Каштанка не отрывала глаз от
Ивана Иваныча, завывала от восторга и несколько раз принималась бегать за
ним со звонким лаем. Утомив гуся и себя, незнакомец вытер со лба пот и
крикнул:
- Марья, позови-ка сюда Хавронью Ивановну!
Через минуту послышалось хрюканье... Каштанка заворчала, приняла
очень храбрый вид и на всякий случай подошла поближе к незнакомцу.
Отворилась дверь, в комнату поглядела какая-то старуха и, сказав что-то,
впустила черную, очень некрасивую свинью. Не обращая никакого внимания на
ворчанье Каштанки, свинья подняла вверх свой пятачок и весело захрюкала.
По-видимому, ей было очень приятно видеть своего хозяина, кота и Ивана
Иваныча. Когда она подошла к коту и слегка толкнула его под живот своим
пятачком и потом о чем-то заговорила с гусем, в ее движениях, в голосе и в
дрожании хвостика чувствовалось много добродушия. Каштанка сразу поняла,
что ворчать и лаять на таких субъектов бесполезно.
Хозяин убрал П и крикнул:
- Федор Тимофеич, пожалуйте!
Кот поднялся, лениво потянулся и нехотя, точно делая одолжение,
подошел к свинье.
- Ну-с, начнем с египетской пирамиды, - начал хозяин.
Он долго объяснял что-то, потом скомандовал: "Раз... два... три!"
Иван Иваныч при слове "три" взмахнул крыльями и вскочил на спину свиньи...
Когда он, балансируя крыльями и шеей, укрепился на щетинистой спине, Федор
Тимофеич вяло и лениво, с явным пренебрежением и с таким видом, как будто
он презирает и ставит ни в грош свое искусство, полез на спину свиньи,
потом нехотя взобрался на гуся и стал на задние лапы. Получилось то, что
незнакомец называл "египетской пирамидой". Каштанка взвизгнула от
восторга, но в это время старик кот зевнул и, потеряв равновесие, свалился
с гуся. Иван Иваныч пошатнулся и тоже свалился. Незнакомец закричал,
замахал руками и стал опять что-то объяснять. Провозившись целый час с
пирамидой, неутомимый хозяин принялся учить Ивана Иваныча ездить верхом на
коте, потом стал учить кота курить и т.п.
Ученье кончилось тем, что незнакомец вытер со лба пот и вышел, Федор
Тимофеич брезгливо фыркнул, лег на матрасик и закрыл глаза, Иван Иваныч
направился к корытцу, а свинья была уведена старухой. Благодаря массе
новых впечатлений день прошел для Каштанки незаметно, а вечером она со
своим матрасиком была уже водворена в комнатке с грязными обоями и
ночевала в обществе Федора Тимофеича и гуся.

5. Талант! Талант!
Прошел месяц.
Каштанка уже привыкла к тому, что ее каждый вечер кормили вкусным
обедом и звали Теткой. Привыкла она и к незнакомцу и к своим новым
сожителям. Жизнь потекла как по маслу.
Все дни начинались одинаково. Обыкновенно раньше всех просыпался Иван
Иваныч и тотчас же подходил к Тетке или к коту, выгибал шею и начинал
говорить о чем-то горячо и убедительно, но по-прежнему непонятно. Иной раз
он поднимал вверх голову и произносил длинные монологи. В первые дни
знакомства Каштанка думала, что он говорит много потому, что очень умен,
но прошло немного времени, и она потеряла к нему всякое уважение; когда он
подходил к ней со своими длинными речами, она уж не виляла хвостом, а
третировала его, как надоедливого болтуна, который не дает никому спать, и
без всякой церемонии отвечала ему: "рррр"...
Федор же Тимофеич был иного рода господин. Этот, проснувшись, не
издавал никакого звука, не шевелился и даже не открывал глаз. Он охотно бы
не просыпался, потому что, как видно было, он недолюбливал жизни. Ничто
его не интересовало, ко всему он относился вяло и небрежно, все презирал и
даже, поедая свой вкусный обед, брезгливо фыркал.
Проснувшись, Каштанка начинала ходить по комнатам и обнюхивать углы.
Только ей и коту позволялось ходить по всей квартире: гусь же не имел
права переступать порог комнатки с грязными обоями, а Хавронья Ивановна
жила где-то на дворе в сарайчике и появлялась только во время ученья.
Хозяин просыпался поздно и, напившись чаю, тотчас же принимался за свои
фокусы. Каждый день в комнатку вносились П, бич, обручи, и каждый день
проделывалось почти одно и то же. Ученье продолжалось часа три-четыре, так
что иной раз Федор Тимофеич от утомления пошатывался, как пьяный, Иван
Иваныч раскрывал клюв и тяжело дышал, а хозяин становился красным и никак
не мог стереть со лба пот.
Ученье и обед делали дни очень интересными, вечера же проходили
скучновато. Обыкновенно вечерами хозяин уезжал куда-то и увозил с собою
гуся и кота. Оставшись одна, Тетка ложилась на матрасик и начинала
грустить... Грусть подкрадывалась к ней как-то незаметно и овладевала ею
постепенно, как потемки комнатой. Начиналось с того, что у собаки
пропадала всякая охота лаять, бегать по комнатам и даже глядеть, затем в
воображении ее появлялись какие-то две неясные фигуры, не то собаки, не то
люди, с физиономиями симпатичными, милыми, но непонятными; при появлении
их Тетка виляла хвостом, и ей казалось, что она их где-то когда-то видела
и любила.... А засыпая, она всякий раз чувствовала, что от этих фигур
пахнет клеем, стружками и лаком.
Когда она совсем уже свыклась с новой жизнью и из тощей, костлявой
дворняжки обратилась в сытого, выхоленного пса, однажды, перед ученьем
хозяин погладил ее и сказал:
- Пора нам, Тетка, делом заняться. Довольно тебе бить баклуши. Я хочу
из тебя артистку сделать... Ты хочешь быть артисткой?
И он стал учить ее разным выходкам. В первый урок она училась стоять
и ходить на задних лапах, что ей ужасно нравилось. Во второй урок она
должна была прыгать на задних лапах и хватать сахар, который высоко над ее
головой держал учитель. Затем в следующие уроки она плясала, бегала на
корде, выла под музыку, звонила и стреляла, а через месяц могла с успехом
заменять Федора Тимофеича в египетской пирамиде. Училась она очень охотно
и была довольна своими успехами; беганье с высунутым языком на корде,
прыганье в обруч и езда верхом на старом Федоре Тимофеиче доставляли ей
величайшее наслаждение. Всякий удавшийся фокус она сопровождала звонким,
восторженным лаем, а учитель удивлялся, приходил тоже в восторг и потирал
руки.
- Талант! Талант! - говорил он. - Несомненный талант! Ты положительно
будешь иметь успех!
И Тетка так привыкла к слову "талант", что всякий раз, когда хозяин
произносил его, вскакивала и оглядывалась, как будто оно было ее кличкой.

6. Беспокойная ночь
Тетке приснился собачий сон, будто за ней гонится дворник с метлой, и
она проснулась от страха.
В комнате было тихо, темно и очень душно. Кусались блохи. Тетка
раньше никогда не боялась потемок, но теперь почему-то ей стало жутко и
захотелось лаять. В соседней комнате громко вздохнул хозяин, потом немного
погодя в своем сарайчике хрюкнула свинья, и опять все смолкло. Когда
думаешь об еде, то на душе становится легче, и Тетка стала думать о том,
как она сегодня украла у Федора Тимофеича куриную лапку и спрятала ее в
гостиной между шкафом и стеной, где очень много паутины и пыли. Не мешало
бы теперь пойти и посмотреть:
1 2 3 4 5 6