Трудолюбивые и честолюбивые, они изгоняли соседей и создавали свои карликовые родовые общины. Подлинный расцвет малайцев начался в конце XVIII века, когда король Андрианимпоинимерина образовал из отдельных родов единое государство. Это был человек незаурядного ума и неистощимой энергии. Он ввел такие мудрые законы, что их потом, сто лет спустя, частично заимствовали французы. В течение века государство его росло и развивалось и оказывало влияние на большую часть Мадагаскара.
Это было государство с типичным деспотическим управлением, опирающееся, с одной стороны, на покоренные ховами другие племена, а с другой — на эксплуатацию всего туземного населения, в том числе и собственного племени. Весь народ был разделен на три основные группы: андрианов — дворян, ховов — вольных людей и андево — рабов. Поскольку ховы составляли большинство, в обычай вошло весь народ называть ховами.
Мадагаскар в XIX веке был ареной бешеного соперничества между английскими и французскими империалистами. И те и другие старались опутать своим влиянием Мадагаскар и кружились вокруг лакомого куска, огрызаясь, как псы. Этим воспользовались мальгашские дипломаты и удерживали их на расстоянии столько времени, сколько соперники дрались между собой.
Помощь ховы чаще принимали от Англии, так как Франция представляла большую опасность для независимости Мадагаскара. Английское оружие и военные инструкторы дали им возможность подчинять другие племена. Английские миссионеры составили мальгашский алфавит, построили школы, обучали всякому ремеслу и, разумеется, насаждали свою религию. Миссионеры проявляли исключительную «заботу» и добились своего: в 1868 году в Тананариве протестантство было объявлено государственной религией. Если бы Англия в то время действовала напористее, Мадагаскар стал бы ее добычей. Но международное положение не благоприятствовало Британской империи, и в 1890 году ей пришлось уступить арену борьбы Франции, к великому ужасу ховов, веривших вот уже восемьдесят лет в нерушимую дружбу и добрую волю англичан.
Через шесть лет после тяжелого и стоившего очень дорого военного похода Мадагаскар стал французской колонией.
Королевство Мадагаскара пало в результате бездарного управления могущественных андрианов. Прогнивший строй опирался на сановников, грабивших и тиранивших своих подданных. Небольшой налет цивилизации, приобретенный последними двумя-тремя поколениями, спокойно уживался с невероятной самонадеянностью, бахвальством и полным отсутствием патриотизма.
У мальгашей было достаточно оружия и числилась — на бумаге — большая армия, но сражаться они не хотели: отступали после первых выстрелов французских солдат. Туземцы рассчитывали на чудо, надеялись, что французов уничтожит «генерал Тазо». Тазо — малярия. Уничтожала. Но достаточно было нескольким изнуренным отрядам захватчиков доползти до холмов, на которых расположена была Тананариве, дать несколько пушечных залпов по королевскому дворцу, и вся воображаемая мощь андрианов разлетелась в пух и прах.
Прошло несколько месяцев, и народ восстал против захватчиков, но было поздно. Французы воздвигли по всей стране укрепления и потопили восстание в потоках крови. Трудолюбивый, честный народ ховов попал в тиски колониального рабства.
Франция, покорив Мадагаскар, тотчас же приступила к экономической эксплуатации острова. Французские банки предоставляли многочисленные займы и брали ростовщические проценты. Различные торговые компании с жадностью набросились на остров и грабительски расхищали природные богатства. На остров обрушилась стая колонизаторов. Возникли капиталистические плантации кофе, ванили, гвоздики и других ценных культур; появились рудники для добычи золота, графита, слюды и полублагородных камней. Поставленная на широкую ногу эксплуатация шла на пользу только иностранному капиталу и захватчикам, а настоящие хозяева земли и ее богатств не только ничего не получали, но должны были поставлять своим господам рабочую силу.
Чтобы грабительская машина могла исправно действовать, колониальная администрация не могла обойтись без мальгашских помощников. Их тоже поставлял способный народ ховов. Для них-то главным образом и были открыты в Тананариве школы, которые готовили мелких административных служащих, а также мальгашских врачей, дантистов, учителей, бухгалтеров, чиновников на плантациях и различных ремесленников.
В то время как другие племена, погруженные в первобытную темноту, прогрессировали очень незначительно (например, на пятьдесят пять крестьянских хозяйств был только один плуг), в главном племени ховов французы создали группу интеллигенции и полуинтеллигенции, вышедших, как и в других колониальных и зависимых странах, из местной буржуазии. Захватчики воспитали ее исключительно в своих интересах. Так продолжается и по сей день. Колонизаторы твердо знают, что группа интеллигенции обязана им своим привилегированным положением, и верят в ее преданность.
Вот шеф кантона Раяона. Может быть, он развеет некоторые мои сомнения? Он ведь хова и обязан колониальной администрации своим образованием и положением. Администрация прислала его в отдаленный Антанамбаланский край, и он, хова, может использовать в кантоне почти неограниченную власть над племенем бецимизараков. Какова же степень его верности французам? Раяона часто заглядывает в нашу хижину, и между нами установилась некоторая близость; стараюсь у него кое-что выведать. Но Раяона осторожен. Отделывается обтекаемыми фразами о благодарности и прогрессе, а когда я слегка припираю его к стене, набирает в рот воды.
Хитрец приводит к нам Безазу. Он бецимизарака и глава рода цияндру. В Амбинанитело занимает пост мпиадиды — сотского. Оба пичкают меня разными подробностями о своей работе, о сборе налога, о посылке людей на принудительные работы, но их личное отношение к политическим вопросам остается тайной.
Когда во время беседы возникла опасность, что я могу слишком подружиться с Безазой, хитрый Раяона просит меня показать фотографии, которые я снимал здесь, на Мадагаскаре. Раяона уже видел их. Все им нравится, но одна страница альбома вызывает испуг у Безазы. На снимке изображен хамелеон с уродливой, как бы одетой в бронированный колпак головой.
— Он, кажется, похож на рантутру, — медленно, небрежным тоном говорит Раяона.
Всем известно, что рантутру — страшный лесной демон, принявший облик хамелеона, гроза жителей Амбинанитело. На суеверного Безазу даже фотография наводит ужас. Сотский покидает хижину более подозрительным, чем был до прихода.
Француз Грандидье, автор многотомного труда о Мадагаскаре, сообщил о ховах следующее: «Они вежливы и предупредительны, интеллигентны, трудолюбивы и экономны, но эгоистичны, лживы и жестоки». Грандидье писал это тогда, когда французы считали главным препятствием к захвату Мадагаскара государство ховов.
ГОРА БЕНЕВСКОГО
В Амбинанитело, так же как и в других деревнях Мадагаскара, да, пожалуй, и во всех деревнях земного шара, долго ничего особенного не происходит. Сонная жизнь лениво течет среди рисовых полей и тростниковых хижин под палящими лучами солнца. И вот однажды из одной хижины раздаются дикие, душераздирающие вопли, сотрясающие долину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Это было государство с типичным деспотическим управлением, опирающееся, с одной стороны, на покоренные ховами другие племена, а с другой — на эксплуатацию всего туземного населения, в том числе и собственного племени. Весь народ был разделен на три основные группы: андрианов — дворян, ховов — вольных людей и андево — рабов. Поскольку ховы составляли большинство, в обычай вошло весь народ называть ховами.
Мадагаскар в XIX веке был ареной бешеного соперничества между английскими и французскими империалистами. И те и другие старались опутать своим влиянием Мадагаскар и кружились вокруг лакомого куска, огрызаясь, как псы. Этим воспользовались мальгашские дипломаты и удерживали их на расстоянии столько времени, сколько соперники дрались между собой.
Помощь ховы чаще принимали от Англии, так как Франция представляла большую опасность для независимости Мадагаскара. Английское оружие и военные инструкторы дали им возможность подчинять другие племена. Английские миссионеры составили мальгашский алфавит, построили школы, обучали всякому ремеслу и, разумеется, насаждали свою религию. Миссионеры проявляли исключительную «заботу» и добились своего: в 1868 году в Тананариве протестантство было объявлено государственной религией. Если бы Англия в то время действовала напористее, Мадагаскар стал бы ее добычей. Но международное положение не благоприятствовало Британской империи, и в 1890 году ей пришлось уступить арену борьбы Франции, к великому ужасу ховов, веривших вот уже восемьдесят лет в нерушимую дружбу и добрую волю англичан.
Через шесть лет после тяжелого и стоившего очень дорого военного похода Мадагаскар стал французской колонией.
Королевство Мадагаскара пало в результате бездарного управления могущественных андрианов. Прогнивший строй опирался на сановников, грабивших и тиранивших своих подданных. Небольшой налет цивилизации, приобретенный последними двумя-тремя поколениями, спокойно уживался с невероятной самонадеянностью, бахвальством и полным отсутствием патриотизма.
У мальгашей было достаточно оружия и числилась — на бумаге — большая армия, но сражаться они не хотели: отступали после первых выстрелов французских солдат. Туземцы рассчитывали на чудо, надеялись, что французов уничтожит «генерал Тазо». Тазо — малярия. Уничтожала. Но достаточно было нескольким изнуренным отрядам захватчиков доползти до холмов, на которых расположена была Тананариве, дать несколько пушечных залпов по королевскому дворцу, и вся воображаемая мощь андрианов разлетелась в пух и прах.
Прошло несколько месяцев, и народ восстал против захватчиков, но было поздно. Французы воздвигли по всей стране укрепления и потопили восстание в потоках крови. Трудолюбивый, честный народ ховов попал в тиски колониального рабства.
Франция, покорив Мадагаскар, тотчас же приступила к экономической эксплуатации острова. Французские банки предоставляли многочисленные займы и брали ростовщические проценты. Различные торговые компании с жадностью набросились на остров и грабительски расхищали природные богатства. На остров обрушилась стая колонизаторов. Возникли капиталистические плантации кофе, ванили, гвоздики и других ценных культур; появились рудники для добычи золота, графита, слюды и полублагородных камней. Поставленная на широкую ногу эксплуатация шла на пользу только иностранному капиталу и захватчикам, а настоящие хозяева земли и ее богатств не только ничего не получали, но должны были поставлять своим господам рабочую силу.
Чтобы грабительская машина могла исправно действовать, колониальная администрация не могла обойтись без мальгашских помощников. Их тоже поставлял способный народ ховов. Для них-то главным образом и были открыты в Тананариве школы, которые готовили мелких административных служащих, а также мальгашских врачей, дантистов, учителей, бухгалтеров, чиновников на плантациях и различных ремесленников.
В то время как другие племена, погруженные в первобытную темноту, прогрессировали очень незначительно (например, на пятьдесят пять крестьянских хозяйств был только один плуг), в главном племени ховов французы создали группу интеллигенции и полуинтеллигенции, вышедших, как и в других колониальных и зависимых странах, из местной буржуазии. Захватчики воспитали ее исключительно в своих интересах. Так продолжается и по сей день. Колонизаторы твердо знают, что группа интеллигенции обязана им своим привилегированным положением, и верят в ее преданность.
Вот шеф кантона Раяона. Может быть, он развеет некоторые мои сомнения? Он ведь хова и обязан колониальной администрации своим образованием и положением. Администрация прислала его в отдаленный Антанамбаланский край, и он, хова, может использовать в кантоне почти неограниченную власть над племенем бецимизараков. Какова же степень его верности французам? Раяона часто заглядывает в нашу хижину, и между нами установилась некоторая близость; стараюсь у него кое-что выведать. Но Раяона осторожен. Отделывается обтекаемыми фразами о благодарности и прогрессе, а когда я слегка припираю его к стене, набирает в рот воды.
Хитрец приводит к нам Безазу. Он бецимизарака и глава рода цияндру. В Амбинанитело занимает пост мпиадиды — сотского. Оба пичкают меня разными подробностями о своей работе, о сборе налога, о посылке людей на принудительные работы, но их личное отношение к политическим вопросам остается тайной.
Когда во время беседы возникла опасность, что я могу слишком подружиться с Безазой, хитрый Раяона просит меня показать фотографии, которые я снимал здесь, на Мадагаскаре. Раяона уже видел их. Все им нравится, но одна страница альбома вызывает испуг у Безазы. На снимке изображен хамелеон с уродливой, как бы одетой в бронированный колпак головой.
— Он, кажется, похож на рантутру, — медленно, небрежным тоном говорит Раяона.
Всем известно, что рантутру — страшный лесной демон, принявший облик хамелеона, гроза жителей Амбинанитело. На суеверного Безазу даже фотография наводит ужас. Сотский покидает хижину более подозрительным, чем был до прихода.
Француз Грандидье, автор многотомного труда о Мадагаскаре, сообщил о ховах следующее: «Они вежливы и предупредительны, интеллигентны, трудолюбивы и экономны, но эгоистичны, лживы и жестоки». Грандидье писал это тогда, когда французы считали главным препятствием к захвату Мадагаскара государство ховов.
ГОРА БЕНЕВСКОГО
В Амбинанитело, так же как и в других деревнях Мадагаскара, да, пожалуй, и во всех деревнях земного шара, долго ничего особенного не происходит. Сонная жизнь лениво течет среди рисовых полей и тростниковых хижин под палящими лучами солнца. И вот однажды из одной хижины раздаются дикие, душераздирающие вопли, сотрясающие долину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50