— Но зачем мне делать это? — удивился Джастин. — От них и так нет отбою.
— В этом-то все и дело, — продолжал Энтони. — Женщина должна чувствовать, что она венец творения и мечта всей твоей жизни, именно это делает ухаживание таким приятным.
— Расскажи это лучше Роз и твоей драгоценной Люси.
Энтони вздохнул:
— Не надо переходить на частности. Давай попытаемся рассуждать объективно и выделим основные проблемы.
— И что нам это даст? — заинтересовался маркиз.
— Мы должны в будущем вести себя умнее, — рассуждал Энтони. — Люси преподала мне хороший урок, ты получил свой от Роз Катерхем. Мы должны извлечь из них пользу.
— Хорошо, я согласен выслушать твои выводы из этих уроков, — согласился маркиз. — Переходи к сути дела.
— Суть дела состоит в следующем: то, что достается слишком легко, абсолютно не ценится. Согласен?
— Да, пожалуй.
— Посмотрим правде в глаза: женщин, которых мы с тобой знаем, намного легче завоевать тебе, чем мне. Еще не родилась женщина, которая не хотела бы стать маркизой де Верьен.
Джастин, нахмурясь, не отвечал, и Энтони понял, что его друг серьезно озабочен перспективой женитьбы на Роз Катерхем и ему противна даже самая мысль об этом.
Энтони продолжал, надеясь, что его слова достигают цели:
— Красота — это еще не все. Мы с тобой оба знаем это. Ни тебе, ни мне не нужна жена, которая флиртует с каждым встречным и думает только о том, как быть избранной первой красавицей бала.
Подумав, маркиз ответил:
— Продолжай, Энтони. Я согласен с тем, что ты говоришь, и сам думал так же, но мне никогда не приходило в голову сделать из этого научный трактат.
— Мой отец, бывало, говорил, что каждый человек должен «жевать жвачку», что на современном языке означает «обдумывать последствия своих поступков», — продолжал Энтони. — Мы с тобой обычно этого не делаем, пока не становится уже слишком поздно и мы не наделали кучу ошибок, которых можно было бы избежать.
— Не стоит обсуждать это сейчас, — быстро вставил Джастин, который припомнил массу случаев, которые ему хотелось бы забыть навсегда.
— Не стоит, но ты знаешь, о чем я думаю, — остановить Энтони было невозможно. — Откровенно говоря, я считаю, что в дальнейшем мы должны вести себя более разумно и прежде, чем что-то делать, хотя бы немного подумать о последствиях своих поступков.
Идея не очень свежая, — сказал маркиз, — но я тебя понимаю. Просто дело в том, что мы с тобой вращаемся в очень тесном кругу и совершенно не упражняем наши мозги, которые в Оксфорде позволяли нам зарабатывать неплохие оценки.
Поняв, что Джастин согласен с ним, Энтони торжественно предложил:
— Давай все же попробуем жить по-новому.
Маркиз рассмеялся.
— Согласен, — сказал он. — Но учти, что один только бог знает, что нас ждет в будущем. У меня нехорошее предчувствие, что Роз и Люси очень быстро заменят прекрасные чаровницы, такие же хищницы, как и они.
Энтони всплеснул руками:
— Будь все проклято, Джастин! Ты наводишь такую же тоску, как дождь на бегах. Где твоя страсть к приключениям? Где твой оптимизм и вера в свою счастливую звезду?
Он говорил с нескрываемой насмешкой.
— Прекрати, Энтони! — не выдержал маркиз. — Теперь ты портишь мне настроение. Я совершенно убежден, что единственные приключения, которые могут случиться с нами по дороге, это несчастный случай или поломка фаэтона.
Маркиз и сэр Энтони так засиделись за ленчем в придорожном трактире «Убегающая лиса», что прибыли на побережье намного позже, чем рассчитывали.
Как всегда, когда они бывали вдвоем, друзья приятно проводили время: шутливые поддразнивания и смешные истории прошлых лет сменяли в разговоре серьезные проблемы — они понимали друг друга с полуслова и думали и чувствовали в унисон.
Головная боль, которой страдали оба из-за излишней выпивки и раннего подъема, прошла благодаря их молодым крепким организмам и прекрасному ленчу, и друзья находились в прекрасном расположении духа, готовясь преодолеть последний участок пути.
Других лошадей пришлось бы сменить, но в жилах этой пары прекрасных животных текла благородная кровь арабских скакунов, и Джастин знал, что при хорошем управлении они прекрасно доскачут до самого замка.
— Теперь, когда объявлен мир, — сказал он, — мне нужно снова разместить конские подставы на дороге в Дувр.
— Я думал, ты уже сделал это.
Я не собираюсь во Францию еще, по крайней мере, месяц, — объяснил маркиз. — Мне кажется, что после войны страна должна оправиться. Пусть там вначале восстановят прежний комфорт, затем можно будет нанести визит в веселую беззаботную Францию.
— Некоторые из наших приятелей уже успели насладиться прелестями Парижа, — отозвался Энтони, — и несколько человек рассказывали мне, что были поражены теплым приемом с момента прибытия в Кале. Больше того, говорят, француженки просто обворожительны!
— Мы отправимся туда в следующем месяце, — пообещал маркиз. — Кстати, Персивал говорил мне, что в королевском дворце дамы носят туники в греческом стиле и мажут волосы ароматическим маслом.
Энтони с улыбкой посмотрел на друга.
— Мы обязательно сходим на прием во дворец, а еще я бы хотел увидеть Первого Консула. Он не может быть таким чудовищем, каким его все изображают.
— Я только надеюсь, что он не так умен, как он мне представляется, — заметил маркиз.
— Что ты хочешь этим сказать?
Я подозреваю, что, пока мы мирно развлекаемся, забываем старые обиды и рассуждаем о возврате былых времен, Бонапарт получит преимущество, восстанавливая и укрепляя армию и флот.
— Абсурд! — заявил Энтони. — Мирное соглашение заключено. Он так же, как и мы, готов зарыть боевой топор в землю.
— Надеюсь, что ты прав, — серьезно сказал Джастин. — Мы сами все это выясним, когда будем во Франции. В октябре в Париже прекрасно и не так жарко, как сейчас.
Беседа перешла на другие предметы, и вскоре они увидели аккуратные домики Даунса, ближайшей к поместью деревни. Это свидетельствовало о близости цели их путешествия.
— Прошли годы с тех пор, как я последний раз был в Хертклифе, — сказал Энтони. — Я помню, когда мы были еще мальчишками, твой отец был ужасно разгневан из-за чего-то, что сделал ваш сосед. Тогда я так и не понял, что они не поделили.
— Адмирал был его главным врагом, — вспомнил маркиз. — Война между пожилыми джентльменами заставляла их кровь быстрее струиться по жилам, и этот гнев поддерживал боевой дух в сердцах обоих до самого дня смерти отца.
— Из-за чего все-таки была ссора?
Я забыл, если только когда-нибудь знал это. Мальчишек мало занимают раздоры взрослых. Когда мой отец купил Хертклиф, он обнаружил, что в самом центре его поместья, всего в миле от замка, находится имение и десять акров земли, принадлежащих адмиралу в отставке — как же его фамилия?
Джастин помолчал, припоминая, затем воскликнул:
— Уодбридж! Именно так! Адмирал Гораций Уодбридж! Он вел себя так, будто все еще находится на капитанском мостике, и мой отец приходил в бешенство при одном упоминании его имени.
В Энтони неожиданно заговорило любопытство.
— Из-за чего же они ссорились?
Буквально из-за всего, но главная причина была в том, что адмирал не желал продавать свой дом и имение моему отцу. Нельзя было назвать ни одной причины, по которой он был бы обязан это сделать, но мой отец заболел той же болезнью, которая в древности поразила царя Ахава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34