— Вы так красивы, — сказал он и, прежде чем она успела двинуться или что-то сказать, его дыхание коснулось ее губ.
Сначала она очень испугалась, и в состоянии шока ей показалось, что сердце перестало биться. В мире перестало существовать все, кроме тепла и притягательности губ Тони. Салли задыхалась, ей казалось, что ее уносит шторм, потому что не было сил сопротивляться. Потом, так же быстро, как он ее обнял, она оказалась свободна.
Какое-то время Салли стояла и смотрела ему в лицо, прежде чем издать слабое восклицание, которое и сама не могла бы правильно истолковать. В голове у нее творился полный хаос, она не знала, что думает и что чувствует. Сознавала она только одно, что все происходящее выше ее понимания, и что необходимо найти объяснение. Салли повернулась и как затравленное животное бросилась из комнаты.
Когда она пересекала холл, ей показалось, что открылась входная дверь, и кто-то вошел в дом, но не стала задерживаться, чтобы выяснить, кто это был.
Салли взбежала по лестнице наверх, в свою комнату и бросилась лицом вниз на кровать, слыша только стук своего сердца и прерывистое дыхание.
Внизу в гостиной Тони разжигал сигару, когда в комнату вошла Линн. Она стояла в дверном проеме и снимала длинные, замшевые перчатки, глядя на Тони из-под длинных ресниц.
— Ну что? — спросила она.
Тони смотрел на нее с другого конца комнаты и прикуривал сигару. Он затянулся три или четыре раза, пока кончик сигары не раскалился, тогда он выбросил спичку в камин.
— Я спрашиваю себя, Линн, — сказал он чуть погодя, — то ли ты очень плохая женщина, то ли очень эгоистичная.
Глава 4
Линн вошла в гостиную, сняла с плеч накидку из серебристой лисы и бросила ее на спинку стула.
— Чудесный вечер, Эрик, — сказала она ласково мужчине, стоявшему за ее спиной. — Но мне надо ложиться спать, завтра утром у меня репетиция.
— Еще очень рано, — возразил он, подошел к ней и, взяв ее руку, стал целовать, нежно прикасаясь губами к каждому мягкому белому пальчику, пока губы не добрались до ладони.
— Я люблю тебя, — сказал он хриплым голосом.
Линн не ответила. Она стояла, не шевелясь, в центре комнаты в платье из серого кружева и была похожа на привидение неземной красоты, которое могло исчезнуть в любой момент.
Губы Эрика добрались до запястья, а потом и до небольшой впадинки с голубой веной на сгибе ее руки. Он что-то бормотал по-испански и с силой притягивал ее к себе. Его страстные поцелуи обжигали ей шею, белоснежные плечи, и, наконец, он завладел губами.
Линн совсем ослабела в его руках, все ее существо готово было ответить на любовь, она чувствовала, как в ней медленно разгорается огонь. Вдруг она обхватила его шею руками и ответила на поцелуй.
— Линн! Линн! Querida mia! <Моя любимая! (исп.)> Я хочу тебя.
В глазах Эрика горел нешуточный огонь, голос дрожал от сдерживаемой страсти. Он уже почти поднял ее на руки, но в этот момент она высвободилась и отошла. Ее глаза сияли, она учащенно дышала, но с трудом сказала:
— Нет, подожди, Эрик. Я устала. Мне надо ложиться спать, я уже говорила тебе об этом.
— Тогда я возьму тебя в спальне.
Линн покачала головой, потому что доверять своему голосу в этот момент она не могла. Его мужская притягательность как будто обволакивала ее, раньше с ней такого не случалось. Каждый раз, когда они оставались одни, ей стоило все большего труда контролировать не только его, но и себя. Линн дважды была замужем и знала многих мужчин, благодаря своей триумфальной карьере, но ей не встречался ни один, обладающий таким влиянием на нее, как Эрик.
В нем было что-то такое, что притягивало ее к нему как магнит. Впервые в жизни ее разум подчинялся сердцу, и это ее пугало больше, чем все, что случалось с ней когда-либо в жизни.
Она подняла руки, чтобы пригладить волосы, а Эрик, глядя на прелестные линии ее груди и бедер, воскликнул:
— Dios <Боже (исп.).>, ты так красива! Я тебя обожаю. Дай мне возможность показать тебе, что значит настоящая любовь. Чего мы ждем? Что изменят священник, колокола и Библия? Ты моя, и я хочу тебя.
Но, приобретенная с годами мудрость, заставляла Линн отказывать не только его желанию, но и своему. После того, как она потеряла Лесли, своего второго мужа, она поклялась, что никогда больше не выйдет замуж. В ее жизни всегда будут мужчины, в этом она не сомневалась, но узаконивать своп отношения она больше не собиралась. Два ее предыдущих брака были неудачными, и третьей попытки она не хотела.
Но с первой минуты, когда Линн увидела Эрика, она поняла, что этот мужчина будет значить в ее жизни гораздо больше, чем все остальные, любившие ее когда-то или ухаживавшие за ней. Она и чувствовала инстинктивно, и знала наверняка, что находится в его власти. Этому поспособствовал и его рассказ о богатом сексуальном опыте. Эрик поведал ей о нем с его обычной бесшабашной непосредственностью.
Он был очарован ее красотой, сомнений в этом не было. Сначала Эрик отверг ее, а потом влюбился с дикой, почти варварской силой.
Ее привлекали не только его богатство и положение в обществе, а нечто гораздо большее, что она и сейчас не могла объяснить. Хотя, если быть честной с собой, вряд ли бы она задумалась о замужестве, если бы Эрик был беден.
Он воспламенял ее, заставлял вибрировать как инструмент, над которым он имел полный контроль. И все же было что-то еще, чему она пока не могла дать названия.
Она смотрела на него, и в ее взгляде было море нежности. Как он был красив, и насколько он был Мужчиной. Неожиданно в памяти возник Артур. Она вспомнила его слабохарактерность и подумала, как счастлив он должен был быть, обладая, хоть ненадолго такой женщиной, как она.
Эрик был мужчиной, которому она с гордостью позволит властвовать над собой, и не будет чувствовать стыда, оттого, что подчиняется ему. Она пошла к нему, двигаясь с утонченной грацией, выработанной годами сценической деятельности.
— Я должна идти, Эрик, мой дорогой, — сказала она. — Если ты останешься, мы оба пожалеем об этом.
— Ты не понимаешь, о чем говоришь, — резко возразил он, — и, наверняка, не стыдливость заставляет тебя гнать меня прочь. Ты, как все английские женщины, холодна как лед. Я способен растопить тебя и показать, что значит любить. Уеn aqui, querida mia <Иль сюда моя любимая (исп.).>. Иди ко мне!
Эрик обнял Линн за обнаженные плечи и притянул к себе, но едва он успел склониться к ее лицу, как она быстро приложила палец к его губам.
— Нет, нет Эрик. Я не могу этого допустить.
Он сжал ее пальцы сначала нежно, а потом с такой силой, что она вскрикнула от боли.
— Ты так груб, — воскликнула она, притворившись, что сердится на него. Потом отвернулась и стала смотреть на тлеющие угольки в камине.
Он подошел к ней сзади и встал так близко, что она чувствовала тепло, исходившее от него. Несмотря на всю свою решимость, Линн чувствовала, что дрожит от возбуждения.
— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он хрипло. — Иногда мне кажется, что надо тебя убить, чтобы как-то успокоиться.
— Убей меня, — засмеялась она, — и я больше никогда не буду тебе принадлежать.
— Да, но это лишит тебя возможности принадлежать кому-то другому. Я ревную, слышишь, ревную к каждому, на кого ты смотришь, с кем разговариваешь. Ревную даже к публике, которая наблюдает, как ты двигаешься по сцене. Ко всем мужчинам, с которыми ты играешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82