17-ти лет он дебютировал с успехом в московском театре в роли Полиника в трагедии Озерова «Эдип в Афинах». Через Кокошкина он сблизился с С.Т. Аксаковым, который ввел его в литературные кружки (сам М. впоследствии писал стихотворения элегического содержания). М. вступил на артистическое поприще в эпоху, когда кончалось обаяние трагедий Озерова и наступала пора переводной и русской мелодрамы, а затем и романтического репертуара вперемежку с пьесами Шекспира и Шиллера. В этом репертуаре М. бессменно 30 лет занимал амплуа «героя» и «первого драматического любовника» и переиграл огромное число ролей. Из переводных мелодрам в репертуаре М. главное место занимали пьесы Коцебу, из русских – Шаховского, Полевого, Ободовского и Кукольника; иногда он играл и в комедиях (Альмавиву, Чацкого). Из шекспировского репертуара М. играл Гамлета, Отелло, Лира, Кориолана, Ромео, Ричарда III; из шиллеровского – Франца и Карл Мооров в «Разбойниках», Дон-Карлоса, Фердинанда и Миллера («Коварство и любовь»), Мортимера(«Маpия Стюарт»). «Коронною» ролью М. был Гамлет, в переводе Полевого поставленный на московской сцене в 1837 г. Умер М., отчасти жертвой своей страсти к вину, 16 марта 1848 г. и был торжественно похоронен на Ваганьковском кладбище; лет через 10 его могила была украшена памятником, с эпитафией, в которой М. назван «безумным другом Шекспира». М. был артистом порыва, лишенным той выдержки, без которой немыслимо создание цельных типов: вот почему он не оставил после себя традиций, не создал школы и тайну своего обаяния унес в могилу. Фигура М. не была особенно сценична: он был среднего роста и немного сутуловат, но в минуту вдохновения выпрямлялся и делался стройным; голова с крупными, пластическими чертами лица была поставлена на могучие плечи, черные глаза замечательно выразительны; все черты лица отличались гибкостью. Удивителен был голос М. – тенор, мягкий и звучный; шепот М. был слышен в верхних галереях театра, а голосовые удары заставляли невольно вздрагивать. При вечном расчете М. на «наитие», его игра была игрою счастливых импровизаций; этим, между прочим, объясняется, почему он не имел успеха на своих гастролях в Петербурге, где Каратыгин, стремившийся к сознательному и цельному воспроизведению изображаемых ролей, приучил публику к совершенно иным сценическим требованиям. В лице обоих трагиков русский театр имеет образцы двух исконных течений в сфере искусства: рефлективного, «классического», и непосредственного, «романтического». Знаменитая статья Белинского о М. «Гамлет, драма Шекспира и М. в роли Гамлета» художественно иллюстрирует все особенности игры М., сконцентрированные в роли Гамлета. Из этой рецензии ясно, что и Гамлет в передачи М. был сочетанием гениальных частностей, т. е. был лишен цельности общего замысла, плана; тем не менее, романтик по натуре и Гамлет по своему душевному складу, М. в создании именно этого типа был близок к совершенству. В М. нельзя видеть предтечу реального направления в сценической школе: эта роль в истории русской сцены принадлежит М. С. Щепкину. См. А. Ярцев, «М. С. Щепкин» (1893 г., в «Павленковской библиотеке», приложение); А.Н. Сиротинин, «Очерк развития сценического искусства» («Артист», 1893 г., № 26).
Bс. Чешихин.
Мочутковский Осип Осипович
Мочутковский (Осип Осипович) – род. в 1845 г. Сын педагога, среднее образование он получил во 2-й киевской гимназии и высшее – в университете св. Владимира в Киеве; звания врача удостоен в 1869 г. В 1877 г. – защитил диссертацию на степень доктора медицины; до 1877 г. заведовал заразным отделением городской больницы, а с 1877 г. М. был назначен заведующим отделением нервных больных. В 1893 г. приглашен в СПб. первоначально консультантом по нервным болезням, а затем профессором по той же кафедре клинического инст. вел. кн. Елены Павловны. В Одессе М. основано бальнеологическое общество и одесское отделение общества взаимопомощи врачей. Был основателем газеты общества одесских врачей «ЮжноРусская Медицинская Газета». Из многочисленных трудов М. назовем: «Острый восходящий паралич» («Труды Врачей Од. Бальнеологич. Общества», 1875, I), «Паралич движения правой верхней конечности, атрофия ее мышц с замедлением роста костей» (там же), «Опыт прививаемости тифа и других инфекционных болезней» («Моск. Врачебный Вестник», 1876), «Материалы к изучению врачебной стороны одесск. лиманов» («Труды Врачей Од. Бальнеологич. Общества», 1876, II, «Медиц. Вестник», 1876), тоже часть физиологическая (Одесса, 1883), «Об эпилепсии» («Медиц. Вестник», 1876), «Материалы для патологии и терапии возвратного тифа» (диссертация, Одесса, 1877; по нем. «Deutsch. Archiv f. klin. Med.», 1879, XXIV), «Практические наблюдения над действием салицилово-кислого натра и салициловой кислоты» («Труды Врачей Од. Бальнеологич. Общества», 1877, 144), «О различных типах температурных кривых возвратного тифа» («Труды VI Съезда», 165), «Наблюдения над возвратным тифом» («Deut. Archiv f. klinische Med.», XIV, 165; тоже «Врач», 1880, 19, 40 и 1881), «О причинах эпидемического появления брюшного тифа» («Протоколы Общества Од. Врачей», 1882 – 83), «О возбуждаемости двигательных центров корки мозга при гипнотическом состоянии», «Применение подвешивания больных к лечению некоторых расстройств спинного мозга» («Протоколы Секции Психологии», 1881; переведено на англ. яз. в «Brain», т. XII), «Об истерических формах гипноза» (Одесса, 1888, лекции), «О влиянии холодной воды на выделение белка мочой» («Отчеты Од. Бальнеологич. Общества», 1881), «О качестве лечебных сортов винограда, произрастающего в окрестностях Одессы» (там же, т. III).
Мошка
Мошка. – Слово М. не имеет вполне определенного значения. Так называют двукрылых из рода Simulia, ручейников или фриганид (Phryganidae), а также и друпие насекомые.
Мощи
Мощи – тела святых христианской церкви, оставшиеся после их смерти нетленными. Почитание М. как святыни ведет свое начало от самых первых времен христианства. В века гонений христиане употребляли все средства для того, чтобы получить в свое обладание тела мучеников, и места погребения их становились святилищами, где отправлялось христианское богослужение. М. св. Игнатия Богоносца, пострадавшего при Траяне, считались «неоцененным сокровищем», ради «благодати, обитавшей в мученике». Язычники боялись, что мученики сделаются богами христиан, и потому стали тела их сожигать или бросать в море. Когда тело св. Поликарпа, епископа смирнского, было сожжено мучителями, христиане с большими затруднениями собрали его кости как «сокровище более ценное, чем все драгоценные камни и золото». Луитпранд, король лангобардский, заплатил большую сумму, чтобы получить М. блаж. Августина. Руфин свидетельствует, что подобным образом поступили христианские общины, чтобы получить М. св. Иоанна Предтечи. Григорий Неокесарийский (III в.) установил праздники в память мучеников и их М. в своей епархии, разместил по разным местам, куда христиане собирались для богослужения в дни их памяти. На Западе папа Феликс (269 г.) постановил, чтобы, «согласно древнему обычаю», литургия совершалась не иначе, как на М. мучеников. Пятый карфагенский собор (прав. 10) постановил, чтобы ни один храм не строился иначе, как на М. мученика, которые полагались под алтарем. На Востоке первые базилики были построены на могилах мучеников, над их М. Этот обычай вошел в общее правило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240