Да, имелись классические приметы
скромного советского благополучия - ковер на стене, "горка" с
хрусталем, телевизор "Словутич" и магнитофон китайской сборки.
Однако нынче они являются предметом вожделения разве что
какой-нибудь сявки или бомжа. Но тут сразу возникают вопросы,
откуда у сявки огнестрельное оружие, и почему бомж не содрал
ковер с гвоздя и не вытащил хрусталь из "горки"? Зато были
утащены не нужные ни одному здравомыслящему грабителю бумажки из
стола. Из материальных ценностей просто схватили, что поближе
стояло и полегче весило. Инсценировка что ли какая-то?
Но как быть с похищенными бумажками, среди которых, возможно,
имелся второй экземпляр книги? Кому мог понадобится роман?
Только писателю-профессионалу. Признанному писателю, которому
легко опубликоваться и выбить из издателя приличный гонорар.
Признанному, но исписавшемуся, у которого уже своя башка не
варит. А роман Неелова вполне мог быть бойким, хорошо сбитым и
потенциально кассовым. Сейчас, говорят, детективчики, замешанные
на родном материале, покупаются куда охотнее, чем заморские
чейзы и спиллейны.
Тогда единственным претендентом на нееловский роман является...
Цокотухин. Прочитал он молодого автора, погладил по головке,
потрепал вихры, посоветовал кое-что доработать, потом затормозил
дело в типографии, угрохал молодого автора чужими руками, забрал
последний уцелевший экземляр романа. И...
Цокотухинский дачный дом находился на самой окраинной улочке
Свердловска-37, на Нейтринной.
Улочка окраинная, но дома тут стояли самые шикарные, с
участками, обнесенными высоченными оградами.
Я подумал, как мне лучше представиться матерому детективщику.
Лучше, наверное, молоденьким зелененьким издателем, который
ищет, как подластиться к старому испытанному литературному коню.
Ограды здесь были хоть и высокие, но решетчатые, с просмотром. Я
позвонил - там и кнопочка имелась возле калитки,- а когда
никто не откликнулся, просунул свой рот между прутьев решетки.
- Эй, господин Цокотухин, товарищ писатель, давайте побеседуем,
разрешите прогуляться по вашей дорожке.
В ответ писатель все-таки возник на крыльце. Вид у него был
разъяренный.
- В третий раз за сегодняшний день. Запомните, сволочи, этот
дом был, есть и будет моим.
Вот так высказывание. Кто его, интересно, раздразнил?
- Вы что, товарищ Цокотухин, не того съели на обед?
- Ну сейчас я тебе помогу запомнить мои слова.
Грозный писака стремительно скрылся в дверях и наступила краткая
пауза. Она завершилась тем, что Цокотухин вернулся с охотничьим
ружьем, которое стал недвусмысленно наводить на меня.
Я вовремя понял, что не успею чего-либо ему объяснить. Хотел
было припустить вдоль улицы, но потом вспомнил - я же на
машине, и мотор у нее заводится вмиг. Юркнул в кабину, повернул
ключ, и в тот момент, когда я рванулся с места, матерый
литератор пальнул. Вначале я усек только одно обстоятельство -
Цокотухин в мое тело не попал, чем меня премного обрадовал.
Спустя секунд десять я сообразил, что попал он в машину, а
еще через пол ста метров движение мое прекратилось. Я выбрался
из кабины - так и есть, в капоте дырка, карбюратор просквозило
пулей двенадцатого калибра. А вдруг этот зверь сейчас побежит
за мной по улице, чтобы добить?
Буксир бы мне. Полцарства за буксир! Откликнувшись на
мольбу и воздетую руку, рядом затормозил джип "Тоета". За его
рулем сидела весьма приятная дамочка.
- Послушайте, леди, я бы попросил вас то, что мужчина у женщины
просить не должен. Не могли бы вы отбуксировать меня на
Нейтронную улицу? С меня "шанель номер пять".
Без долгих слов она вышла и стала разматывать буксирный трос.
Вот на такой женской тяге я и добрался до папашиного дома.
Владелица "Тоеты" уже хотела трогаться с места, когда я снова
напомнил:
- Девушка, с меня "шанель номер пять".
Она отрицательно мотнула головой.
- Тогда бутылка "бургундского".
Опять отрицаловка.
- Может, стакан компота?
- Вот это подходит.
Я тут же послал выскочившего папашу подсуетиться насчет угощения
и усадил дамочку в кресло-качалку в наиболее ухоженной части
садика. Обзор нижней части дамского тела оказался как всегда
отличный. Некоторым нравятся мясные бабы, у которых все
выпирает, но только не мне. Так вот, новая знакомка была в моем
вкусе, аккуратненькая барынька.
- Мне показалось, что на улице Нейтринной кто-то в кого-то
стрелял,- ехидно припомнила она.- Судя по дырке в капоте,
стреляли в...
- Этот "кто-то" чуть-чуть, самую малость, пальнул в меня.
Наверное, обознался. Такое еще случается.
- Вы не хотите сообщить куда следует?- спросила дамочка.
- Я не ябеда.
- Странная молчаливость. Вы случаем не мафиози?- уточнила она.
- Ну просто... мне немножко не везет в этом городе. Впрочем,
моему корешу Степе Неелову не повезло всерьез. Когда я приехал из
Свердловска, он был уже трупом, тем не менее милиция как-то косо
на меня посмотрела. Я опасаюсь, что второй сомнительный эпизод
может испортить мою биографию.
- Я знаю о деле Неелова. Я даже читала его последний опус.-
дамочка довольно активно втянула притащенный моим папашей компот.
Мне показалось, что старый алканавт все-таки добавил в него
ликеру - для "скусу".
- Значит, вы трудитесь либо в ментовке, что маловероятно,
учитывая ваш вдохновенный вид, либо в местной газете.-
предположил я.- Ага, вы - журналистка. Ну так что будете
писать насчет этого подлого дела?
- Ничего, пока не будет раскрыто,- довольно безразлично
отреагировала дамочка.
- Странно, учитывая, что ваша газетка любит вставить московским
властям за разгул криминала. Так какие соображения у вашего
начальства?
- Я и есть начальство, зам главного редактора, Елена Тархова.
- А я, кстати, Леня, какое приятное созвучие у наших имен.
- Так вот, Леня, мы попеняем московским властям, когда момент
настанет, ну а... в городе должны быть вполне уважаемые люди.
- Такие, как начальник ГУВД. Я понял, если что не ладится, надо
свалить на дурную Москву, если же что-то тип-топ получается,
значит, наши городские начальники отличились. Отличная тактика,
учитывая, что во всем городке и его окрестностях ничего кроме
вашей газеты приобрести нельзя.
- Центральная пресса и даже Свердловская слишком дорого встанут
за счет подвоза... А Москву нам действительно любить не за
что.
- Да уж, все местные оголодали так, что задницы паутиной
заросли,- "поддакнул" я.
- Все не так просто, как вам хотелось бы. Раньше население
нашего городка относилось как бы к высшей касте. Кто-то без дела
ерзал на своем рабочем стуле, кропал там стишки, выпиливал
лобзиком, размышлял о летающих тарелках, но зарплату и все такое
имел, кто-то вымучивал диссертацию, кто-то неторопливо делал
науку, годами что-то изобретал, проталкивал, ждал. А сейчас надо
ежесекундно мельтешить. Не подвертишься сегодня, завтра будешь в
обносках ходить. И все знают, кто в этом виноват.
- А также кое-кто знает, на чем держалось благополучие вашей
высшей касты. Вначале жила она на горбу у селян-крестьян,
которые до пятьдесят пятого года от голода пухли, танцевала на
хребте у зэков, от которых только лагерная пыль осталась.
Жировала ваша каста за счет работяг, у которых вся жизнь
проходила между станком и фугасом бормотухи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
скромного советского благополучия - ковер на стене, "горка" с
хрусталем, телевизор "Словутич" и магнитофон китайской сборки.
Однако нынче они являются предметом вожделения разве что
какой-нибудь сявки или бомжа. Но тут сразу возникают вопросы,
откуда у сявки огнестрельное оружие, и почему бомж не содрал
ковер с гвоздя и не вытащил хрусталь из "горки"? Зато были
утащены не нужные ни одному здравомыслящему грабителю бумажки из
стола. Из материальных ценностей просто схватили, что поближе
стояло и полегче весило. Инсценировка что ли какая-то?
Но как быть с похищенными бумажками, среди которых, возможно,
имелся второй экземпляр книги? Кому мог понадобится роман?
Только писателю-профессионалу. Признанному писателю, которому
легко опубликоваться и выбить из издателя приличный гонорар.
Признанному, но исписавшемуся, у которого уже своя башка не
варит. А роман Неелова вполне мог быть бойким, хорошо сбитым и
потенциально кассовым. Сейчас, говорят, детективчики, замешанные
на родном материале, покупаются куда охотнее, чем заморские
чейзы и спиллейны.
Тогда единственным претендентом на нееловский роман является...
Цокотухин. Прочитал он молодого автора, погладил по головке,
потрепал вихры, посоветовал кое-что доработать, потом затормозил
дело в типографии, угрохал молодого автора чужими руками, забрал
последний уцелевший экземляр романа. И...
Цокотухинский дачный дом находился на самой окраинной улочке
Свердловска-37, на Нейтринной.
Улочка окраинная, но дома тут стояли самые шикарные, с
участками, обнесенными высоченными оградами.
Я подумал, как мне лучше представиться матерому детективщику.
Лучше, наверное, молоденьким зелененьким издателем, который
ищет, как подластиться к старому испытанному литературному коню.
Ограды здесь были хоть и высокие, но решетчатые, с просмотром. Я
позвонил - там и кнопочка имелась возле калитки,- а когда
никто не откликнулся, просунул свой рот между прутьев решетки.
- Эй, господин Цокотухин, товарищ писатель, давайте побеседуем,
разрешите прогуляться по вашей дорожке.
В ответ писатель все-таки возник на крыльце. Вид у него был
разъяренный.
- В третий раз за сегодняшний день. Запомните, сволочи, этот
дом был, есть и будет моим.
Вот так высказывание. Кто его, интересно, раздразнил?
- Вы что, товарищ Цокотухин, не того съели на обед?
- Ну сейчас я тебе помогу запомнить мои слова.
Грозный писака стремительно скрылся в дверях и наступила краткая
пауза. Она завершилась тем, что Цокотухин вернулся с охотничьим
ружьем, которое стал недвусмысленно наводить на меня.
Я вовремя понял, что не успею чего-либо ему объяснить. Хотел
было припустить вдоль улицы, но потом вспомнил - я же на
машине, и мотор у нее заводится вмиг. Юркнул в кабину, повернул
ключ, и в тот момент, когда я рванулся с места, матерый
литератор пальнул. Вначале я усек только одно обстоятельство -
Цокотухин в мое тело не попал, чем меня премного обрадовал.
Спустя секунд десять я сообразил, что попал он в машину, а
еще через пол ста метров движение мое прекратилось. Я выбрался
из кабины - так и есть, в капоте дырка, карбюратор просквозило
пулей двенадцатого калибра. А вдруг этот зверь сейчас побежит
за мной по улице, чтобы добить?
Буксир бы мне. Полцарства за буксир! Откликнувшись на
мольбу и воздетую руку, рядом затормозил джип "Тоета". За его
рулем сидела весьма приятная дамочка.
- Послушайте, леди, я бы попросил вас то, что мужчина у женщины
просить не должен. Не могли бы вы отбуксировать меня на
Нейтронную улицу? С меня "шанель номер пять".
Без долгих слов она вышла и стала разматывать буксирный трос.
Вот на такой женской тяге я и добрался до папашиного дома.
Владелица "Тоеты" уже хотела трогаться с места, когда я снова
напомнил:
- Девушка, с меня "шанель номер пять".
Она отрицательно мотнула головой.
- Тогда бутылка "бургундского".
Опять отрицаловка.
- Может, стакан компота?
- Вот это подходит.
Я тут же послал выскочившего папашу подсуетиться насчет угощения
и усадил дамочку в кресло-качалку в наиболее ухоженной части
садика. Обзор нижней части дамского тела оказался как всегда
отличный. Некоторым нравятся мясные бабы, у которых все
выпирает, но только не мне. Так вот, новая знакомка была в моем
вкусе, аккуратненькая барынька.
- Мне показалось, что на улице Нейтринной кто-то в кого-то
стрелял,- ехидно припомнила она.- Судя по дырке в капоте,
стреляли в...
- Этот "кто-то" чуть-чуть, самую малость, пальнул в меня.
Наверное, обознался. Такое еще случается.
- Вы не хотите сообщить куда следует?- спросила дамочка.
- Я не ябеда.
- Странная молчаливость. Вы случаем не мафиози?- уточнила она.
- Ну просто... мне немножко не везет в этом городе. Впрочем,
моему корешу Степе Неелову не повезло всерьез. Когда я приехал из
Свердловска, он был уже трупом, тем не менее милиция как-то косо
на меня посмотрела. Я опасаюсь, что второй сомнительный эпизод
может испортить мою биографию.
- Я знаю о деле Неелова. Я даже читала его последний опус.-
дамочка довольно активно втянула притащенный моим папашей компот.
Мне показалось, что старый алканавт все-таки добавил в него
ликеру - для "скусу".
- Значит, вы трудитесь либо в ментовке, что маловероятно,
учитывая ваш вдохновенный вид, либо в местной газете.-
предположил я.- Ага, вы - журналистка. Ну так что будете
писать насчет этого подлого дела?
- Ничего, пока не будет раскрыто,- довольно безразлично
отреагировала дамочка.
- Странно, учитывая, что ваша газетка любит вставить московским
властям за разгул криминала. Так какие соображения у вашего
начальства?
- Я и есть начальство, зам главного редактора, Елена Тархова.
- А я, кстати, Леня, какое приятное созвучие у наших имен.
- Так вот, Леня, мы попеняем московским властям, когда момент
настанет, ну а... в городе должны быть вполне уважаемые люди.
- Такие, как начальник ГУВД. Я понял, если что не ладится, надо
свалить на дурную Москву, если же что-то тип-топ получается,
значит, наши городские начальники отличились. Отличная тактика,
учитывая, что во всем городке и его окрестностях ничего кроме
вашей газеты приобрести нельзя.
- Центральная пресса и даже Свердловская слишком дорого встанут
за счет подвоза... А Москву нам действительно любить не за
что.
- Да уж, все местные оголодали так, что задницы паутиной
заросли,- "поддакнул" я.
- Все не так просто, как вам хотелось бы. Раньше население
нашего городка относилось как бы к высшей касте. Кто-то без дела
ерзал на своем рабочем стуле, кропал там стишки, выпиливал
лобзиком, размышлял о летающих тарелках, но зарплату и все такое
имел, кто-то вымучивал диссертацию, кто-то неторопливо делал
науку, годами что-то изобретал, проталкивал, ждал. А сейчас надо
ежесекундно мельтешить. Не подвертишься сегодня, завтра будешь в
обносках ходить. И все знают, кто в этом виноват.
- А также кое-кто знает, на чем держалось благополучие вашей
высшей касты. Вначале жила она на горбу у селян-крестьян,
которые до пятьдесят пятого года от голода пухли, танцевала на
хребте у зэков, от которых только лагерная пыль осталась.
Жировала ваша каста за счет работяг, у которых вся жизнь
проходила между станком и фугасом бормотухи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25