Это все, что она вынесла из своего последнего столкновения с миром магии и волшебства. В ночь, полную опасности и чар, браслет был подарен ей Ангарад Златорукой, Хозяйкой зачарованного острова. Сьюзен не знала смысла, который таился в письменах, начертанных на браслете. Но она твердо помнила, что это отнюдь не обычный браслет, и вовсе не считала его простым украшением.
– Почему он так называется?
– Разное говорят, – сказал Альбанак, – и я кое-что об этом слышал, но точно знаю лишь то, что Знаки Фохлы происходят из древнейшей магии на земле. Я вижу браслет впервые и не знаю всех его возможностей. Так ты дашь его Атлендору?
– Я не могу, – ответила Сьюзен.
– Но эльфы могут погибнуть оттого, что у них не будет Знаков! – сказал Альбанак. – Неужели ты предашь их, когда они так нуждаются в помощи?
– Нет, конечно, я приду на помощь, – горячо произнесла Сьюзен. – Просто Ангарад сказала, чтобы я никогда не расставалась с браслетом. Правда, она не объяснила, почему. Если Атлендору нужно, я пойду с ним. На эти слова Утекар засмеялся, а Альбанак опечалился.
– Атлендор не согласится. Ты не имеешь права с ним пойти. Послушай, Сьюзен, может быть, браслет и не поможет Атлендору. Но дай мне его на короткое время, чтобы Атлендор мог испытать его силу. Если браслет не откликнется на беду эльфов, я верну его тебе немедленно.
– А почему бы ему, – начал Утекар, – не скрыться в Банноге быстрее, чем лиса в лесу, и не унести с собой Знаки Фохлы? А?
– Значит, ты не знаешь лайос-альфаров, Хорнскин, – заметил Альбанак. – Я даю тебе слово, что обмана не может быть.
– Тогда слово должно быть сказано Каделлину, – возразил Утекар. – Чтобы Атлендор не думал, что черная опасность заслуживает черных поступков. И вообще ни один из лайос-альфаров не покинет Фундиндельв, если Каделлин попросит их остаться.
– Я верю тебе, Альбанак, – сказала Сьюзен. – И, пожалуй, верю Атлендору. Вот возьми, и пусть он выяснит, как можно применить мой браслет. Только пожалуйста, верни мне его тут же, когда минет нужда.
– Спасибо, – поблагодарил Альбанак. – Ты не пожалеешь.
– Будем надеяться, – пробормотал Утекар. Он выглядел сильно опечаленным.
– Из того, что я слышал о недавних событиях, можно заключить, что ты зря остаешься безоружной. Морриган ничего не забывает и ничего не прощает, – сказал Утекар.
– Морриган? – изумился Колин. – Где она? Она, что, опять за нами охотится?
Когда дети впервые столкнулись с Морриган в человеческом обличье, они вскоре узнали, что это не просто грубая и невоспитанная тетка. Морриган была главной ведьмой среди других колдунов и ведьм, называемых мортбрудами. А в довершение: она одна умела разбудить зло в камнях и даже извлекать его из воздуха. При этом колдунья она была необычайно сильная. Благодаря Колину и Сьюзен, Каделлину Сребролобому удалось сокрушить ее темную силу. Но они не были уверены, что сама Морриган избежала гибели, постигшей ее соратников – мортбрудов.
– Мортбруды все разгромлены, – сказал Альбанак. – Но ее видели. Ты бы лучше спросила у того, кто принес о ней весть.
Он кивнул на Утекара.
– Спроси у этого гнома с милейшим характером из Минит Баннога в северной стороне.
– Да ну? Ты видел ее? – воскликнул Колин.
– Видел ли я ее! – оживился гном. – Вы хотите это знать? Ладно, слушайте. Как-то на пути к южным лесам я оказался у подножья холма Блэк Фернбрейк в Прайдейне. Вот-вот должна была разразиться гроза. Я стал искать местечко среди камней и вереска, где можно было бы укрыться на ночь. Я увидал круглый коричневый камень, несколько откатившийся от других камней. Я схватился за него, чтобы его приподнять, и – о, король солнца и луны и ясных благоухающих звезд! – камень охватил меня за шею и начал душить насмерть!
Можете спросить меня, хотя я и сам не знаю, как мне удалось вырваться из цепких рук. Это был не камень, это была Морриган! Я кинулся на нее с мечом. И хотя она выколола мне глаз, я снес ей голову. И весь холм Блэк Фернбрейк задрожал от ее крика.
Но голова подпрыгнула вверх и вновь уселась на свое место. И Морриган двинулась на меня в страшной злобе, и я сильно струхнул. Три раза мы схватывались с ней, три раза я отрубал ей голову, и три раза Морриган оказывалась невредима, а я чуть ли не умирал от боли и слабости.
Собрав последние силы, я снес ей голову с плеч. Но когда голова летела обратно, чтобы водрузиться на прежнее место, я приложил к шее Морриган меч.
Голова подпрыгнула на клинке меча, как на пинг-понговой ракетке, и взвилась к небесам. Теперь, когда она снова летела вниз, я заметил, что она целится прямо в меня. Я успел отступить в сторону, и голова ведьмы зарылась на шесть футов в землю! С такой силой она летела! Тут я услышал скрежет камней. Казалось, будто кто-то что-то жует и грызет, и гложет. Я подумал, что пора уносить ноги, и помчался сквозь ночную темноту и ветер, и снежную пургу.
Теперь уже скоро Каделлин должен был прийти. Все это время Утекар старался, чтобы беседа не замирала.
Гном вспомнил, как однажды, повстречав Альбанака, он услышал от него, что нечто злое вырвалось из-под земли неподалеку от Фундиндельва, и что Каделлин Сребропобый преследует его и находится в большой тревоге. А надо сказать, что Утекар довольно продолжительное время провел в праздности, и тут сразу же решил, что настал час действовать. Он немедленно направился на юг из Минит Баннога. Утекар подумал, что Каделлин будет рад получить от него помощь. Добравшись до Фундиндельва, он понял, что поступил правильно. Дело обстояло еще серьезнее, чем он предполагал.
Давным-давно одно из больших зол и несчастий держало долины Эджа в страхе. Но оно было поймано, пленено добрыми силами, закрыто в глубокой яме у подножья Эджа. Столетия спустя из-за человеческой глупости оно вырвалось на свободу. Его вновь изловили и заперли, но на этот раз очень дорогой ценой. До Альбанака дошел слух, что недавно люди выпустили это зло вторично.
И теперь неизвестно, где и как снова доведется поймать Броллачана. Броллачан – это и есть его имя.
– Броллачан! – продолжал Утекар. – У него есть глаза и рот, но речью он не наделен. И, к сожалению, он не имеет никакой формы.
Ребятам все это было непросто понять, но пока гном говорил, в памяти у Сьюзен все вставала та зловещая тень, что они видели накануне. От этого воспоминания пещера казалась ей теснее и темнее.
Вскоре прибыл Каделлин. Плечи его были опущены, он тяжело опирался на свой жезл. Увидев ребят, чародей нахмурился.
– Колин? Сьюзен? Рад вас видеть. Но зачем вы здесь? Альбанак, почему ты сделал это за моей спиной?
– Это не совсем так, Каделлин, – сказал Альбанак. – Но сперва скажи, как лайос-альфары?
– Эльфам Динесела и Талеболиона нелегко помочь. Те, что пришли из Минандона, поздоровее. Но они болеют из-за воздуха, полного гари и дыма, и я боюсь, что вылечить некоторых из них не в моих силах. А теперь, – обратился он к ребятам, – расскажите, что привело вас сюда.
– Нас… нас остановил Атлендор… эльф… а потом подошли Альбанак и Утекар, – ответила Сьюзен. – Мы от них услышали, что с эльфами беда.
– Не сердитесь на Атлендора, Каделлин, – сказал Альбанак. – Ему очень тяжело сейчас. Но Сьюзен подала нам надежду. Знаки Фохлы у меня.
Каделлин взглянул на Сьюзен.
– Я… рад. Это благородно, Сьюзен. Но вот, разумно ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Почему он так называется?
– Разное говорят, – сказал Альбанак, – и я кое-что об этом слышал, но точно знаю лишь то, что Знаки Фохлы происходят из древнейшей магии на земле. Я вижу браслет впервые и не знаю всех его возможностей. Так ты дашь его Атлендору?
– Я не могу, – ответила Сьюзен.
– Но эльфы могут погибнуть оттого, что у них не будет Знаков! – сказал Альбанак. – Неужели ты предашь их, когда они так нуждаются в помощи?
– Нет, конечно, я приду на помощь, – горячо произнесла Сьюзен. – Просто Ангарад сказала, чтобы я никогда не расставалась с браслетом. Правда, она не объяснила, почему. Если Атлендору нужно, я пойду с ним. На эти слова Утекар засмеялся, а Альбанак опечалился.
– Атлендор не согласится. Ты не имеешь права с ним пойти. Послушай, Сьюзен, может быть, браслет и не поможет Атлендору. Но дай мне его на короткое время, чтобы Атлендор мог испытать его силу. Если браслет не откликнется на беду эльфов, я верну его тебе немедленно.
– А почему бы ему, – начал Утекар, – не скрыться в Банноге быстрее, чем лиса в лесу, и не унести с собой Знаки Фохлы? А?
– Значит, ты не знаешь лайос-альфаров, Хорнскин, – заметил Альбанак. – Я даю тебе слово, что обмана не может быть.
– Тогда слово должно быть сказано Каделлину, – возразил Утекар. – Чтобы Атлендор не думал, что черная опасность заслуживает черных поступков. И вообще ни один из лайос-альфаров не покинет Фундиндельв, если Каделлин попросит их остаться.
– Я верю тебе, Альбанак, – сказала Сьюзен. – И, пожалуй, верю Атлендору. Вот возьми, и пусть он выяснит, как можно применить мой браслет. Только пожалуйста, верни мне его тут же, когда минет нужда.
– Спасибо, – поблагодарил Альбанак. – Ты не пожалеешь.
– Будем надеяться, – пробормотал Утекар. Он выглядел сильно опечаленным.
– Из того, что я слышал о недавних событиях, можно заключить, что ты зря остаешься безоружной. Морриган ничего не забывает и ничего не прощает, – сказал Утекар.
– Морриган? – изумился Колин. – Где она? Она, что, опять за нами охотится?
Когда дети впервые столкнулись с Морриган в человеческом обличье, они вскоре узнали, что это не просто грубая и невоспитанная тетка. Морриган была главной ведьмой среди других колдунов и ведьм, называемых мортбрудами. А в довершение: она одна умела разбудить зло в камнях и даже извлекать его из воздуха. При этом колдунья она была необычайно сильная. Благодаря Колину и Сьюзен, Каделлину Сребролобому удалось сокрушить ее темную силу. Но они не были уверены, что сама Морриган избежала гибели, постигшей ее соратников – мортбрудов.
– Мортбруды все разгромлены, – сказал Альбанак. – Но ее видели. Ты бы лучше спросила у того, кто принес о ней весть.
Он кивнул на Утекара.
– Спроси у этого гнома с милейшим характером из Минит Баннога в северной стороне.
– Да ну? Ты видел ее? – воскликнул Колин.
– Видел ли я ее! – оживился гном. – Вы хотите это знать? Ладно, слушайте. Как-то на пути к южным лесам я оказался у подножья холма Блэк Фернбрейк в Прайдейне. Вот-вот должна была разразиться гроза. Я стал искать местечко среди камней и вереска, где можно было бы укрыться на ночь. Я увидал круглый коричневый камень, несколько откатившийся от других камней. Я схватился за него, чтобы его приподнять, и – о, король солнца и луны и ясных благоухающих звезд! – камень охватил меня за шею и начал душить насмерть!
Можете спросить меня, хотя я и сам не знаю, как мне удалось вырваться из цепких рук. Это был не камень, это была Морриган! Я кинулся на нее с мечом. И хотя она выколола мне глаз, я снес ей голову. И весь холм Блэк Фернбрейк задрожал от ее крика.
Но голова подпрыгнула вверх и вновь уселась на свое место. И Морриган двинулась на меня в страшной злобе, и я сильно струхнул. Три раза мы схватывались с ней, три раза я отрубал ей голову, и три раза Морриган оказывалась невредима, а я чуть ли не умирал от боли и слабости.
Собрав последние силы, я снес ей голову с плеч. Но когда голова летела обратно, чтобы водрузиться на прежнее место, я приложил к шее Морриган меч.
Голова подпрыгнула на клинке меча, как на пинг-понговой ракетке, и взвилась к небесам. Теперь, когда она снова летела вниз, я заметил, что она целится прямо в меня. Я успел отступить в сторону, и голова ведьмы зарылась на шесть футов в землю! С такой силой она летела! Тут я услышал скрежет камней. Казалось, будто кто-то что-то жует и грызет, и гложет. Я подумал, что пора уносить ноги, и помчался сквозь ночную темноту и ветер, и снежную пургу.
Теперь уже скоро Каделлин должен был прийти. Все это время Утекар старался, чтобы беседа не замирала.
Гном вспомнил, как однажды, повстречав Альбанака, он услышал от него, что нечто злое вырвалось из-под земли неподалеку от Фундиндельва, и что Каделлин Сребропобый преследует его и находится в большой тревоге. А надо сказать, что Утекар довольно продолжительное время провел в праздности, и тут сразу же решил, что настал час действовать. Он немедленно направился на юг из Минит Баннога. Утекар подумал, что Каделлин будет рад получить от него помощь. Добравшись до Фундиндельва, он понял, что поступил правильно. Дело обстояло еще серьезнее, чем он предполагал.
Давным-давно одно из больших зол и несчастий держало долины Эджа в страхе. Но оно было поймано, пленено добрыми силами, закрыто в глубокой яме у подножья Эджа. Столетия спустя из-за человеческой глупости оно вырвалось на свободу. Его вновь изловили и заперли, но на этот раз очень дорогой ценой. До Альбанака дошел слух, что недавно люди выпустили это зло вторично.
И теперь неизвестно, где и как снова доведется поймать Броллачана. Броллачан – это и есть его имя.
– Броллачан! – продолжал Утекар. – У него есть глаза и рот, но речью он не наделен. И, к сожалению, он не имеет никакой формы.
Ребятам все это было непросто понять, но пока гном говорил, в памяти у Сьюзен все вставала та зловещая тень, что они видели накануне. От этого воспоминания пещера казалась ей теснее и темнее.
Вскоре прибыл Каделлин. Плечи его были опущены, он тяжело опирался на свой жезл. Увидев ребят, чародей нахмурился.
– Колин? Сьюзен? Рад вас видеть. Но зачем вы здесь? Альбанак, почему ты сделал это за моей спиной?
– Это не совсем так, Каделлин, – сказал Альбанак. – Но сперва скажи, как лайос-альфары?
– Эльфам Динесела и Талеболиона нелегко помочь. Те, что пришли из Минандона, поздоровее. Но они болеют из-за воздуха, полного гари и дыма, и я боюсь, что вылечить некоторых из них не в моих силах. А теперь, – обратился он к ребятам, – расскажите, что привело вас сюда.
– Нас… нас остановил Атлендор… эльф… а потом подошли Альбанак и Утекар, – ответила Сьюзен. – Мы от них услышали, что с эльфами беда.
– Не сердитесь на Атлендора, Каделлин, – сказал Альбанак. – Ему очень тяжело сейчас. Но Сьюзен подала нам надежду. Знаки Фохлы у меня.
Каделлин взглянул на Сьюзен.
– Я… рад. Это благородно, Сьюзен. Но вот, разумно ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32