том, как шторм разрушил плоды их труда.
О Глазе Ирландии рассказывала мне и Мисс Ку. Однажды ей хватило смелости отправиться туда вместе с Хозяином на маленькой лодке; и она играла в песке этого острова. Она рассказывала мне о Котах-Пиратах, которые жили на Острове и пугали тамошних птиц и кроликов. Хозяин ничего не говорил мне о Котах-Пиратах (возможно, он не верил, что коты могут пасть так низко), однако он рассказывал мне о людях-разбойниках, иногда даже называя их имена. В нашем квартале было немало разбойников, и Хозяин знал практически каждого, кто занимался этим, — он сделал много фотоснимков своей камерой с телеобъективом.
Ма также занималась фотографией; куда бы она ни направлялась, в ее сумочке всегда лежал фотоаппарат. Но все же главной заботой Ма было присматривать за нами и попытаться помочь Хозяину протянуть еще несколько лет. Поэтому она была постоянно занята. Конечно, главной домоправительницей была Мисс Ку: она внимательно следила за тем, чтобы никто не отлынивал от дела, и не упускала ни одной поездки на автомобиле.
Лютик также была занятым человеком: она помогала присматривать за домом, и они с Хозяином часто отправлялись на длинные прогулки, всегда дававшие Лютику новые идеи для рисунка и живописи. Мисс Ку и Хозяин рассказали мне, что она — очень талантливая художница, поэтому я попросила ее сделать иллюстрации к этой моей книжке. Мисс Ку говорит, что никто не создал бы лучших иллюстраций. Я очень хотела бы посмотреть на них, но, к сожалению, никто не вернет мне зрения.
Нам очень нравилось укладывать Хозяина в кровать прежде, чем с ним случится еще один сердечный приступ, а затем ждать, когда к нему в гости придет мистер Лофтус. Мистер Лофтус был очень высоким и широкоплечим мужчиной. Все мы очень любили его. Мисс Ку была даже влюблена в него (она сама разрешила мне упомянуть об этом небольшом флирте). Еще одним долгожданным гостем была миссис О'Грейди; она могла навестить нас в любое время и принимали ее как члена семьи. Брэд Кемпбелл появлялся гораздо реже, чем нам того хотелось, — он был весьма занятым человеком (то есть он был замечательным рабочим).
Однажды мы обсуждали путешествия, особенно путешествие самолетом. Тут Мисс Ку заговорила:
— Ой! А однажды мы летели из Англии (сколько радостных воплей!) и представители авиакомпании отказались размещать КОШЕК в одном салоне с людьми. И тогда Хозяин сказал:
— Отлично, если они не желают видеть мою кошку, значит, они не хотят видеть и меня. Значит, мы наймем себе самолет, а заодно перевезем и все наши вещи.
И мы полетели на нанятом самолете, и там Хозяину дали баллон с кислородом, а потом еще он рассердился на служащих аэропорта в Дублине, потому что они хотели усадить его в кресло-каталку, словно какого-нибудь инвалида.
Мне стало очень приятно от мысли, что Семья так хорошо заботилась о Мисс Ку — значит, и обо мне! — совсем как о людях. Мы улыбнулись, когда Хозяин шутливо напустился на нас, обозвав сплетничающей парой кошек-старушек.
— Мисс Ку, — сказала я однажды утром, — миссис ОТренди частенько заходит к нам. Но почему не приходит ее МИСТЕР?
— Ах, моя дорогая, — ответила Мисс Ку, — ему приходится много работать. Он руководит электричеством в Ирландии, и если он не будет наливать его в провода, то как же мы будем готовить пищу?
— Но Мисс Ку, ведь мы используем газ в таких металлических штуках. Специальные люди привозят нам эти штуки каждые три недели.
— Фиф, — в изнеможении вздохнула Мисс Ку, копируя Хозяина, — Фиф, люди ВИДЯТ, а когда им нужно что-то увидеть, они пользуются электричеством. Так ведь? Ты не можешь этого знать, ведь ты не видишь. В доме есть такие стеклянные бутылочки; они прикреплены к проводкам и свисают с потолка. Когда люди запускают в них электричество по проводам, становится светло. МЫ ИСПОЛЬЗУЕМ ЭЛЕКТРИЧЕСТВО, Фиф!
Отвернувшись, она пробормотала:
— Как мне надоели кошки с их глупыми вопросами!
Мы действительно немало пользовались электричеством. Ма и Хозяин делали много цветных снимков и потом показывали их на экране с помощью специальной лампы. Мне нравилось сидеть спиной к этой лампе, греясь в ее замечательных теплых лучах.
Телефона в Гоуте не было: кто-то рассказал мне, что у ирландских телефонных служб не хватало телефонных линий. Я не могла понять, почему бы им не наделать их больше, как в других странах; впрочем, это не имело для меня особого значения. Мы пользовались телефоном миссис ОТрейди, который она с радостью предоставляла в наше распоряжение. Ма ОЧЕНЬ любила «Ви ОТ» (так мы называли нашу соседку).
Хозяину она также нравилась, однако он проводил больше времени с мистером Лофтусом. Из большого, выходящего на бухту панорамного окна было видно, как мистер Лофтус огибает угол у подножия крутого холма, бредет вдоль Бальскадден-Роуд, направляясь туда, где собирались все любители пикников. В дни, когда он был свободен от службы, мистер Лофтус часто навещал нас — и всегда был желанным гостем в нашем доме. Иногда в такие дни Хозяин лежал в кровати, а мистер Лофтус сидел лицом к нему напротив окна.
Кроме того, мы могли слушать весь мир! У Хозяина был очень мощный коротковолновый приемник, который ловил радиопрограммы из Китая, Японии, Индии и даже сообщения Ирландской полиции и пожарных. Я предпочитала слушать музыкальные передачи из Сиама (или Таиланда, иликак там называется родина моих предков). Заслышав эту музыку, я садилась и, покачиваясь всем телом, слегка отмечала ритм движениями головы. Мысленным взором я рисовала себе храмы, бесконечные поля и деревья.
Мне часто удавалось заглянуть в самую глубь истории моих предков. Некоторые из кошек нашей породы жили в Тибете (на родине Хозяина) — там они охраняли монастыри и дома Лам. Подобно тибетским хранителям, нас также учили отпугивать воров, охранять драгоценности и культовые предметы. Из-за необычайного холода, царившего в тибетских горах, местные сиамские кошки были практически полностью черными. Вероятно, не все знают, что мех кошек моей породы изменяет свой цвет в зависимости от температуры. В холодных странах мы вырастаем почти черными, а в тропиках наша шерстка очень близка к белому цвету. Котята у нас рождаются снежно-белыми комочками; позже появляются характерные «отметины» на шерсти. Как и у людей, разделяющихся на белую, желтую и черную расы, у нас имеются собственные различия. Я, например, окраской напоминаю тюленя, а Мисс Ку'эй расцвечена пятнышками шоколадного оттенка. Действительно, ее Отец был Чемпионом породы и носил кличку Шоколадный Солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54