10. "Пуэбло" сообщает о работе "Института Испании". Вообще заметно, что ныне испанскоговорящему миру уделяется большое внимание всеми газетами.
Порой, рассуждая об Испании с позиций политического репортерства, исследуя (а чаще не исследуя, а лишь передавая) новости, журналисты забывают о том, что именно с Иберрийского полуострова отплывали в неведомые дотоле миры Колумб, Магеллан, Америго Веспуччи, Васко да Гама. Именно отсюда, из "Пенинсулы", как говорят об Иберии сами испанцы, их культура распространилась на Аргентину и Чили, Перу и Панаму, Филиппины и Эквадор. Это не может и поныне не накладывать отпечатка на народ. Ощущение собственного величия только у индивида приводит к психическим аномалиям. Величие народа - категория совершенно иная, мало, причем, изученная. В условиях испанской инквизиции, награбленного золота, застоя политической и духовной жизни величие выродилось в "прекрасное ничегонеделание" - кажется, так писал кто-то из умных путешественников о людях, живших за Пиренеями. (Ныне, однако, ритм жизни в городах это "ничегонеделание" крепко поломал. Стоит зайти в маленький бар, где собираются люди на обеденный перерыв, и вас поразит ритм работы тех, кто служит сервису, - прямо-таки атакующая деловитость. Видимо, это пришло в сервис от конвейера, от ритмики машинной индустрии. Выматывает? Видимо. Но стоит еще подумать, что больше выматывает - когда тебе суют одну тарелку за другой или когда приходится ждать супа в течение получаса.) Обращение к величию испанской культуры - одна из форм подачи себя дяде Сэму в н о в о м качестве. Мол, только мы, испанцы, можем удержать Латинскую Америку от резкого сдвига влево, мы же ее открыли, мы дали ей свой язык и свою культуру - кому, как не нам, с нею работать? С другой с т о р о н ы - это обращение к достоинству и престижу своей н а ц и и. А то, что к нации приходится обращаться, свидетельствуют материалы во всех газетах: "угроза сепаратизма" столь же актуальна для Испании, как и забастовочная борьба, как и движение за амнистию и реформы. В газетах ныне звучит открытая тревога по поводу того, что происходит в Каталонии, с ее мятежной Барселоной, и в Бильбао, индустриальной столице басков.
Так что же там происходит?
Сразу же после смерти каудильо в Каталонии вспыхнуло открытое движение за автономию. Французы, внимательно наблюдающие за развитием событий за Пиренеями, тут же отметили в "Монд": "Руководители Социалистической партии национального освобождения Каталонии (ПСАН) уже составили карту, на которой "каталонские районы" охватывают Валенсию, Балеарские острова, часть Арагонской провинции и "Северную Каталонию", простираясь по ту сторону Пиренеев". Для создания "каталонского социалистического государства" ПСАН предлагает удалить "оккупационные силы испанской олигархии".
В социальной и политической области, в экономике Каталония всегда намного опережала другие районы Испании. "В дискуссии о демократии, развернувшейся после смерти Франко, Каталония решительно идет впереди. Коммунисты и консерваторы выдвигают одинаковые требования". Многолетний запрет на каталонский язык, гонения на Слово, музыку, обычаи родили встречную тенденцию - взрыв национализма. Каталонский язык остался жив: на нем говорят более половины населения - дома, на службе, на заводе. "Авуи" ("Сегодня") - первая газета на каталонском языке, которая начала выходить после гражданской войны. Лозунг новой газеты: "Нужно слушать народ, а не королей".
Способствовало ли этому принятое в декабре правительством Хуана Карл оса решение признать каталонский, баскский и галисийский языки "официальными языками"? В Барселоне предпочитают считать эту меру "последним поражением Франко". В одном из документов Каталонской ассамблеи говорится: "Никто, кроме народа, не может даровать право на "п р и м е н е н и е" языка".
Пропасть между Мадридом и каталонской периферией, видимо, не уничтожена. Каталония утверждает, что она дает 25 процентов испанского национального дохода, а получает из бюджета только 8. Поэтому в Барселоне отнеслись очень скептически к сообщению о создании комиссии, которой поручено изучить вопрос об особом административном статусе для четырех каталонских провинций.
В Барселоне начали создаваться квартальные объединения каталонских жителей. По словам руководителей, эти объединения охватывают 50000 человек и в состоянии немедленно мобилизовать десятки тысяч людей. Эти организации ведут решительную борьбу со спекуляцией, бесхозяйственностью и бюрократией. Рассказывают, что они направили послание Хуану Карлосу, требуя "амнистии, свободы и статуса 1932 года для Каталонии".
Хорди Пухоль, который считает себя "мелким буржуа", провел четыре года в тюремном заключении за антифранкизм. Этот "мелкий буржуа" - яростный каталонец, основатель Каталонского банка (восьмой по значению в испанской финансовой группе) и член Совета политических сил Каталонии, действующего совместно с коммунистами. Хорди Пухоль говорит: "Мы жили 30 лет в изоляции. Смерть Франко все меняет. Режим встал на путь, с которого нет возврата. Хотя правила игры еще не уточнены, двери, которые открыли, больше не закроются".
Стремление к политической ясности привело к созданию Совета политических сил, объединяющего одиннадцать правых и левых организаций. По мнению барселонской печати, создание этого совета - "самый важный акт после гражданской войны".
"До гражданской войны, - заявляет Хорди Пухоль, Коммунистическая партия, рабочая социалистическая партия и христианско-демократическая партия не имела своих организаций в Каталонии. Но сейчас уже наблюдаются тенденции к политическому противоборству, появляется соперничество, возникают личные конфликты. Крайне левые революционеры и социал-демократы стремятся отмежеваться от Коммунистической партии, с которой они сотрудничали без всяких "проблем" во времена "сопротивления", но теперь это кажется им "опасным". Левые и правые социалисты обмениваются первыми ударами. Все признают необходимость перегруппировки, но избирательные перспективы требуют точного выбора".
Левые умеренные партии, эти подлинные представители мелкой и средней буржуазии, признательны Объединенной социалистической партии Каталонии за то, что она способствовала объединению пролетариата андалузского происхождения и "каталонизировала" его. Они считают, что "традиционные" социалисты никогда не понимали Каталонию. За исключением Коммунистической партии, которая сохраняет свое каталонское лицо, другие "испанские" политические организации, начиная с Социалистической рабочей партии Испании (ПСОЭ) Филипе Гонсалеса, пока еще занимают слабые позиции. Но все они против "вассализации" и "зависимости" от Мадрида.
Определила свою позицию также и церковь.
"В Мадриде я чувствую себя как бы в другом мире", - заявил прессе Хубани, который никогда не скрывал своей привязанности к Каталонии. Архиепископ Барселоны Хубани стоит во главе каталонской церкви, занявшей либеральные позиции.
Со свойственным ему спокойствием и упорством подвижник церкви Луис Мария Ксиринакс возрождает традицию тех сельских священников, которые еще в прошлом веке поддерживали стремления народа. Начиная с декабря 1975 года он ежедневно расхаживает с 9 часов утра до 9 часов вечера перед тюрьмой Модело, требуя освобождения политических заключенных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36