Е с а у л о в а. Да много ли? Дай счета.
П е р е д ы ш к и н. Полтораста тысяч.
Е с а у л о в а. Матушки!
П е р е д ы ш к и н. Не считая "Триумфа арифметики".
Е с а у л о в а. Полтораста тысяч. Вы слышите? Поди скажи, чтоб они подождали.
П е р е д ы ш к и н. Э, нет. Я домик Лобачевского не открываю. Я "Триумф арифметики" не заказывал. Я человек маленький, без воображения. Иди сама.
Е с а у л о в а. Хорошо.
З а в е д у ю щ а я. Как же с аптекой?
Е с а у л о в а. А подите вы... Не до аптеки... (Открывает дверь.)
Толпа. Слышны голоса: "Хозяйка, зайди в сущность!"
"Ходим третий день!" - "Мне без денег не
ворочаться". - "Прокурор велит заплатить!" - "У меня
партитура срывается, оркестр стоит!" - и проч.
Вы меня знаете? Так я вам говорю: вам будет уплачено все до копейки. Час подождать вы можете? Один только час.
Г о л о с. Час подождем.
Е с а у л о в а. Ну, вот и всех делов. А уж если через час не будет, тогда снимайте с меня голову.
Г о л о с. Это безусловно. Тогда прямо к прокурору пойдем.
Е с а у л о в а. Хорошо, хорошо. Договорились? Договорились. (Закрывает дверь.) Ну, вы слышали? Что же теперь будет?
Н е у х о д и м о в. Надо законсервировать строительство.
Е с а у л о в а. Да ты, друг мой, соображаешь, что говоришь? Едет сто сорок шесть человек стахановцев, Героев Советского Союза, знатных колхозников, выдающихся деятелей науки, искусства, литературы и техники плюс профессор Эйнштейн. Куда я их дену? Положу во дворе на солому? Скандал на весь мир! Нет, я лучше сдохну, чем не будет гостиницы.
П р о в и з о р. Извините за назойливость, но дело в том, что они уже привязали к ней железные веревки.
Е с а у л о в а. К кому?
П р о в и з о р. К аптеке.
Е с а у л о в а. Да провалитесь вы с вашей аптекой! Уходите! Вы видите, я занята. Господи, неужели у нас в городе ни у кого нет денег?
В а т к и н. У местной промышленности миллионы маринуются.
Е с а у л о в а. Да, да. (В телефон.) Кирпичный, номер три. Директора. Выехал? Не скажете, куда выехал? С Персюковым? (Вешает трубку.) Куда-то выехал с Персюковым. (В телефон.) Ликерно-водочный. Директора. Уехал? Куда? С кем, с кем? С Персюковым? (Вешает трубку.) Персюков что-то делает за нашей спиной. (В телефон.) Кустарную артель "Заря". Председателя. Ушел? С Персюковым? (Вешает трубку.) Опять с Персюковым. У меня сердце не на месте. Ох, погубит нас Персюков.
П е р е д ы ш к и н. Между прочим, еще один любопытный штрих: приехал областной прокурор.
Е с а у л о в а. Зачем?
П е р е д ы ш к и н. А зачем областные прокуроры в район приезжают? За тем самым. Кто-нибудь сигнализировал - вот прокурор и тут.
Е с а у л о в а. Сама Павликова?
П е р е д ы ш к и н. Сама Павликова. Лично. У Павликовой, заметь себе, еще ни один ответственный работник не выкручивался. Демон.
Е с а у л о в а. Ну вот мы, слава богу, и на скамье подсудимых.
З а в е д у ю щ а я. Потому что среди белого дня на глазах у всех задвигать единственную аптеку в переулок - это пережитки средневековья.
Е с а у л о в а. Вы еще тут?
П р о в и з о р. Поверьте, если бы она была лично моя - между прочим, она действительно была моя, - я бы не поднимал вопроса. Раз надо - значит, может быть, действительно надо. Но когда дело идет о нашей социалистической аптеке...
Е с а у л о в а. Идите...
З а в е д у ю щ а я. Хорошо. Мы пойдем. Мы останемся на своем посту до последней минуты.
Е с а у л о в а. Денег, денег. (В телефон.) Уксусный завод. Уксусный.
П е р е д ы ш к и н. Придет Павликова - будет нам уксус.
Е с а у л о в а. Директора. Уехал? С Персюковым? Так я и знала.
З а в е д у ю щ а я. Но имейте в виду, если произойдет ужас ответственность ляжет на вас.
Е с а у л о в а. Идите. (В телефон.) Артель "Победа". Председателя. Уехал? С Персюковым? (Вешает трубку.)
П р о в и з о р. Ай-яй-яй! Пропала аптека.
Провизор и заведующая уходят.
Е с а у л о в а. С Персюковым... Что б это значило?..
П е р е д ы ш к и н. С Персюковым, без Персюкова. Разница небольшая. Уж Павликова тут. Она, брат, на прошлой пятидневке в Егорьевском районе упекла всю головку за нарушение финансовой дисциплины на три года. Красота!
За дверью возобновляется шум.
Надо платить.
Е с а у л о в а. Надо.
П е р е д ы ш к и н. А средства? Средства где?
Е с а у л о в а. Что же теперь делать, Передышкин?
П е р е д ы ш к и н. Ага! Я предупреждал, что Персюков авантюрист. Я сигнализировал. А ты - что? "Ах, Передышкин, ты темный человек, ах, Передышкин, ты ничего не понимаешь, у тебя нет воображения". Говорила ты, что у меня нет воображения, или не говорила?
Е с а у л о в а. Ну, говорила.
П е р е д ы ш к и н. А теперь: "Передышкин, что же делать?"
Пауза.
Не знаю, что делать. И не интересуюсь. У вас воображение? Вот вы и сидите с вашим воображением. А меня не запутывайте. Я человек маленький. Идите кланяйтесь Персюкову. У него воображения - хоть залейся. Девушки прямо так и мрут от удовольствия, когда он треплется. Не понравился ему, видите, город Конск. "По сю, дескать, сторону хребта". А хотя бы! Его это, видимо, не устраивает! Свиньи, говорит, тонут против городского театра, такое безобразие. Скажи спасибо, дурак, что хоть свиньи в городе есть. В других местах этого нет. Домик Лобачевского ему понадобился. А на кой черт нам домик Лобачевского? Что мы, профессора? Геометрия! Скажи пожалуйста! Типичные барские замашки. Все, видите, есть. Одной только геометрии не хватает. Или эта знаменитая гостиница "Волга". Зачем нам гостиница? Что у нас, Америка или Австралия? Надень очки, посмотри в окно, ты видишь? Жуть, что делается. Все перекошено, перековеркано, пыль столбом, - ни пройти, ни проехать. Что такое? В чем дело? Главную улицу, извольте видеть, асфальтируют. Бульвар разбивают. Разные статуи ставят: фарнезийский Геракл, Афина в борьбе с кипятильниками, с "титанами" этими самыми. Аптеку передвигают! Тьфу! Хороший, скромный, советский город превращают черт знает во что! А городской Совет только глазами хлопает. Но ничего. Павликова это безобразие прекратит. Она вам мозги вправит. Ох, товарищи, не завидую я вам. Ох, не завидую. (Уходит.)
Е с а у л о в а. Да, да. Пока не поздно. Отменить. Все отменить.
Н е у х о д и м о в. А сто сорок человек почетных гостей?
Е с а у л о в а. Отменить.
Н е у х о д и м о в. Да ведь срам!
В а т к и н. А в тюрьме томиться не срам? Не слушай его, Ольга Федоровна. Отменяй. Пока не поздно.
Е с а у л о в а. Да. Нет. Да. Отменить. Отменить все. Неуходимов, бери список почетных гостей. Пиши телеграммы. Всем по порядку. Кто там сначала? Степанин? Пиши срочную Степанину. Так, мол, и так. Очень, дескать, извиняемся, но не приезжайте. Ничего не будет. Отменяется. Срам-то какой... (Вытирает глаза платком.) И профессору Эйнштейну, в Соединенные Штаты Северной Америки... (Сквозь слезы.) Дескать, извиняемся за беспокойство, но не выезжайте. (Всхлипывает.) И другим всем. По порядку. Извиняемся, дескать, за беспокойство, но не выезжайте. А я сейчас пойду и скажу людям, что денег нету. И снимите с меня голову.
Шум автомобиля.
В а т к и н. Слышите? Слышите?
Н е у х о д и м о в (смотрит в окно). Две машины стоят.
В а т к и н. Павликова.
Пауза.
Ольга Федоровна, что ж это будет? Ведь культмассовые деньги фактически я передвигал. Ведь Павликова с меня спросит.
Е с а у л о в а. Я приказала, я и в ответе.
В а т к и н. Да разве Павликова с этим посчитается! Ольга Федоровна, что ты со мной сделала!
Н е у х о д и м о в. А я-то за что? Мою жизнь за что рубят? Велели надстраивать гостиницу - я и надстраивал, будь она трижды проклята и все ее шестьдесят номеров с ваннами и без ванн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12