Во дворе кроме губарей – никого: ни начальников, ни конвоя. А двор содрогается от их мощного топота.
Лишь иногда кто-нибудь из штатных звероподобных ефрейторов выглянет на крылечко:
– Эй ты, ушастый, да не ты, вот ты! Фильм «Обыкновенный фашизм» видал? То-то. А вот что-то у тебя, голубь, не получается так ходить, как люди-то в фильме строевым выбивали! Ну-кась потренируйся пока на месте.
«Ушастый» должен выходить в центр круга и топать на месте так, чтобы колени подлетали чуть ли не к груди. После такого распоряжения все, кто продолжает отбивать шаг по периметру внутреннего двора, рвение свое удваивают. Дело в том, что в центре двора асфальт несколько ниже, чем по краям, это личная инициатива товарища Гречко, в пору, когда он был только командующим Киевским округом. Идея проста и гениальна – во время дождя и таяния снега посреди двора губы всегда стоит большая глубокая лужа воды. В летнее время, когда нет дождей, воды туда подпускают под предлогом поливания двора. Тот, кто оказался в центре двора, должен маршировать прямо в луже. Если их там собирается человек пять, то они не только сами по уши вымокнут, но и брызгами порядочно намочат всех остальных, марширующих вокруг. Сушиться на губе негде, и топят ее только днем, когда губари на работе, к вечеру, когда они возвращаются в камеры, печки (а батарей там нет) давно уже холодные. «Гречкин бассейн» я испытал на собственной шкуре в марте, когда днем снег таял, а по ночам трещали морозы.
Строевая подготовка проводится каждый день без выходных при любой погоде и при любой температуре, как, впрочем, и все другие «мероприятия». Полтора часа строевой подготовки при нашем стандартном темпе 60 шагов в минуту – это 5 400 шагов, и каждый из них с максимальным подъемом ноги и невыносимым оттягиванием носка, ибо в центр-то кружка никому неохота. Зато строевая подготовка и именуется «Индивидуальным зачетом». А за ним следует «Коллективный зачет» – тактика.
Тактика в отличие от строевой подготовки базируется не на личном страхе каждого, а на социалистическом соревновании коллективов, и оттого она выматывает куда больше, чем строевая.
Вся тактика сводится к одному тактическому навыку – переползанию по-пластунски, то есть так, чтобы и голова и все тело были максимально прижаты к грунту, в нашем случае к асфальту. Руки и ноги должны двигаться с проворством, а все тело извиваться, как тело ящерицы.
Итак, переползание. Каждая камера сейчас – пехотное отделение.
– Ориентир – береза! Отделение, к ориентиру по-пластунски, ВПЕРЕД!!!
Секундомер выключается, когда последний из отделения приползет, и если время отделения окажется неудовлетворительным, то последнему ночью камера устроит битие, ибо в социалистическом мире битие определяет сознание.
– Ну что ж, время неплохое, – чумазые, мокрые от пота, задыхающиеся губари, высунув языки, улыбаются.– Но придется отделению время не засчитать: вот этот красавчик задницу слишком оттопыривал, все на карачках ползти пытался.
Что ж, красавцу ночью битие обеспечено за то, что подвел коллектив камеры в социалистическом соревновании.
– А ну-кась, отделение, еще разок попробуем. На исходный рубеж бегом... АРШ!!! Ориентир – береза! Отделение, по-пластунски к ориентиру... ВПЕРЕД!!!
– А вот на этот раз время хуже! Что ж, потренируемся.
В конце занятий начальник губы или его заместитель подводят итоги, худшей камере объявляют сперва фамилию того, из-за кого она сейчас поймет испытание, а затем следует команда:
– Ориентир – дуб...
Дуб – это значит надо ползти прямо через центр плаца, прямо по ледяной воде, прямо через водную преграду, изобретенную гениальным полководцем. Горазд был на выдумки товарищ Гречко!
Солдат Советской Армии кормят хуже, чем любых других солдат в мире, и в первый день на губе после того, как целый день голодным он провел на морозе, после немыслимых нагрузок, привыкший ко всему солдат не может все-таки побороть в себе отвращения к тому, что принято называть ужином на губе. В первый вечер он не может прикоснуться к тому, что называется пищей. Он еще не готов воспринять того, что есть надо не из отдельной, пусть даже собачьей миски, а из общей кастрюли, куда налито месиво, отдаленно напоминающее суп или кислые щи. И пока в нем борются голод и чувство отвращения, следует короткая команда: «Встать!!! Выходи строиться!!!» После короткого гнусного мероприятия под названием «ужин» следует вечерняя поверка.
Под потолком коридора в морозной дымке тускло мерцают желтоватые лампы. Губа построена. Губа не шелохнется. Вечерняя поверка!!! Губа ждет команду! И после беглой переклички команда следует!
– 10 секунд... Раздевайсь!!!
Откуда прыть берется! Это удивительно, но сотне человек вполне хватает 10 секунд для того, чтобы полностью раздеться догола. Правда, и каждый губарь долго и тщательно готовится к этой команде. Еще во время ужина он тайком расстегнул по одной пуговице на рукавах, чтобы по команде пришлось на каждом рукаве расстегнуть не по две, а лишь по одной пуговице. Все пуговицы на вороте гимнастерки лишь кажутся застегнутыми, а на самом деле краешек пуговицы уже утоплен немного в петельку, дернул лишь за ворот, а все пять пуговиц сразу и расстегнулись. Великое дело – опыт! Каждый солдат десяток таких хитростей знает.
– Первая шеренга, три шага вперед, шагом МАРШ!!! Вторая шеренга, КРУГОМ!!!
Обе шеренги уперлись лицом к противоположным стенкам коридора. Голые. По бетонному полу ветер гонит редкие снежинки.
– Наклонись!!! РАЗДВИНЬ!!!
И пока борзые ефрейторы рыщут в брошенных на пол гимнастерках, брюках, грязных портянках, почти как на советской таможне, капитан Мартьянов, начальник гауптвахты, или его заместитель младший лейтенант Киричек проводят священный ритуал осмотра наших задниц. Операция ответственная: а вдруг кто на работе гвоздь подобрал, в заднице его пронес, а ночью кровушку себе пустит на нарах, днем-то конвойный за ним все смотрит, а ночью хоть камеры и освещены слепящим светом, но до беды недалеко; или кто окурочек в задницу припрятал да ночью и закурит потихоньку? Операция эта требует особой сноровки, и ефрейторов к ней, видать, не допускают, пусть в грязном белье роются, а тут только офицер Советской Армии может справиться!
– 15 секунд... ОДЕВАЙСЬ!!!
Губу разводят по камерам, и начинается оправка.
Губа – не тюрьма. Тут параша не положена. Разница между тюрьмой и губой большая. Тюремщики имеют много времени для воздействия на заключенного. Руководство же губы во времени ограничено, поэтому оно естественно стремится максимально «насытить программу» и использовать любые или даже все естественные человеческие потребности в воспитательных целях. Отправление естественных надобностей возведено в ранг воспитательного воздействия и проводится под зорким надзором руководства.
После развода губарей по камерам конвой и постоянный состав губы, иногда включая самого начальника, занимают свои посты и процедура начинается. Гремя замками, в камеру входят ефрейтор и двое конвойных. Губари построены и выровнены, как на параде. Ефрейтор нехотя тычет в грудь первому грязным пальцем:
– Пошел!!!
Губарь, сорвавшись с места, несется по коридорам и лестницам. Конвой на всех углах и поворотах.
– Быстрей!
– Быстрей!
– Быстрей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Лишь иногда кто-нибудь из штатных звероподобных ефрейторов выглянет на крылечко:
– Эй ты, ушастый, да не ты, вот ты! Фильм «Обыкновенный фашизм» видал? То-то. А вот что-то у тебя, голубь, не получается так ходить, как люди-то в фильме строевым выбивали! Ну-кась потренируйся пока на месте.
«Ушастый» должен выходить в центр круга и топать на месте так, чтобы колени подлетали чуть ли не к груди. После такого распоряжения все, кто продолжает отбивать шаг по периметру внутреннего двора, рвение свое удваивают. Дело в том, что в центре двора асфальт несколько ниже, чем по краям, это личная инициатива товарища Гречко, в пору, когда он был только командующим Киевским округом. Идея проста и гениальна – во время дождя и таяния снега посреди двора губы всегда стоит большая глубокая лужа воды. В летнее время, когда нет дождей, воды туда подпускают под предлогом поливания двора. Тот, кто оказался в центре двора, должен маршировать прямо в луже. Если их там собирается человек пять, то они не только сами по уши вымокнут, но и брызгами порядочно намочат всех остальных, марширующих вокруг. Сушиться на губе негде, и топят ее только днем, когда губари на работе, к вечеру, когда они возвращаются в камеры, печки (а батарей там нет) давно уже холодные. «Гречкин бассейн» я испытал на собственной шкуре в марте, когда днем снег таял, а по ночам трещали морозы.
Строевая подготовка проводится каждый день без выходных при любой погоде и при любой температуре, как, впрочем, и все другие «мероприятия». Полтора часа строевой подготовки при нашем стандартном темпе 60 шагов в минуту – это 5 400 шагов, и каждый из них с максимальным подъемом ноги и невыносимым оттягиванием носка, ибо в центр-то кружка никому неохота. Зато строевая подготовка и именуется «Индивидуальным зачетом». А за ним следует «Коллективный зачет» – тактика.
Тактика в отличие от строевой подготовки базируется не на личном страхе каждого, а на социалистическом соревновании коллективов, и оттого она выматывает куда больше, чем строевая.
Вся тактика сводится к одному тактическому навыку – переползанию по-пластунски, то есть так, чтобы и голова и все тело были максимально прижаты к грунту, в нашем случае к асфальту. Руки и ноги должны двигаться с проворством, а все тело извиваться, как тело ящерицы.
Итак, переползание. Каждая камера сейчас – пехотное отделение.
– Ориентир – береза! Отделение, к ориентиру по-пластунски, ВПЕРЕД!!!
Секундомер выключается, когда последний из отделения приползет, и если время отделения окажется неудовлетворительным, то последнему ночью камера устроит битие, ибо в социалистическом мире битие определяет сознание.
– Ну что ж, время неплохое, – чумазые, мокрые от пота, задыхающиеся губари, высунув языки, улыбаются.– Но придется отделению время не засчитать: вот этот красавчик задницу слишком оттопыривал, все на карачках ползти пытался.
Что ж, красавцу ночью битие обеспечено за то, что подвел коллектив камеры в социалистическом соревновании.
– А ну-кась, отделение, еще разок попробуем. На исходный рубеж бегом... АРШ!!! Ориентир – береза! Отделение, по-пластунски к ориентиру... ВПЕРЕД!!!
– А вот на этот раз время хуже! Что ж, потренируемся.
В конце занятий начальник губы или его заместитель подводят итоги, худшей камере объявляют сперва фамилию того, из-за кого она сейчас поймет испытание, а затем следует команда:
– Ориентир – дуб...
Дуб – это значит надо ползти прямо через центр плаца, прямо по ледяной воде, прямо через водную преграду, изобретенную гениальным полководцем. Горазд был на выдумки товарищ Гречко!
Солдат Советской Армии кормят хуже, чем любых других солдат в мире, и в первый день на губе после того, как целый день голодным он провел на морозе, после немыслимых нагрузок, привыкший ко всему солдат не может все-таки побороть в себе отвращения к тому, что принято называть ужином на губе. В первый вечер он не может прикоснуться к тому, что называется пищей. Он еще не готов воспринять того, что есть надо не из отдельной, пусть даже собачьей миски, а из общей кастрюли, куда налито месиво, отдаленно напоминающее суп или кислые щи. И пока в нем борются голод и чувство отвращения, следует короткая команда: «Встать!!! Выходи строиться!!!» После короткого гнусного мероприятия под названием «ужин» следует вечерняя поверка.
Под потолком коридора в морозной дымке тускло мерцают желтоватые лампы. Губа построена. Губа не шелохнется. Вечерняя поверка!!! Губа ждет команду! И после беглой переклички команда следует!
– 10 секунд... Раздевайсь!!!
Откуда прыть берется! Это удивительно, но сотне человек вполне хватает 10 секунд для того, чтобы полностью раздеться догола. Правда, и каждый губарь долго и тщательно готовится к этой команде. Еще во время ужина он тайком расстегнул по одной пуговице на рукавах, чтобы по команде пришлось на каждом рукаве расстегнуть не по две, а лишь по одной пуговице. Все пуговицы на вороте гимнастерки лишь кажутся застегнутыми, а на самом деле краешек пуговицы уже утоплен немного в петельку, дернул лишь за ворот, а все пять пуговиц сразу и расстегнулись. Великое дело – опыт! Каждый солдат десяток таких хитростей знает.
– Первая шеренга, три шага вперед, шагом МАРШ!!! Вторая шеренга, КРУГОМ!!!
Обе шеренги уперлись лицом к противоположным стенкам коридора. Голые. По бетонному полу ветер гонит редкие снежинки.
– Наклонись!!! РАЗДВИНЬ!!!
И пока борзые ефрейторы рыщут в брошенных на пол гимнастерках, брюках, грязных портянках, почти как на советской таможне, капитан Мартьянов, начальник гауптвахты, или его заместитель младший лейтенант Киричек проводят священный ритуал осмотра наших задниц. Операция ответственная: а вдруг кто на работе гвоздь подобрал, в заднице его пронес, а ночью кровушку себе пустит на нарах, днем-то конвойный за ним все смотрит, а ночью хоть камеры и освещены слепящим светом, но до беды недалеко; или кто окурочек в задницу припрятал да ночью и закурит потихоньку? Операция эта требует особой сноровки, и ефрейторов к ней, видать, не допускают, пусть в грязном белье роются, а тут только офицер Советской Армии может справиться!
– 15 секунд... ОДЕВАЙСЬ!!!
Губу разводят по камерам, и начинается оправка.
Губа – не тюрьма. Тут параша не положена. Разница между тюрьмой и губой большая. Тюремщики имеют много времени для воздействия на заключенного. Руководство же губы во времени ограничено, поэтому оно естественно стремится максимально «насытить программу» и использовать любые или даже все естественные человеческие потребности в воспитательных целях. Отправление естественных надобностей возведено в ранг воспитательного воздействия и проводится под зорким надзором руководства.
После развода губарей по камерам конвой и постоянный состав губы, иногда включая самого начальника, занимают свои посты и процедура начинается. Гремя замками, в камеру входят ефрейтор и двое конвойных. Губари построены и выровнены, как на параде. Ефрейтор нехотя тычет в грудь первому грязным пальцем:
– Пошел!!!
Губарь, сорвавшись с места, несется по коридорам и лестницам. Конвой на всех углах и поворотах.
– Быстрей!
– Быстрей!
– Быстрей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56