Дело не только в том, что Никлас ван Алнрадт представлял серьезную угрозу для беззащитной девушки. Будучи столь юной, невинной и безыскусной, Лила могла стать жертвой практически любого мужчины!
Она была не только удивительно красива — природное очарование сочеталось в ней с чистотой и непорочностью, перед которыми, о чем прекрасно знал маркиз, большинство мужчин устоять не могут.
«Я отвезу ее в Англию, — решил он. — А там у нее наверняка найдутся родственники, которые о ней позаботятся».
Перед тем как уехать, он собрал всю прислугу и сообщил, что вот-вот должен появиться фургон — или даже два, — предоставленный музеем «Маурицхейс». Служащие музея, которые приедут с ним, заберут на хранение все картины из дома.
— Пока они не приедут, — строго наказывал им маркиз, — двери дома должны оставаться запертыми. Впустить можно только врача и гробовщика — больше никого. А позднее должен прийти нотариус барона, которого, полагаю, вы знаете в лицо.
— Мы сделаем все, как вы нам велите, милорд, — пообещала Гертруда.
Однако маркиз и Лила еще успели убедиться, что картины попадут в надежные руки: ее сундуки как раз укрепляли на крыше кареты, в которой маркиз приехал в Гаагу, когда у дверей дома остановилось два фургона с впряженными в них крепкими лошадками — по две в каждом.
Подозревая, что у слуг денег может не оказаться, маркиз перед отъездом дал на чай служащим музея, приехавшим за картинами.
Это не ускользнуло от восхищенного взгляда Лилы: она снова явилась свидетелем его щедрости и внимания к окружающим.
Кто, кроме него, мог бы так чудесно спасти ее от вороватого Никласа и придумать способ сохранить картины?
И, что еще важнее, благодаря маркизу она избегнет риска быть обнаруженной отчимом.
Она содрогнулась при мысли, что сэр Роберт мог неожиданно появиться на похоронах тетушки. Да к тому же привезти с собой этого ужасного мистера Хопторна!
Пока она наверху надевала шляпку, няня заканчивала собирать их вещи.
— У меня просто голова кругом идет, скажу я вам, мисс Лила! — призналась старушка.
— Его милость везет нас на свою яхту, няня, — объяснила ей Лила. — И теперь нам предстоит найти какое-то безопасное место в Англии, где мой отчим нас не найдет!
— Я надеялась, что мы тут хотя бы месяц-другой будем в безопасности, — тихо проворчала няня.
— Я тоже на это надеялась, — вздохнула девушка. — Но разве мы могли предположить, что тетя Эдит… больна так серьезно?
Голос у нее невольно дрогнул, и няня сурово ее одернула.
— Только не вздумайте себя терзать, мисс Лила! Ваша тетя на небе, она встретилась с вашей матушкой, и они обе не пожелали бы, чтоб вы были бледная, словно привидение. И к тому же джентльмены терпеть не могут женщин, которые готовы себе все глаза выплакать!
— Я… постараюсь… этого не делать, — прошептала Лила. — Но… все случилось… так неожиданно!
— Знаю, знаю, — смягчилась няня. — Но, может, все это к лучшему. Мы — англичанки, и нечего нам делать в этих басурманских странах. Нам осталось только придумать, что мы будем делать, когда окажемся в Англии.
Лиле хотелось напомнить старушке, что это как раз и составляет главную проблему, однако она решила ее не расстраивать.
К ним явился слуга, чтобы отнести в карету оставшиеся вещи.
Лила понимала, нехорошо заставлять маркиза дожидаться ее, но все-таки прежде зашла в спальню к тетушке.
В доме уже побывал гробовщик со своей подручной, которая обмывала покойниц. Они оставили ее в традиционной позе, со скрещенными на груди руками.
Несколько секунд Лила молча смотрела на тетю, а потом опустилась на колени.
В своей молитве она просила Бога, чтобы почившая встретилась не только с мужем, которого так любила, но и с сестрой, и с другими родственниками.
Лила молилась от всей души — а заодно присоединила и небольшую молитву о себе.
— Пожалуйста, не оставьте меня! — просила она. — Может быть, вам с мамой удастся… помешать отчиму… найти меня… и заставить выйти замуж… за человека, который мне так противен! Помогите мне! Помогите! Я так одинока… И мне очень страшно!
Молясь, Лила склонила голову и закрыла глаза. И вдруг ей показалось, будто комнату залил яркий свет. Но это были не лучи солнца, а нечто еще более яркое!
Видение было мимолетным и сразу же исчезло, но Лила обрела уверенность, что ее молитва услышана, и страх ее несколько поутих.
Она поднялась с колен и сбежала по лестнице.
Маркиз, любуясь ее светлыми волосами и голубыми глазами, мысленно сравнил ее с богиней весны.
Лила простилась с прислугой, и Гертруда снова расплакалась — пожилой служанке было страшно оставаться без госпожи, а к Лиле она уже успела привязаться.
Войдя в карету, девушка села на заднее сиденье рядом с маркизом, а няня устроилась напротив них.
— У моего друга прекрасные лошади, — заметил маркиз. — Наверняка, направляясь из Амстердама в Гаагу, мы поставили рекорд скорости.
— Мой отец без конца пытался ставить рекорды, когда правил экипажем, — вспомнила Лила. — Но лошади у нас были не очень породистые, так что, боюсь, чаще всего ему приходилось испытывать разочарование.
Маркиз с огромным воодушевлением начал рассказывать ей о лошадях, которых держал в Кейне, а особенно о жеребце, выигравшем уже несколько стипль-чезов.
Лила оказалась не просто внимательной слушательницей: она явно неплохо разбиралась в лошадях и с интересом расспрашивала маркиза, причем вопросы ее сделали бы честь многим знатокам-мужчинам.
Маркизу было доподлинно известно, что светские дамы вроде леди Бертон ездят верхом в парке только потому, что такое времяпрепровождение считается модным. В лошадях же они не разбираются и хотят только одного: чтобы оседланное для них животное было как можно спокойнее и послушней.
Лила же, несмотря на видимую хрупкость и воздушность, должна прекрасно держаться в седле. А ведь научиться этому может далеко не каждый: для этого нужны как природные способности, так и любовь к животным.
Маркиз был уверен, что не ошибается в ее способностях.
Когда разговор о лошадях подошел к концу, Лила перенесла свой восторг на ветряные мельницы.
Маркиз объяснил ей, как с их помощью регулируется уровень воды в канале, и немало поразился тому, что и эта тема заинтересовала его юную спутницу.
За беседой дорога показалась обоим совсем недолгой. Они даже не успели заметить, как их карета очутилась на улицах Амстердама и теперь направлялась к Херенграхт-канал.
Маркиза уже не удивляли восхищенные возгласы Лилы при виде необычайно красивых домов, выстроившихся вдоль канала.
— Я был уверен, что вы их оцените, — сказал он. — Это самый красивый канал Амстердама. И, по-моему, самый красивый дом на этом канале тот, в котором я пребываю в качестве гостя.
— Так вы не живете на своей яхте? — спросила Лила.
— Нет, я остановился у моего друга графа Ганса ван Рейдаля, — ответил маркиз. — Сегодня вы с няней будете ночевать на «Цапле» одни, а завтра мы отплывем в Англию.
Он заметил, от этих слов по ее лицу пробежала тень. Это еще больше разожгло в нем любопытство: почему она так боится возвращения в Англию?
Не раз ему приходило в голову, что такой страх мог внушить Лиле какой-то мужчина, но сейчас он поймал себя на мысли, что горит желанием убить того, кто мог испугать это хрупкое и нежное существо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34