Кроме того, как мы
замешаны? Мне в голову ничего не приходит.
- Муж вдруг пришел в себя, вынул руки из прически и закрутил газ под
закипевшей водой.
- Я бы ничего не говорил, если бы это не было так странно
замаскировано. С этими преступлениями ты кажется переборщила, но какая-то
пакость быть должна. Я понимаю золото, понимаю антиквариат, но на кой черт
делать из этого такие штуки? Для шефа!.. И эта наше показное сходство! За
тобой никто не следил на прогулке?
Внутри у меня все перевернулось. Следил!.. Нет, действительно,
слежкой этого назвать нельзя... С минуту я не могла сообразить, что ему
ответить, действительность перемешалась с измышлениями, факты с
допущениями, сама я не могла разобраться, что имеет отношение к делу, а
что нет. Мизерные остатки трезвого ума предостерегли меня от приплетения к
этому блондина...
- С одной стороны этот дурацкий маскарад, а с другой фаршированные
шедевры, - уныло говорил муж. - Все отдельно еще ничего, но вместе - для
меня многовато.
- Для меня тоже.
- Пятьдесят штук я уже вложил в квартиру. Черт, не знаю, что и
делать...
- Заварить чая, - решила я. - Надеюсь ты в состоянии?
Я подумала еще немножко и твердо добавила: - Я лично все больше
созреваю для обращения к милиции.
Муж выронил банку с чаем.
- Чокнулась, что ли?!..
- А ты предпочитаешь, чтобы милиция пришла к нам? Прежде чем мы
догадаемся в чем тут дело, может быть уже поздно. Да налей же наконец
воды!... Я думаю, на всякий случай с ними надо побеседовать.
- Я уже вижу, как они поверили во всю эту болтовню про любовь! Ты
знаешь, что будет за пользование чужими документами?
- Ты показывал кому-то документы Мачеяка?
Муж застыл с чайником в руках, интенсивно думая. Он сделал движение,
будто пытался почесать голову, но чайник помешал. Он чуть не ошпарился.
- Нет, - ответил он через минуты с необычайным облегчением. - А ты?
- Я тоже, нет. Обвинение в использовании чужих документов отпадает.
Заметь, что о нашей договоренности никто не знает. Если бы мы, например,
поселились здесь на время их отпуска, для охраны дома и мастерской...
- Что? А знаешь, это мысль... Неплохая мысль! Слушай, это гениально!
Мы сдвинули на край стола подозрительные богатства, принялись за чай
и приступили к дальнейшему обсуждению. Все вместе было очень сложно,
непонятно, подозрительно и беспокояще, необходимость войти в контакт с
милицией начинала нам все больше нравиться. В любом случае это было
единственным безопасным решением. Первое потрясение у нас уже прошло и мы
начали думать почти нормально.
- Это отнюдь не гениальная мысль, а просто следующий идиотизм,
который мы не должны совершить, - безжалостно сказала я. - Первое, что мы
должны обсудить, - отношения, связывающие нас с Мачеяками, без этого, все
остальное не имеет смысла. Как только мы попробуем соврать, немедленно
окажемся в безвыходной ситуации и подозревать начнут нас, а не
преступников. Придется говорить правду, без этого не обойтись. Но это еще
ничего, я вижу здесь кое-что похуже.
- Что именно?
- А то, что они позаботились о нашем показном сходстве. Мы не можем
этим пренебречь, это имело какую-то цель. Я подозреваю, что за нами кто-то
смотрит. Кто-то за нами наблюдает. Может быть, кто-то непрерывно за нами
следит...
Муж нервно обернулся и посмотрел на газовую плиту.
- ...проверяет, что мы делаем, - зловеще продолжала я. - Как ты
думаешь, что будет, когда они увидят, что мы мчимся в милицию?
- Кто увидит?
- Те, кто за нами следят.
- Как ты думаешь, кто это?
- Что я, дух святой? Черт его знает. Если Мачеяки позаботились, чтобы
мы были похожи издалека, то Мачеяки могли позаботиться и о том, чтобы
кто-то проверял, не пренебрегаем ли мы своими обязанностями. Вероятно,
какой-то враг Мачеяков. В это должно быть замешано много людей, не станут
же они посылать себе пакет и лезть через подвальное окно. Наш визит в
милицию наверняка в программу не входит.
Муж с неприязнью посмотрел на меня:
- Ну и что? Ты думаешь, что нас застрелят на пороге или набросят
лассо?
- Дурачок, не будем же мы сидеть в милиции до конца света. Выйдем.
Потом пройдет ночь, потом будет следующий день, потом нас может
повстречать несчастный случай...
- На лице мужа появилось выражение безграничного недовольства.
- Я уже решил, что не дам себя обдурить. От твоих видений можно
чокнуться, ты все время выдумываешь что-нибудь такое, что я в конце-концов
и сам не знаю, в каком мире живу. Слежка кажется мне правдоподобной, а
весь остальной винегрет - по-моему преувеличение. Все это странно, не
спорю, но может, ничего особенного? Может, никакое не преступление, а
обыкновенное мошенничество?
- Я не знаю такого мошенничества, исполнители которого любили бы
обращаться в милицию. Кроме того, это может быть даже благородный
поступок, младенчески невинный, это могут быть реликвии и святыни,
закрытые специально, чтобы взгляд человека их не портил. Тем более, явное
обращение к милиции недопустимо. Подумай логично. Одно их двух, либо мы
имеем дело с преступлением и тогда преступники стукнут нас по темечку, или
все это нам кажется - тогда мы представляемся истерическими свиньями. Мало
того, что мы должны попасть к легавым незаметно, но и должны позаботиться
о сохранении тайны, если окажется, что это личные дела Басеньки и Романа.
Они заплатили и как благородные люди имеют право потребовать...
В конце-концов муж дал себя убедить, выдвинув некоторые опасения.
- И как ты себе это представляешь? Товарищ начальник, есть
преступление, но только никому не говорите... Они же заставят тебя дать
письменные показания, начнут следствие...
Я успокаивающе махнула чайной ложкой:
- Ничего подобного. Я знаю, к кому идти. К одному полковнику, он меня
знает, немного, но знает. Это человек интеллигентный, видел в своей жизни
и не такое и сможет понять.
- Вместе пойдем, или ты сама?
- Сама. Лично. Я договорюсь с ним по телефону.
- Как ты или как Бася?
- Чокнулся? Конечно, как я! В этом все и дело. Тебе придется помочь,
потому что по дороге надо будет превратить ее в меня. Я выхожу из дома как
Басенька, а в милицию вхожу, как я, собственной персоной. Надо что-то
придумать.
Муж уже перестал сопротивляться и даже загорелся новой идеей. Личная
беседа со знакомым полковником казалась мне наилучшим выходом, особенно
после того как я отметила его достоинства. До поздней ночи мы обсуждали
технические вопросы предприятия и в конце-концов спланировали его до
мельчайших деталей...
Полковнику я позвонила назавтра и условилась с ним на следующий день,
ровно в полдень. Затем, согласно плану, я обеспечила себе транспорт. А
именно, позвонила одному из друзей, обладателю "трабанта". Он уже давно
привык к моим странным идеям.
- Ежи, - таинственно сказала я, - можешь ли ты завтра, ровно без
пятнадцати двенадцать, ждать меня на Хмельной, перед входом в кинотеатр
"Атлантик", чтобы отвезти меня на Мокотув? Только отвезти и больше ничего.
Как можно быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
замешаны? Мне в голову ничего не приходит.
- Муж вдруг пришел в себя, вынул руки из прически и закрутил газ под
закипевшей водой.
- Я бы ничего не говорил, если бы это не было так странно
замаскировано. С этими преступлениями ты кажется переборщила, но какая-то
пакость быть должна. Я понимаю золото, понимаю антиквариат, но на кой черт
делать из этого такие штуки? Для шефа!.. И эта наше показное сходство! За
тобой никто не следил на прогулке?
Внутри у меня все перевернулось. Следил!.. Нет, действительно,
слежкой этого назвать нельзя... С минуту я не могла сообразить, что ему
ответить, действительность перемешалась с измышлениями, факты с
допущениями, сама я не могла разобраться, что имеет отношение к делу, а
что нет. Мизерные остатки трезвого ума предостерегли меня от приплетения к
этому блондина...
- С одной стороны этот дурацкий маскарад, а с другой фаршированные
шедевры, - уныло говорил муж. - Все отдельно еще ничего, но вместе - для
меня многовато.
- Для меня тоже.
- Пятьдесят штук я уже вложил в квартиру. Черт, не знаю, что и
делать...
- Заварить чая, - решила я. - Надеюсь ты в состоянии?
Я подумала еще немножко и твердо добавила: - Я лично все больше
созреваю для обращения к милиции.
Муж выронил банку с чаем.
- Чокнулась, что ли?!..
- А ты предпочитаешь, чтобы милиция пришла к нам? Прежде чем мы
догадаемся в чем тут дело, может быть уже поздно. Да налей же наконец
воды!... Я думаю, на всякий случай с ними надо побеседовать.
- Я уже вижу, как они поверили во всю эту болтовню про любовь! Ты
знаешь, что будет за пользование чужими документами?
- Ты показывал кому-то документы Мачеяка?
Муж застыл с чайником в руках, интенсивно думая. Он сделал движение,
будто пытался почесать голову, но чайник помешал. Он чуть не ошпарился.
- Нет, - ответил он через минуты с необычайным облегчением. - А ты?
- Я тоже, нет. Обвинение в использовании чужих документов отпадает.
Заметь, что о нашей договоренности никто не знает. Если бы мы, например,
поселились здесь на время их отпуска, для охраны дома и мастерской...
- Что? А знаешь, это мысль... Неплохая мысль! Слушай, это гениально!
Мы сдвинули на край стола подозрительные богатства, принялись за чай
и приступили к дальнейшему обсуждению. Все вместе было очень сложно,
непонятно, подозрительно и беспокояще, необходимость войти в контакт с
милицией начинала нам все больше нравиться. В любом случае это было
единственным безопасным решением. Первое потрясение у нас уже прошло и мы
начали думать почти нормально.
- Это отнюдь не гениальная мысль, а просто следующий идиотизм,
который мы не должны совершить, - безжалостно сказала я. - Первое, что мы
должны обсудить, - отношения, связывающие нас с Мачеяками, без этого, все
остальное не имеет смысла. Как только мы попробуем соврать, немедленно
окажемся в безвыходной ситуации и подозревать начнут нас, а не
преступников. Придется говорить правду, без этого не обойтись. Но это еще
ничего, я вижу здесь кое-что похуже.
- Что именно?
- А то, что они позаботились о нашем показном сходстве. Мы не можем
этим пренебречь, это имело какую-то цель. Я подозреваю, что за нами кто-то
смотрит. Кто-то за нами наблюдает. Может быть, кто-то непрерывно за нами
следит...
Муж нервно обернулся и посмотрел на газовую плиту.
- ...проверяет, что мы делаем, - зловеще продолжала я. - Как ты
думаешь, что будет, когда они увидят, что мы мчимся в милицию?
- Кто увидит?
- Те, кто за нами следят.
- Как ты думаешь, кто это?
- Что я, дух святой? Черт его знает. Если Мачеяки позаботились, чтобы
мы были похожи издалека, то Мачеяки могли позаботиться и о том, чтобы
кто-то проверял, не пренебрегаем ли мы своими обязанностями. Вероятно,
какой-то враг Мачеяков. В это должно быть замешано много людей, не станут
же они посылать себе пакет и лезть через подвальное окно. Наш визит в
милицию наверняка в программу не входит.
Муж с неприязнью посмотрел на меня:
- Ну и что? Ты думаешь, что нас застрелят на пороге или набросят
лассо?
- Дурачок, не будем же мы сидеть в милиции до конца света. Выйдем.
Потом пройдет ночь, потом будет следующий день, потом нас может
повстречать несчастный случай...
- На лице мужа появилось выражение безграничного недовольства.
- Я уже решил, что не дам себя обдурить. От твоих видений можно
чокнуться, ты все время выдумываешь что-нибудь такое, что я в конце-концов
и сам не знаю, в каком мире живу. Слежка кажется мне правдоподобной, а
весь остальной винегрет - по-моему преувеличение. Все это странно, не
спорю, но может, ничего особенного? Может, никакое не преступление, а
обыкновенное мошенничество?
- Я не знаю такого мошенничества, исполнители которого любили бы
обращаться в милицию. Кроме того, это может быть даже благородный
поступок, младенчески невинный, это могут быть реликвии и святыни,
закрытые специально, чтобы взгляд человека их не портил. Тем более, явное
обращение к милиции недопустимо. Подумай логично. Одно их двух, либо мы
имеем дело с преступлением и тогда преступники стукнут нас по темечку, или
все это нам кажется - тогда мы представляемся истерическими свиньями. Мало
того, что мы должны попасть к легавым незаметно, но и должны позаботиться
о сохранении тайны, если окажется, что это личные дела Басеньки и Романа.
Они заплатили и как благородные люди имеют право потребовать...
В конце-концов муж дал себя убедить, выдвинув некоторые опасения.
- И как ты себе это представляешь? Товарищ начальник, есть
преступление, но только никому не говорите... Они же заставят тебя дать
письменные показания, начнут следствие...
Я успокаивающе махнула чайной ложкой:
- Ничего подобного. Я знаю, к кому идти. К одному полковнику, он меня
знает, немного, но знает. Это человек интеллигентный, видел в своей жизни
и не такое и сможет понять.
- Вместе пойдем, или ты сама?
- Сама. Лично. Я договорюсь с ним по телефону.
- Как ты или как Бася?
- Чокнулся? Конечно, как я! В этом все и дело. Тебе придется помочь,
потому что по дороге надо будет превратить ее в меня. Я выхожу из дома как
Басенька, а в милицию вхожу, как я, собственной персоной. Надо что-то
придумать.
Муж уже перестал сопротивляться и даже загорелся новой идеей. Личная
беседа со знакомым полковником казалась мне наилучшим выходом, особенно
после того как я отметила его достоинства. До поздней ночи мы обсуждали
технические вопросы предприятия и в конце-концов спланировали его до
мельчайших деталей...
Полковнику я позвонила назавтра и условилась с ним на следующий день,
ровно в полдень. Затем, согласно плану, я обеспечила себе транспорт. А
именно, позвонила одному из друзей, обладателю "трабанта". Он уже давно
привык к моим странным идеям.
- Ежи, - таинственно сказала я, - можешь ли ты завтра, ровно без
пятнадцати двенадцать, ждать меня на Хмельной, перед входом в кинотеатр
"Атлантик", чтобы отвезти меня на Мокотув? Только отвезти и больше ничего.
Как можно быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64