Пятьдесят автомобилей побиты и искорёжены, из них восемь сожжены. Разбиты 36 витрин, пострадали несколько японских и китайских ресторанов, побиты и перевёрнуты две машины телевидения. Избиты пятеро японских туристов, побиты все стёкла на первом этаже Государственной думы, пострадали фасады ГосДумы, Колонного Зала Дома Союзов и метро Охотный ряд. Всего в массовых беспорядках участвовали около 8 тысяч молодых людей и девушек. Начались беспорядки у монитора на Манежной площади в ходе показа футбольного матча между командами России и Японии. Российская команда проиграла японской со счётом 1:0. Арестованы 117.
Кадры беспорядков выглядят красочно и не печально, и не страшно. По-летнему, цветасто одетая молодёжь бегает в только ей одной слышном ритме, завихряясь воронками здесь и там, расплёскивая людскую лаву кометами во всех направлениях. Радостные крики. Вот юноши ходят по крышам автомобилей, довольно приплясывая. Вот швыряют бутылки в заднее стекло троллейбуса. Вот бьют стёкла в автомобиле. Автомобиль горит. Слышен взрыв. Клубы чёрного дыма. На больших проплешинах (свободных от толпы) асфальта Манежной площади — камни, бутылки, мусор. Человеческие брызги весело расплёскиваются по площади. Конные милиционеры — пять или более, смотрят в сторону. Может быть вспоминая подкоркой, как стягивали в 1905 с лошадей казаков, — не ввязываются.
Атмосфера гулянья, ничего мрачного. Забитый, обыкновенно молчаливый, испуганный, живущий под гнётом двухмиллионной армии милиционеров, пробирающийся тихо в метро, русский пацан разгулялся. Тот факт, что особенно старались проникнуть в Государственную Думу — свидетельство развитого политического сознания. Молодая Россия без спроса устроила себе хорошую жизнь. Ведь именно это — хорошая жизнь в их понимании. Расплескиваться по Манежной, переворачивать автомобили, ломать рекламные щиты, бить витрины ресторанов и магазинов, куда они всё равно не могут пойти. «Destruction is creation!» Может быть ни один из восьми тысяч участников этого действа не знал, что создаёт, уничтожая. Между тем именно это они и делали.
«Российская газета» написала, что милиция была готова стрелять. А чего ж не стреляли? Гневные похороны погибших товарищей тоже входят в ассортимент хорошей жизни. «16 тысяч кроссовок топтались на асфальте Манежа / 16 тысяч кроссовок хрустели битым стеклом / 16 тысяч рук / 16 тысяч ног / Доказали что они есть / Доказали чужому им Государству».
Но государство не поймёт их «мэсидж», как не поняли Соединённые Штаты «мэсидж» арабов-самоубийц. Оно обратится к репрессиям. И это тоже хорошо, потому что пацаны поймут — им некуда больше идти, кроме как к нам. Кроме как к нам.
Ах как они были красивы, эти ребята, разбрызгиваемые страстью по площади!
Младшая сестренка
Я не помню, когда девочки стали носить чёрное бельё. (Символы современности, конечно же чёрные чулки, конечно — трусики-лоскуток, кассета со сломанным футляром или вовсе без футляра. Чёрные трусики и кассета). Первая, с кого я его, чёрное, снимал, была обворожительная, модная моя Елена. Какая она была тоненькая в 1971 году! С 1976 по 1982 год я был принципиально свободным мужчиной. И так как был очень активен, то мне приходилось освобождать от белья множество девочек. О, юные шлюшки, во впервые надетом чёрном бельишке, бледные барышни с лунными ляжками, светящимися в темноте. Сколько я вас познал!
Библии мы обязаны этим отличным определением «познал», «познать». И ведь приходится согласиться с древними — через совокупление, соитие только и возможно познать, какова она: её темперамент, её коммуникабельность, теплоту, нежность, холодность, дружественность или враждебность — в сокровенных проявлениях содроганий. Для того, чтобы познать, следовало оголить плоть в том месте, где прячется чувствилище (чудовищное, конечно, слово), через которое возможно её познать.
В женщине самой персонально не так уж много тайны. Но тайна содержится во Вселенной, в предназначении человека. Потому даже самый вульгарный и звериный акт познания есть всё же таинство. Возможно возвести физиологию в ранг божественного, и тогда просто прикосновение члена ко влагалищу превращается в литургию. И это не чрезмерность выражения, нет, поскольку акт зачатия, к которому ведёт «познание» женщины, и есть таинство, одно из важнейших таинств Вселенной, по всей вероятности.
Потому осторожнее относитесь даже к шлюхам, особенно к молоденьким. Они не только «сосуд греховный».
Чёрная полоска ткани скатывается вниз, обнажая то, что мама не велела показывать чужим…
Я никогда не любил женщин и всегда любил девочек. Я так много написал о женщинах отрицательного только потому, что переживал как величайшую трагедию превращение моих девочек-жён в женщин. Оттого так душераздирающе скорбит о Елене мой Эдичка — его девочка-подружка превратилась в женщину. Оттого так космическо-порнографически озлоблен на Наташу герой «Анатомии Героя». Из пьяненькой девочки-хулиганки и стервы долго и с мучениями она превращалась и превратилась в бесплодную Смоковницу — женщину без детей, угрюмую человеконенавистницу и неудачницу. (Она приходила ко мне в тюрьму — я видел, оживил воспоминания). Как я не цеплялся окровавленными руками за шестерёнки времени, как не пытался остановить ИХ время — чтобы всегда были девочками, я не преуспел.
Туполобому мне, чтобы постичь эту простую истину, понадобилось целых два полных длительных опыта и множество лет разбития морды и сердца в кровь. Наконец, постиг. Мои самые любимые — это стриженые скинята-девчушки с круглыми балдами голов. Наголо бритые девочки с бархатными животиками. Целые отряды мелких безумных девочек-камикадзе с татуировками на черепах будут встречать меня из тюрьмы, когда я выйду.
Для меня как всякого зэка — спрятанного в тюрьме — икона — это мать старушка. А предметом желания и вожделения является для меня девчушка — младшая в семье. Моя первая жена Анна была младше старшей сестры на 13 лет. Елене было 20, когда мы познакомились, и она была младшенькая, сестра Лариса была старше её на 15 лет. Следующая жена Наташа в 24, была младшей сестрой, брат Сергей у неё старше её на 13 лет. Настенька в 16 лет, младшая сестрёнка, у неё есть брат — старше на четыре года. Несколько выбивалась из общего ряда (из правила) Лиза. Она — старшая дочь в семье.
Девочки… Трогательной наивностью несёт от незаскорузлой кожи и души. Все удовольствия как от общения с ещё щенком, уже видно, что красивая будет собака. Смотрел бы и смотрел, испытывая наслаждение.
Тайной мистикой (тайной силой) они не обладают уже очень рано. Теряют её, увы. Нужны особые условия, чтобы сохранить: одиночество, долгое детство, пренебрежение семьи, ещё раз одиночество. Предпочтительна некоторая шизоидная святость у девчонки…
Вот она плетётся, ковыряя пальцем в носу. Вспотела, платье перекручено. Девчушка, куда ты идёшь? Здравствуй! — я перегорожу тебе путь.
Что это было?
Задымленная Манежная площадь 9 июня. Пылающие кровавым пламенем и черным дымом автомобили. Неистовствующая (но не до самозабвения, операторы побоялись лезть в эпицентр событий) толпа молодежи. Ни одного «взрослого» лица. Рты, кричащие перед камерой, гримасы, сделанные перед камерой, воинственные жесты перед камерой, кое-кто сдирал рубашку перед камерой,чтобы что-то показать, чтоб было действие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Кадры беспорядков выглядят красочно и не печально, и не страшно. По-летнему, цветасто одетая молодёжь бегает в только ей одной слышном ритме, завихряясь воронками здесь и там, расплёскивая людскую лаву кометами во всех направлениях. Радостные крики. Вот юноши ходят по крышам автомобилей, довольно приплясывая. Вот швыряют бутылки в заднее стекло троллейбуса. Вот бьют стёкла в автомобиле. Автомобиль горит. Слышен взрыв. Клубы чёрного дыма. На больших проплешинах (свободных от толпы) асфальта Манежной площади — камни, бутылки, мусор. Человеческие брызги весело расплёскиваются по площади. Конные милиционеры — пять или более, смотрят в сторону. Может быть вспоминая подкоркой, как стягивали в 1905 с лошадей казаков, — не ввязываются.
Атмосфера гулянья, ничего мрачного. Забитый, обыкновенно молчаливый, испуганный, живущий под гнётом двухмиллионной армии милиционеров, пробирающийся тихо в метро, русский пацан разгулялся. Тот факт, что особенно старались проникнуть в Государственную Думу — свидетельство развитого политического сознания. Молодая Россия без спроса устроила себе хорошую жизнь. Ведь именно это — хорошая жизнь в их понимании. Расплескиваться по Манежной, переворачивать автомобили, ломать рекламные щиты, бить витрины ресторанов и магазинов, куда они всё равно не могут пойти. «Destruction is creation!» Может быть ни один из восьми тысяч участников этого действа не знал, что создаёт, уничтожая. Между тем именно это они и делали.
«Российская газета» написала, что милиция была готова стрелять. А чего ж не стреляли? Гневные похороны погибших товарищей тоже входят в ассортимент хорошей жизни. «16 тысяч кроссовок топтались на асфальте Манежа / 16 тысяч кроссовок хрустели битым стеклом / 16 тысяч рук / 16 тысяч ног / Доказали что они есть / Доказали чужому им Государству».
Но государство не поймёт их «мэсидж», как не поняли Соединённые Штаты «мэсидж» арабов-самоубийц. Оно обратится к репрессиям. И это тоже хорошо, потому что пацаны поймут — им некуда больше идти, кроме как к нам. Кроме как к нам.
Ах как они были красивы, эти ребята, разбрызгиваемые страстью по площади!
Младшая сестренка
Я не помню, когда девочки стали носить чёрное бельё. (Символы современности, конечно же чёрные чулки, конечно — трусики-лоскуток, кассета со сломанным футляром или вовсе без футляра. Чёрные трусики и кассета). Первая, с кого я его, чёрное, снимал, была обворожительная, модная моя Елена. Какая она была тоненькая в 1971 году! С 1976 по 1982 год я был принципиально свободным мужчиной. И так как был очень активен, то мне приходилось освобождать от белья множество девочек. О, юные шлюшки, во впервые надетом чёрном бельишке, бледные барышни с лунными ляжками, светящимися в темноте. Сколько я вас познал!
Библии мы обязаны этим отличным определением «познал», «познать». И ведь приходится согласиться с древними — через совокупление, соитие только и возможно познать, какова она: её темперамент, её коммуникабельность, теплоту, нежность, холодность, дружественность или враждебность — в сокровенных проявлениях содроганий. Для того, чтобы познать, следовало оголить плоть в том месте, где прячется чувствилище (чудовищное, конечно, слово), через которое возможно её познать.
В женщине самой персонально не так уж много тайны. Но тайна содержится во Вселенной, в предназначении человека. Потому даже самый вульгарный и звериный акт познания есть всё же таинство. Возможно возвести физиологию в ранг божественного, и тогда просто прикосновение члена ко влагалищу превращается в литургию. И это не чрезмерность выражения, нет, поскольку акт зачатия, к которому ведёт «познание» женщины, и есть таинство, одно из важнейших таинств Вселенной, по всей вероятности.
Потому осторожнее относитесь даже к шлюхам, особенно к молоденьким. Они не только «сосуд греховный».
Чёрная полоска ткани скатывается вниз, обнажая то, что мама не велела показывать чужим…
Я никогда не любил женщин и всегда любил девочек. Я так много написал о женщинах отрицательного только потому, что переживал как величайшую трагедию превращение моих девочек-жён в женщин. Оттого так душераздирающе скорбит о Елене мой Эдичка — его девочка-подружка превратилась в женщину. Оттого так космическо-порнографически озлоблен на Наташу герой «Анатомии Героя». Из пьяненькой девочки-хулиганки и стервы долго и с мучениями она превращалась и превратилась в бесплодную Смоковницу — женщину без детей, угрюмую человеконенавистницу и неудачницу. (Она приходила ко мне в тюрьму — я видел, оживил воспоминания). Как я не цеплялся окровавленными руками за шестерёнки времени, как не пытался остановить ИХ время — чтобы всегда были девочками, я не преуспел.
Туполобому мне, чтобы постичь эту простую истину, понадобилось целых два полных длительных опыта и множество лет разбития морды и сердца в кровь. Наконец, постиг. Мои самые любимые — это стриженые скинята-девчушки с круглыми балдами голов. Наголо бритые девочки с бархатными животиками. Целые отряды мелких безумных девочек-камикадзе с татуировками на черепах будут встречать меня из тюрьмы, когда я выйду.
Для меня как всякого зэка — спрятанного в тюрьме — икона — это мать старушка. А предметом желания и вожделения является для меня девчушка — младшая в семье. Моя первая жена Анна была младше старшей сестры на 13 лет. Елене было 20, когда мы познакомились, и она была младшенькая, сестра Лариса была старше её на 15 лет. Следующая жена Наташа в 24, была младшей сестрой, брат Сергей у неё старше её на 13 лет. Настенька в 16 лет, младшая сестрёнка, у неё есть брат — старше на четыре года. Несколько выбивалась из общего ряда (из правила) Лиза. Она — старшая дочь в семье.
Девочки… Трогательной наивностью несёт от незаскорузлой кожи и души. Все удовольствия как от общения с ещё щенком, уже видно, что красивая будет собака. Смотрел бы и смотрел, испытывая наслаждение.
Тайной мистикой (тайной силой) они не обладают уже очень рано. Теряют её, увы. Нужны особые условия, чтобы сохранить: одиночество, долгое детство, пренебрежение семьи, ещё раз одиночество. Предпочтительна некоторая шизоидная святость у девчонки…
Вот она плетётся, ковыряя пальцем в носу. Вспотела, платье перекручено. Девчушка, куда ты идёшь? Здравствуй! — я перегорожу тебе путь.
Что это было?
Задымленная Манежная площадь 9 июня. Пылающие кровавым пламенем и черным дымом автомобили. Неистовствующая (но не до самозабвения, операторы побоялись лезть в эпицентр событий) толпа молодежи. Ни одного «взрослого» лица. Рты, кричащие перед камерой, гримасы, сделанные перед камерой, воинственные жесты перед камерой, кое-кто сдирал рубашку перед камерой,чтобы что-то показать, чтоб было действие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44