Люсия потупила глаза. Смотревшему на нее маркизу показалось, что на фоне массивных стен библиотеки девушка выглядит слишком хрупкой. Вероятно, причиной тому был цвет ее волос и безупречность белой кожи, но маркиз не мог отделаться от ощущения, что это неземное существо не в состоянии справиться ни с чем, включая собственное будущее.
Впрочем, он тут же сказал себе, что это глупо. Девушка похудела от недостатка пищи и от хлопот с отцом, однако она здорова, и задача маркиза подготовить ее к дальнейшей самостоятельной жизни.
Понимая, что он ожидает ответа, Люсия наконец произнесла:
— Вам покажется это странным… но у меня нет родных!
— Как это — нет родных? Родня есть у всех, другое дело, близкая или нет.
— А у меня нет… к сожалению.
Теперь она говорила твердо, явно собираясь закрыть этот вопрос, и маркиз буквально онемел, услышав такой тон.
— Я не верю, что это правда.
Наступила тишина. Потом Люсия произнесла.
— Я уже говорила, что не хочу быть обузой для вашей светлости. Вы были очень добры, пообещав отвезти меня в Англию… а там я найду, где поселиться.
— Ну вот, вы говорите глупости и что-то скрываете, — рассердился маркиз. — Вы же прекрасно знаете, что я не допущу ничего подобного.
— Я… я справлюсь.
Маркиз нахмурился.
— Я знаю, вы рассчитываете на деньги, которые я заплатил за картины вашего отца, — сказал он, — но вы должны понимать, что когда-нибудь они кончатся. Более того, девушка вашего возраста и внешности не должна путешествовать одна. Это невозможно!
— Я буду в безопасности, — ответила Люсия, — потому что я вернусь… в Литтл-Морден.
— Но ведь дом продан?
— Там есть человек, у которого я могу остановиться.
— Кто же?
Он понял, что Люсия не хочет ничего говорить ему, но через миг она будто сдалась и неохотно ответила:
— Моя старая нянюшка. Когда я была ребенком, она жила в той же деревне в собственном домике.
Словно не в силах поверить услышанному или подозревая девушку во лжи, маркиз внимательно посмотрел на Люсию. Девушка заглянула ему в глаза, и он понял; она не лжет.
— Но вы не сможете долго жить там! — возмутился он — Не собираетесь же вы заживо похоронить себя в Литтл-Мордене?
— Там я буду… в безопасности.
Для нее это значило очень многое.
Желая показать, что разговор исчерпан, Люсия спросила:
— Еще чашечку чаю, милорд?
Он отказался, и тогда она подлила чаю себе.
Не успела Люсия поднести чашечку к губам, как дверь распахнулась и на пороге библиотеки возникла в шелках, перьях и драгоценностях сама леди ярость.
Это была Франческа. Вставая с дивана, маркиз по резкости ее движений и выражению глаз понял, что она в крайне плохом расположении духа.
У маркиза было столько забот с Люсией, смертью ее отца и похоронами Бомона, что он немного позабыл о Франческе. Только сейчас он понял, как она сердита, не дождавшись его прошлым вечером — он не пришел ни в оперу, ни на торжественный ужин.
Впрочем, перед тем, как пообедать с Люсией у себя в палаццо, он послал Франческе письмецо, в котором извинялся за то, что не сможет прийти к ней. Кроме того, он велел мистеру Джонсону проследить, чтобы посыльный вложил письмецо в большую корзину орхидей.
Потом он и вовсе забыл о Франческе. Во время обеда с Люсией маркиз, к своему удивлению и восхищению, обнаружил немалые ее познания в области живописи.
Она не преувеличивала, говоря, что очень начитанна.
Маркиз процитировал Жоакена Дю Белле, великолепнейшего из поэтов эпохи французского Возрождения.
Их арсенал, их корабли в порту,
Риалто, их стихи и их дворцы…
И Люсия подхватила сонетом Уильма Вордсворта:
Мы — люди. Пожалеем вместе с ней,
Что все ушло, блиставшее когда-то,
Что стер наш век и тень великих дней.
Маркиз догадался, что знаниями девушка обязана отцу, однако все же был очарован рассказами Люсии, и с головой погрузился в беседу, спохватившись лишь, когда было просто жестоко удерживать собеседницу, не давая ей лечь спать.
Он простился с Люсией, но сам был бодр и совершенно не чувствовал усталости, поэтому приказал подать гондолу и велел гондольеру отвезти его на Большой канал.
Звездная ночь дышала волшебным очарованием и, как говорили в Венеции, была исполнена романтики.
Маркизу хотелось побыть одному.
Ему надо о многом подумать. Он рад был не слышать вокруг шума голосов или искусственного смеха — обязательного на торжественном ужине, куда ему предстояло отправиться с Франческой. Ни разу за весь вечер он не подумал о Театро ла Фенис, бордовом и позолоченном изнутри, с парящими под потолком херувимчиками.
В это время ему полагалось бы находиться в собственной ложе с шикарным букетом, а в ложах по соседству восседали бы прекрасные женщины в сверкающих бриллиантах. После выступления Франчески на сцену полетели бы символичные красные, белые и зеленые букеты — и непременно еще один, цветов австрийского флага, брошенный лишь для того, чтобы посмотреть, как актриса презрительно отшвырнет его прочь.
Вместо всей этой шумихи маркиз допоздна прогуливался, а вернувшись домой, узнал, что Франческа приехала несколькими часами раньше и уже спала. Маркиз не стал будить ее и с облегчением подумал, что в этот вечер избавлен от ее просьб. Он лег спать один, прекрасно отдохнул, проснулся, по обыкновению, рано и, как накануне, отправился на улицу.
Прогулка окончилась в кафе «Флориана», где маркиз выпил чашечку кофе; правда, Люсию он сегодня не встретил.
Дома маркиза поджидал мистер Джонсон с докладом о том, как идет подготовка к похоронам. Потом секретарь отправился к Люсии, чтобы сообщить ей, на какое время назначена церемония. Маркиз же лишь обрадовался, когда узнал, что Франческа вновь уехала на репетицию. До сего момента он ее не видел, Выдержав в дверях драматическую паузу, какую она обыкновенно выдерживала при выходе на сцену, привлекая внимание зрителей, Франческа направилась к маркизу. Однако взгляд, ее был прикован к Люсии.
— Я слышала, у тебя гостья?!
Это прозвучало, как обвинение.
— Добрый день, Франческа, — приветствовал ее маркиз. — Позволь представить тебе англичанку, отец которой, как ты уже, наверное, слышала, был очень талантливым художником, но скоропостижно скончался.
— Как мило с вашей стороны пригреть ее, милорд! — саркастически заметила Франческа.
Маркиз понял, что разговор предстоит тяжелый.
Надеясь избежать сцены, он быстро произнес:
— Должно быть, у тебя была сложная репетиция. Не хочешь ли чаю? Или приказать подать шампанского?
— Мне не нужен ни чай, ни шампанское! Мне нужны объяснения! — огрызнулась Франческа. — Как ты мог бросить меня прошлым вечером! Где обещанный ужин? А где ты был, когда я вернулась?!
Она почти выплюнула последние слова, и маркий понял, что, всякий раз, когда он покидал палаццо, Франческа подозревала его в интрижках на стороне.
Чувствуя нарастающее раздражение, вызванное наглостью актрисы, маркиз заметил:
— Давай обсудим это наедине, Франческа.
Потрясенная Люсия встала с дивана и сказала:
— Я… я пойду в свою комнату… милорд.
— В свою комнату? — взвизгнула Франческа. — Тогда, наверное, и палаццо тоже твое, и маркиз теперь твой любовник — а меня, значит, ко всем чертям!
Актриса явно выходила из себя, и Люсия, словно зачарованная, не могла отвести от нее широко распахнутых глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31