Уже смеркается: завернитесь в мой плащ, и вы свободно пройдете мимо стражников. Я дала им на вино, и теперь они о вас и не думают. Спешите к Лох-оф-Стеннису и скрывайтесь, пока не забрезжит день, а тогда разведите дымный костер там, где суша, вдаваясь с обеих сторон в озеро, почти разделяет его надвое у Бройзгарского моста. Ваше судно находится недалеко от этого места и вышлет за вами шлюпку. Нельзя терять ни минуты!
— Но вы, Минна? Если этот безумный план удастся, — сказал Кливленд, — что тогда станется с вами?
— За участие в вашем побеге, — ответила девушка, — меня оправдает перед лицом Всевышнего чистота моих намерений, а в глазах людей — спасение моего отца, чья судьба зависит от вашей.
В немногих словах сообщила она Кливленду, как судно их было захвачено пиратами и к каким это привело последствиям. Кливленд возвел к небу глаза и воздел руки в порыве благодарности за спасение сестер из рук его преступных товарищей и поспешно прибавил:
— Да, вы правы, Минна, я должен бежать во что бы то ни стало, хотя бы ради безопасности вашего отца. Итак, мы расстаемся, но я верю, что не навеки…
— Навеки! — ответил ему голос, исходивший словно из-под сводов склепа.
Минна и Кливленд вздрогнули, оглянулись по сторонам, а затем с удивлением посмотрели друг на друга. Обоим показалось, что эхо старинного здания повторило последнее слово Кливленда, однако произнесено оно было слишком выразительно.
— Да, навеки! — произнесла Норна из Фитфул-Хэда, выступая из-за одной из тех массивных саксонских колонн, что поддерживали своды собора. — Здесь встретились нога в крови с кровавой дланью. Счастье для вас обоих, что зажила рана, из которой вытекла эта кровь. Счастье для вас обоих, а особенно для того, кто пролил ее. Итак, здесь вам суждено было встретиться, но встречаетесь вы в последний раз!
— О нет, — воскликнул Кливленд, порываясь взять Минну за руку, — разлучить меня с Минной, пока я жив, может только ее собственная воля!
— Забудь, — воскликнула Норна, становясь между ними, — забудь эти безумные мечтанья! Не питай напрасных надежд на встречу в грядущем; здесь вы расстанетесь, и расстанетесь навеки. Не летать ястребу в паре с голубкой, злодейство — не чета невинности. Минна Тройл, последний раз в жизни глядишь ты на этого гордого и преступного человека. Кливленд, ты в последний раз видишь Минну.
— И ты воображаешь, — с возмущением воскликнул Кливленд, — что твои выдумки могут меня смутить? Я не из тех глупцов, которые видят в твоем мнимом могуществе что-либо, кроме простого обмана!
— Молчите, Кливленд, молчите, — воскликнула Минна, ибо внезапное появление Норны еще усилило страх, который она с детства внушала девушке, — молчите! Она могущественна, она слишком могущественна! А ты, о Норна, вспомни, что свобода моего отца зависит от свободы Кливленда.
— Счастье для Кливленда, что я это помню, — ответила предсказательница, — ради спасения одного человека явилась я сюда, и ради этого спасения я помогу обоим. А ты, со своей ребячьей выдумкой, неужели ты в самом деле предполагала, что мужчина такого роста и с такой фигурой сойдет за девушку, скрывшись под жалкими складками твоего домотканого плаща? Да подобная затея кончилась бы лишь тем, что его немедленно заключили бы в оковы и посадили под крепкий замок. Нет, освобожу его я! Он благополучно вернется на свой корабль. Но пусть покинет наши края навсегда, пусть в других местах внушает ужас своим черным флагом и еще более черным именем! Ибо если солнце дважды взойдет, а корабль его все еще будет стоять здесь на якоре, да падет его кровь на его голову! Взгляните же друг на друга в последний раз — это моя последняя уступка вашей слабости — и скажите, если можете: «Прощай навек!»
— Слушайтесь ее, — пробормотала Минна, — слушайтесь ее, не возражайте.
Кливленд, схватив руку Минны, припал к ней горячими губами и сказал, но так тихо, что она одна могла слышать его: «Прощай, но не навек!»
— А теперь, девушка, уходи, — приказала Норна, — и предоставь остальное Рейм-кеннару.
— Еще одно слово, — взмолилась Минна, — и я послушаюсь. Скажи мне только, правильно ли я поняла тебя: правда ли, что Мордонт жив и вне опасности.
— Да, жив и теперь вне опасности, — ответила Норна, — иначе горе было бы тому, чья рука пролила его кровь!
Минна медленно направилась к выходу из собора, время от времени оборачиваясь, чтобы взглянуть на мрачный облик Норны и на стройную, мужественную фигуру Кливленда, стоявших рядом в сгущавшейся мгле старого храма. Когда она обернулась во второй раз, оба куда-то шли: Кливленд следовал за старой сивиллой, которая медленно и торжественно удалялась в направлении одного из боковых приделов. Когда Минна обернулась в третий раз, они уже скрылись из вида. Девушка собралась с духом и поспешила к восточной двери, через которую вошла; на мгновение она остановилась, услышав голоса стражников, болтавших на улице.
— Долгонько-то наша шетлендка толкует со своим пиратом, — сказал один, — дай Бог, чтобы они только о выкупе отца и говорили…
— Что правда, то правда, — согласился другой, — девчонки небось скорее пожалеют молодца пирата, чем старого да дряхлого горожанина.
Тут разговор их был прерван появлением Минны, и стражники, как будто их поймали с поличным, сорвали с себя шляпы и с самым сконфуженным видом выразили ей свое почтение.
Минна вернулась домой глубоко взволнованная, но в конце концов все же довольная результатами своей экспедиции: отцу ее, видимо, теперь уже ничто не угрожало, она была уверена, что Кливленду удастся бежать, и узнала, что Мордонт жив и находится вне опасности. Она поспешила сообщить обе эти новости Бренде, и сестры вместе возблагодарили Всевышнего. Бренда готова была даже поверить в сверхъестественное могущество Норны — такой успех принесло на этот раз ее вмешательство. Сестры поздравили друг друга с радостной вестью, но и всплакнули немного, так как к их надеждам примешивались все же некоторые опасения. Поздно вечером одиночество их нарушил Клод Холкро, который со значительным, но вместе с тем встревоженным и даже испуганным видом сообщил им, что Кливленд исчез из собора, где ему разрешено было прогуливаться, и провост, извещенный о том, что Минна способствовала его побегу, в чрезвычайной тревоге идет сюда, чтобы произвести дознание по этому делу.
Когда почтенный провост появился, Минна не скрыла от него своего сочувствия побегу Кливленда, ибо видела в этом единственный способ избавить своего отца от грозящей ему опасности. Но непосредственное участие свое в побеге она решительно отрицала и показала, что рассталась с Кливлендом в соборе более двух часов тому назад, оставив его там в обществе третьего лица, чье имя она не считала себя обязанной сообщать.
— Да этого и не требуется, миссис Минна Тройл, — ответил провост Торф, — ибо, хотя и не видели, чтобы кто-либо, кроме самого капитана Кливленда и вас, входил сегодня в собор святого Магнуса, однако нам небезызвестно, что ваша родственница, старая Улла Тройл, которую вы, шетлендцы, зовете Норной из Фитфул-Хэда, снова появилась в наших краях и разъезжала и по морю, и по суше, а может статься, и по воздуху, то в лодке, то верхом, а то, чего доброго, и на помеле! И ее немого трау тоже видели здесь: он повсюду совал свои нос и за всеми шпионил, а шпион-то он неплохой — все слышит, а рассказать ничего не может, разве только своей хозяйке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
— Но вы, Минна? Если этот безумный план удастся, — сказал Кливленд, — что тогда станется с вами?
— За участие в вашем побеге, — ответила девушка, — меня оправдает перед лицом Всевышнего чистота моих намерений, а в глазах людей — спасение моего отца, чья судьба зависит от вашей.
В немногих словах сообщила она Кливленду, как судно их было захвачено пиратами и к каким это привело последствиям. Кливленд возвел к небу глаза и воздел руки в порыве благодарности за спасение сестер из рук его преступных товарищей и поспешно прибавил:
— Да, вы правы, Минна, я должен бежать во что бы то ни стало, хотя бы ради безопасности вашего отца. Итак, мы расстаемся, но я верю, что не навеки…
— Навеки! — ответил ему голос, исходивший словно из-под сводов склепа.
Минна и Кливленд вздрогнули, оглянулись по сторонам, а затем с удивлением посмотрели друг на друга. Обоим показалось, что эхо старинного здания повторило последнее слово Кливленда, однако произнесено оно было слишком выразительно.
— Да, навеки! — произнесла Норна из Фитфул-Хэда, выступая из-за одной из тех массивных саксонских колонн, что поддерживали своды собора. — Здесь встретились нога в крови с кровавой дланью. Счастье для вас обоих, что зажила рана, из которой вытекла эта кровь. Счастье для вас обоих, а особенно для того, кто пролил ее. Итак, здесь вам суждено было встретиться, но встречаетесь вы в последний раз!
— О нет, — воскликнул Кливленд, порываясь взять Минну за руку, — разлучить меня с Минной, пока я жив, может только ее собственная воля!
— Забудь, — воскликнула Норна, становясь между ними, — забудь эти безумные мечтанья! Не питай напрасных надежд на встречу в грядущем; здесь вы расстанетесь, и расстанетесь навеки. Не летать ястребу в паре с голубкой, злодейство — не чета невинности. Минна Тройл, последний раз в жизни глядишь ты на этого гордого и преступного человека. Кливленд, ты в последний раз видишь Минну.
— И ты воображаешь, — с возмущением воскликнул Кливленд, — что твои выдумки могут меня смутить? Я не из тех глупцов, которые видят в твоем мнимом могуществе что-либо, кроме простого обмана!
— Молчите, Кливленд, молчите, — воскликнула Минна, ибо внезапное появление Норны еще усилило страх, который она с детства внушала девушке, — молчите! Она могущественна, она слишком могущественна! А ты, о Норна, вспомни, что свобода моего отца зависит от свободы Кливленда.
— Счастье для Кливленда, что я это помню, — ответила предсказательница, — ради спасения одного человека явилась я сюда, и ради этого спасения я помогу обоим. А ты, со своей ребячьей выдумкой, неужели ты в самом деле предполагала, что мужчина такого роста и с такой фигурой сойдет за девушку, скрывшись под жалкими складками твоего домотканого плаща? Да подобная затея кончилась бы лишь тем, что его немедленно заключили бы в оковы и посадили под крепкий замок. Нет, освобожу его я! Он благополучно вернется на свой корабль. Но пусть покинет наши края навсегда, пусть в других местах внушает ужас своим черным флагом и еще более черным именем! Ибо если солнце дважды взойдет, а корабль его все еще будет стоять здесь на якоре, да падет его кровь на его голову! Взгляните же друг на друга в последний раз — это моя последняя уступка вашей слабости — и скажите, если можете: «Прощай навек!»
— Слушайтесь ее, — пробормотала Минна, — слушайтесь ее, не возражайте.
Кливленд, схватив руку Минны, припал к ней горячими губами и сказал, но так тихо, что она одна могла слышать его: «Прощай, но не навек!»
— А теперь, девушка, уходи, — приказала Норна, — и предоставь остальное Рейм-кеннару.
— Еще одно слово, — взмолилась Минна, — и я послушаюсь. Скажи мне только, правильно ли я поняла тебя: правда ли, что Мордонт жив и вне опасности.
— Да, жив и теперь вне опасности, — ответила Норна, — иначе горе было бы тому, чья рука пролила его кровь!
Минна медленно направилась к выходу из собора, время от времени оборачиваясь, чтобы взглянуть на мрачный облик Норны и на стройную, мужественную фигуру Кливленда, стоявших рядом в сгущавшейся мгле старого храма. Когда она обернулась во второй раз, оба куда-то шли: Кливленд следовал за старой сивиллой, которая медленно и торжественно удалялась в направлении одного из боковых приделов. Когда Минна обернулась в третий раз, они уже скрылись из вида. Девушка собралась с духом и поспешила к восточной двери, через которую вошла; на мгновение она остановилась, услышав голоса стражников, болтавших на улице.
— Долгонько-то наша шетлендка толкует со своим пиратом, — сказал один, — дай Бог, чтобы они только о выкупе отца и говорили…
— Что правда, то правда, — согласился другой, — девчонки небось скорее пожалеют молодца пирата, чем старого да дряхлого горожанина.
Тут разговор их был прерван появлением Минны, и стражники, как будто их поймали с поличным, сорвали с себя шляпы и с самым сконфуженным видом выразили ей свое почтение.
Минна вернулась домой глубоко взволнованная, но в конце концов все же довольная результатами своей экспедиции: отцу ее, видимо, теперь уже ничто не угрожало, она была уверена, что Кливленду удастся бежать, и узнала, что Мордонт жив и находится вне опасности. Она поспешила сообщить обе эти новости Бренде, и сестры вместе возблагодарили Всевышнего. Бренда готова была даже поверить в сверхъестественное могущество Норны — такой успех принесло на этот раз ее вмешательство. Сестры поздравили друг друга с радостной вестью, но и всплакнули немного, так как к их надеждам примешивались все же некоторые опасения. Поздно вечером одиночество их нарушил Клод Холкро, который со значительным, но вместе с тем встревоженным и даже испуганным видом сообщил им, что Кливленд исчез из собора, где ему разрешено было прогуливаться, и провост, извещенный о том, что Минна способствовала его побегу, в чрезвычайной тревоге идет сюда, чтобы произвести дознание по этому делу.
Когда почтенный провост появился, Минна не скрыла от него своего сочувствия побегу Кливленда, ибо видела в этом единственный способ избавить своего отца от грозящей ему опасности. Но непосредственное участие свое в побеге она решительно отрицала и показала, что рассталась с Кливлендом в соборе более двух часов тому назад, оставив его там в обществе третьего лица, чье имя она не считала себя обязанной сообщать.
— Да этого и не требуется, миссис Минна Тройл, — ответил провост Торф, — ибо, хотя и не видели, чтобы кто-либо, кроме самого капитана Кливленда и вас, входил сегодня в собор святого Магнуса, однако нам небезызвестно, что ваша родственница, старая Улла Тройл, которую вы, шетлендцы, зовете Норной из Фитфул-Хэда, снова появилась в наших краях и разъезжала и по морю, и по суше, а может статься, и по воздуху, то в лодке, то верхом, а то, чего доброго, и на помеле! И ее немого трау тоже видели здесь: он повсюду совал свои нос и за всеми шпионил, а шпион-то он неплохой — все слышит, а рассказать ничего не может, разве только своей хозяйке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150