но относить эту аксиому к качествам Буддхи-Манаса - это все равно, как если бы ты доказывал, что поскольку полковник Олькотт бессмертен, то и румянец его щек также обладает бессмертием. Таким образом, очевидно, что ты смешивал реальность, Сат, с ее проявлениями. Ты забыл о том, что, объединенная лишь с Манасом, светоносная сила Тайджаси становится лишь вопросом времени, так как бессмертие и посмертное сознание земной индивидуальности человека становятся условными качествами, зависящими от условий и убеждений, созданных им самим в течение жизни. Карма действует непрестанно, и мы пожинаем в следующем мире плоды того, что мы сами же посеяли в этой жизни.
- Но если мое эго может обнаружить себя после разрушения тела в состоянии полной бессознательности, тогда каково же может быть наказание за грехи, совершенные мной в течение моей жизни? - спросил полковник, задумчиво поглаживая свою бороду.
- Наша философия учит нас, - ответил Такур, - что наказание постигает эго лишь в его следующем воплощении, и что немедленно после смерти мы встречаем только вознаграждение за страдания земной жизни, страдания, которые не были заслужены нами. Таким образом, как вы можете видеть, все наказание состоит в отсутствии вознаграждения, в полном отсутствии сознания надежды и покоя. Карма - это ребенок земного эго, плод поступков его видимой индивидуальности, и даже мыслей и намерений духовного Я. Но в то же самое время, это любящая мать, которая залечивает раны, нанесенные в предыдущей жизни, перед тем, как вновь ударить это эго и нанести ему новые. В жизни смертного не существует такого несчастья или печали, которое не было бы плодом или прямым следствием дурного поступка в его прошлом воплощении; но, не имея ни малейшего воспоминания об этом в данной жизни и не чувствуя себя виновным, и поэтому несправедливо страдая, человек желает утешения и полного успокоения по другую сторону могилы. Для нашего духовного эго Смерть всегда избавитель и друг. Это либо мирный сон ребенка, либо сон, наполненный счастливыми мечтами.
- Насколько я помню, периодические воплощения Сутратмы* сравниваются в Упанишадах с земной жизнью, которая проходит, срок за сроком, в снах и бодрствовании. Так ли это? - спросила я, желая повторить первый вопрос Нараяна.
- Да, это так; это очень хорошее сравнение.
- Я не сомневаюсь в том, что хорошее, - сказала я, - но я вряд ли понимаю его. После пробуждения человек просто начинает новый день, но его душа, так же как и его тело, являются теми же самыми, какими были вчера; тогда как в каждом новом воплощении не только его внешность, пол и даже индивидуальность, но, как мне кажется, все его нравственные качества полностью изменяются. И тогда, опять-таки, как может быть названо правильным это сравнение, если люди после своего пробуждения прекрасно помнят о том, что они делали не только вчера, но и за много дней, месяцев и даже лет до того, тогда как в данном воплощении они не сохраняют ни малейшего воспоминания о какой-либо прошлой жизни, какой бы она ни была. Конечно, человек после своего пробуждения может забыть, что он видел в своих снах, но он все же знает, что спал, и что он жил в течение своего сна. Но о нашей предыдущей жизни мы не можем сказать даже того, что мы жили. Что вы скажете на это?
- Существуют люди, которые помнят некоторые вещи, - таинственно сообщил Такур, не давая прямого ответа на мой вопрос.
- У меня есть некоторые подозрения по этому поводу, - ответила я, смеясь, - но этого нельзя сказать об обычных смертных. Как можем мы, кто не достиг еще Самма Самбуддха,* понять это сравнение?
- Вы сможете понять это тогда, когда вы лучше осознаете особенности трех видов того, что мы называем сном.
- Вы предложили нам нелегкую задачу, - обронил полковник, рассмеявшись.- Крупнейшие из наших физиологов столько напутали в этом вопросе, что он стал лишь еще более непонятным.
- Это произошло потому, что они взяли на себя задачу, которую не должны были брать, ибо ответ на этот вопрос под силу лишь психологу, который вряд ли найдется среди ваших европейских ученых. Западный психолог - это лишь другое название физиолога, с той лишь разницей, что он работает на еще более материалистических принципах. Я недавно прочитал книгу Модсли, которая показала мне, что они пытаются лечить ментальные заболевания, не веря в существование души.
- Все это очень интересно, - сказала я, - но это уводит нас от первоначального предмета наших вопросов, который вы, по-видимому, не расположены прояснить нам, Такур Сахиб. Это выглядит так, как будто вы поддерживаете и даже одобряете теории Бабу. Вспомните, что он говорил, что не верит в посмертную жизнь, жизнь после смерти, и отрицает возможность какого-либо вида сознания как раз на основании того, что мы ничего не помним о нашей прошлой земной жизни.
- Я снова повторяю, что Бабу - чарвака, который лишь повторяет то, чему его научили. Я поддерживаю и одобряю не систему материализма, но справедливость мнения Бабу относительно его личного состояния после смерти.
- Означают ли ваши слова то, что такие люди, как Бабу, являются исключениями из общего правила?
- Вовсе нет. Сон - это общий и неизменный закон для человека, так же как и для любого другого земного создания, но существуют разные сны и еще более различающиеся сновидения.
- Но он отрицает не только жизнь после смерти и ее сновидения. Он отрицает бессмертную жизнь вообще, так же как и бессмертие своего собственного духа.
- В первом случае он действует в соответствии с канонами современной европейской науки, основанной на опыте наших пяти органов чувств. В этом он виновен только по отношению к тем людям, кто не принимает его мнений. Во втором случае он, опять-таки, совершенно прав. Без предшествующего внутреннего сознания и веры в бессмертие души, душа не может стать Буддхи Тайджаси. Она останется Манасом.* Но для одного Манаса не существует бессмертия. Для того, чтобы жить сознательной жизнью в мире по ту сторону могилы, человек должен был обрести веру в этом мире, в этой земной жизни. Есть два афоризма оккультной науки, на которых строится вся наша философия по отношению к посмертному сознанию и бессмертию души. Сутратма получает только то, чего заслуживает. После разрушения тела для Сутратмы начинается или период полного бодрствования, или же период хаотического сна, или сна без сновидений. Следуя вашим физиологам, которые находят причину сновидений в бессознательном приготовлении к ним в бодрствующем состоянии, почему мы не могли бы допустить то же самое в отношении посмертного состояния? Я повторяю, что Сара веданта учит нас: Смерть - это сон. После смерти перед нашими духовными глазами начинается воспроизведение программы, которая была выучена нами наизусть в течение жизни, и иногда - нами же и придуманная; практическая реализация наших истинных убеждений или иллюзий, созданных нами самими. Таковы посмертные плоды дерева жизни. Конечно, вера или неверие в факт сознательного бессмертия не может повлиять на безусловную действительность самого факта, раз он существует. Но вера или неверие отдельных личностей может обусловить влияние этого факта в его воздействии на такие личности. Я надеюсь, что теперь вы поняли.
- Я начинаю понимать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
- Но если мое эго может обнаружить себя после разрушения тела в состоянии полной бессознательности, тогда каково же может быть наказание за грехи, совершенные мной в течение моей жизни? - спросил полковник, задумчиво поглаживая свою бороду.
- Наша философия учит нас, - ответил Такур, - что наказание постигает эго лишь в его следующем воплощении, и что немедленно после смерти мы встречаем только вознаграждение за страдания земной жизни, страдания, которые не были заслужены нами. Таким образом, как вы можете видеть, все наказание состоит в отсутствии вознаграждения, в полном отсутствии сознания надежды и покоя. Карма - это ребенок земного эго, плод поступков его видимой индивидуальности, и даже мыслей и намерений духовного Я. Но в то же самое время, это любящая мать, которая залечивает раны, нанесенные в предыдущей жизни, перед тем, как вновь ударить это эго и нанести ему новые. В жизни смертного не существует такого несчастья или печали, которое не было бы плодом или прямым следствием дурного поступка в его прошлом воплощении; но, не имея ни малейшего воспоминания об этом в данной жизни и не чувствуя себя виновным, и поэтому несправедливо страдая, человек желает утешения и полного успокоения по другую сторону могилы. Для нашего духовного эго Смерть всегда избавитель и друг. Это либо мирный сон ребенка, либо сон, наполненный счастливыми мечтами.
- Насколько я помню, периодические воплощения Сутратмы* сравниваются в Упанишадах с земной жизнью, которая проходит, срок за сроком, в снах и бодрствовании. Так ли это? - спросила я, желая повторить первый вопрос Нараяна.
- Да, это так; это очень хорошее сравнение.
- Я не сомневаюсь в том, что хорошее, - сказала я, - но я вряд ли понимаю его. После пробуждения человек просто начинает новый день, но его душа, так же как и его тело, являются теми же самыми, какими были вчера; тогда как в каждом новом воплощении не только его внешность, пол и даже индивидуальность, но, как мне кажется, все его нравственные качества полностью изменяются. И тогда, опять-таки, как может быть названо правильным это сравнение, если люди после своего пробуждения прекрасно помнят о том, что они делали не только вчера, но и за много дней, месяцев и даже лет до того, тогда как в данном воплощении они не сохраняют ни малейшего воспоминания о какой-либо прошлой жизни, какой бы она ни была. Конечно, человек после своего пробуждения может забыть, что он видел в своих снах, но он все же знает, что спал, и что он жил в течение своего сна. Но о нашей предыдущей жизни мы не можем сказать даже того, что мы жили. Что вы скажете на это?
- Существуют люди, которые помнят некоторые вещи, - таинственно сообщил Такур, не давая прямого ответа на мой вопрос.
- У меня есть некоторые подозрения по этому поводу, - ответила я, смеясь, - но этого нельзя сказать об обычных смертных. Как можем мы, кто не достиг еще Самма Самбуддха,* понять это сравнение?
- Вы сможете понять это тогда, когда вы лучше осознаете особенности трех видов того, что мы называем сном.
- Вы предложили нам нелегкую задачу, - обронил полковник, рассмеявшись.- Крупнейшие из наших физиологов столько напутали в этом вопросе, что он стал лишь еще более непонятным.
- Это произошло потому, что они взяли на себя задачу, которую не должны были брать, ибо ответ на этот вопрос под силу лишь психологу, который вряд ли найдется среди ваших европейских ученых. Западный психолог - это лишь другое название физиолога, с той лишь разницей, что он работает на еще более материалистических принципах. Я недавно прочитал книгу Модсли, которая показала мне, что они пытаются лечить ментальные заболевания, не веря в существование души.
- Все это очень интересно, - сказала я, - но это уводит нас от первоначального предмета наших вопросов, который вы, по-видимому, не расположены прояснить нам, Такур Сахиб. Это выглядит так, как будто вы поддерживаете и даже одобряете теории Бабу. Вспомните, что он говорил, что не верит в посмертную жизнь, жизнь после смерти, и отрицает возможность какого-либо вида сознания как раз на основании того, что мы ничего не помним о нашей прошлой земной жизни.
- Я снова повторяю, что Бабу - чарвака, который лишь повторяет то, чему его научили. Я поддерживаю и одобряю не систему материализма, но справедливость мнения Бабу относительно его личного состояния после смерти.
- Означают ли ваши слова то, что такие люди, как Бабу, являются исключениями из общего правила?
- Вовсе нет. Сон - это общий и неизменный закон для человека, так же как и для любого другого земного создания, но существуют разные сны и еще более различающиеся сновидения.
- Но он отрицает не только жизнь после смерти и ее сновидения. Он отрицает бессмертную жизнь вообще, так же как и бессмертие своего собственного духа.
- В первом случае он действует в соответствии с канонами современной европейской науки, основанной на опыте наших пяти органов чувств. В этом он виновен только по отношению к тем людям, кто не принимает его мнений. Во втором случае он, опять-таки, совершенно прав. Без предшествующего внутреннего сознания и веры в бессмертие души, душа не может стать Буддхи Тайджаси. Она останется Манасом.* Но для одного Манаса не существует бессмертия. Для того, чтобы жить сознательной жизнью в мире по ту сторону могилы, человек должен был обрести веру в этом мире, в этой земной жизни. Есть два афоризма оккультной науки, на которых строится вся наша философия по отношению к посмертному сознанию и бессмертию души. Сутратма получает только то, чего заслуживает. После разрушения тела для Сутратмы начинается или период полного бодрствования, или же период хаотического сна, или сна без сновидений. Следуя вашим физиологам, которые находят причину сновидений в бессознательном приготовлении к ним в бодрствующем состоянии, почему мы не могли бы допустить то же самое в отношении посмертного состояния? Я повторяю, что Сара веданта учит нас: Смерть - это сон. После смерти перед нашими духовными глазами начинается воспроизведение программы, которая была выучена нами наизусть в течение жизни, и иногда - нами же и придуманная; практическая реализация наших истинных убеждений или иллюзий, созданных нами самими. Таковы посмертные плоды дерева жизни. Конечно, вера или неверие в факт сознательного бессмертия не может повлиять на безусловную действительность самого факта, раз он существует. Но вера или неверие отдельных личностей может обусловить влияние этого факта в его воздействии на такие личности. Я надеюсь, что теперь вы поняли.
- Я начинаю понимать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116