— Как в монастырь?! Ничего не понимаю! Да скажи ты толком! — опомнилась наконец Диана.
— Он стал буддистским монахом, а больше я и сама ничего не знаю, — ответила Аоэлия. — Извини, дорогая, мне пора. До свидания.
Такси тронулось с места, и она помахала из окошка рукой. А Диана так и осталась стоять на тротуаре, тупо глядя ей вслед, не обращая внимания на идущих мимо прохожих, которые толкали ее, поспешно извинялись и шли своей дорогой.
— Может быть, вызвать для вас такси, мисс? — спросил посыльный.
И, не получив ответа, повторил вопрос. Смысл его слов наконец-то дошел до Дианы.
— Нет, спасибо, — ответила она и, повернувшись к нему спиной, зашагала по Дьюк-стрит.
Она бесцельно шла вперед, понятия не имея, куда и зачем направляется, не отдавая себе отчета в том, что с ней происходит.
«Это неправда, — твердила она. — Такого не может быть. Чтобы Барри ушел в монастырь?! А если это так, значит, он станет для меня вообще недоступным. Вдруг ч его больше никогда не увижу?»
Внезапно Диана почувствовала, что теряет сознание. Идти дальше не было сил. Она остановилась, беспомощно оглядываясь по сторонам. На другой стороне улицы ей бросилось в глаза знакомое маленькое кафе — она не раз здесь бывала раньше.
Яркими пурпурными буквами светилось его название. Диана поспешно перешла улицу и вошла сквозь вращающиеся двери. Обеденное время уже закончилось, и посетителей в кафе почти не было.
Лишь в самом дальнем углу сидели две парочки. Они тихонько разговаривали, занятые только друг другом.
Метрдотель, узнав Диану, поспешил ей навстречу.
— Добрый день, мисс Хедли, — проговорил он. — Что вам угодно?
— Мне что-то нехорошо, — прошептала Диана. — Не могли бы вы принести мне рюмку коньяку?
И опустилась в красное кожаное кресло, стоявшее рядом с дверью.
На лице метрдотеля отразилось полное смятение. Он помчался выполнять заказ. Не прошло и секунды, как рюмка с коньяком уже стояла на столе. Однако Диане показалось, что он отсутствовал целую вечность. Перед глазами плыли темные круги. Было ощущение, что она вот-вот потеряет сознание.
Коньяк обжег горло, однако стало немного легче.
— С вами все в порядке? — послышался взволнованный голос метрдотеля. — Может быть, вам еще что-нибудь нужно?
Диана поблагодарила его слабой улыбкой.
— Теперь все в порядке, — ответила она. — Я только что пережила сильное потрясение.
Внезапно она услышала, как кто-то окликнул ее, и, обернувшись, заметила Хьюго.
Он взял ее за руку и, склонившись, озабоченно заглянул ей в лицо. Диана вдруг, к ужасу своему, почувствовала, что тело ее сотрясается от рыданий.
— Хьюго, пожалуйста, отвези меня домой! — всхлипывая, попросила она.
И слезы потоком хлынули у нее из глаз.
На письменном столе Дианы лежало письмо от Лоэлии. Прошло уже около недели с тех пор, как она его получила, но убрать конверт как-то рука не поднималась. Снова и снова она перечитывала каждое слово.
Письмо было короткое, в основном новости незамысловатой жизни обитателей Охотничьего дома. Последний же абзац гласил:
«Барри написал Джеку, что поступил в буддистский монастырь в Балтаре. Он теперь безмерно счастлив и считает, что просто создан для монашеской жизни. Он прислал нам совершенно потрясающую рукопись. Жду не дождусь, когда ее переведут».
И больше ничего. Впрочем, чего, собственно, она еще ждет?
Барри сделался монахом! Веселый, озорной Барри, который обожал возиться с Робином, с удовольствием поддразнивал ее, наслаждался вместе с ней бешеным галопом по горам, вдруг зачем-то напялил желтую рясу монаха, бросил все, чем владел до сих пор!
Нет, этого не может быть! Он исповедует философию, а эта наука не имеет отношения ни к какой религии.
А что если ему просто захотелось побыть одному, чтобы никто не смог его побеспокоить? Ведь для этого ничего лучше монашеской кельи не придумаешь. А вдруг Барри настолько уверовал в Будду, что решил посвятить ему всю дальнейшую жизнь? Ведь недаром столько лет изучал он буддистскую религию.
Диана неустанно задавала себе вопросы и никак не могла найти ответа. Ей казалось, что этот удар судьбы свел на нет все ее надежды и стремления.
У нее не осталось в жизни никакой цели и было абсолютно все равно, что теперь сулит будущее. Да и может ли что-нибудь заменить потерю любимого человека, желаннее которого у нее не было на всем белом свете?
Диана точно знала, что Барри вызвал в ее душе это страстное чувство, равного которому ей еще не доводилось испытывать. Она даже не ожидала от себя способности любить.
Как часто в своей прежней жизни Диана приходила в негодование, когда слышала истории о разбитых сердцах. У нее на все случаи был готов один ответ: нужно уметь держать себя в руках, что бы ни случилось, даже если вдруг твоя любовь осталась без взаимности.
Девушек, страдающих от неразделенной любви, она называла не иначе как истеричками.
Теперь ей самой пришлось испытать, что такое, когда тебя не любят. Она не плакала и не рыдала, у нее пропал всякий интерес к жизни.
Диана стала чахнуть не по дням, а по часам. Что ей жизнь, когда рядом нет любимого человека? Одна сплошная пытка. Смерть стала для нее единственным избавлением.
Диана словно пребывала во сне, и Шнайберы были всерьез обеспокоены ее здоровьем.
Они никак не могли понять причину такой внезапной перемены. Только что Диана была здоровой, жизнерадостной девушкой, и вдруг… Бледное изможденное лицо, полная апатия ко всему.
Если бы подобное случилось с ней после смерти отца, это еще можно было бы понять, но такая перемена всего за одну ночь, когда и намека не было на трагедию! Никто не мог ничего понять.
Миссис Шнайбер решила с пристрастием расспросить Диану, однако вразумительного ответа так и не получила. Даже Рут поднялась с постели, чтобы поинтересоваться, что же такое произошло.
Шли дни. Но Диане они казались годами. Страдания, поначалу такие тяжелые, что казалось, их невозможно вынести, сменились глубочайшей депрессией. Она бродила по дому как тень, безразличная ко всему.
И тогда миссис Шнайбер решила, что она обязана поговорить с Хьюго.
В том, что это он довел бедняжку до такого состояния, она ни капельки не сомневалась. Ну, теперь держитесь, лорд Долк! Уж она-то ему все выскажет!
Для начала почтенная дама заручилась поддержкой мужа.
— Мне очень нравится Диана, — заявила она ему. — Как хорошо, что мы ее наняли! Общение с ней идет нашей Рут только на пользу. Посмотри, какая она в последнее время бодрая и веселая! А все почему? Потому, что есть с кем пошептаться о своих девичьих секретах. И я не позволю, чтобы бедная девочка так переживала из-за кого-то, будь он хоть трижды лордом! Права я или нет?
— Ну конечно, права, — рассеянно ответил мистер Шнайбер.
Придя в очередной раз к Шнайберам с визитом, Хьюго был чрезвычайно удивлен, когда ему передали, что миссис Шнайбер желает с ним поговорить.
Он послушно поднялся по широкой лестнице, устланной ковром пурпурного цвета, и вошел в гостиную — комнату, сплошь уставленную золочеными безделушками. Гостиной этой пользовались в тех редчайших случаях, когда миссис Шнайбер ругала прислугу. В остальное время она пустовала.
Миссис Шнайбер, облаченная в черное бархатное платье, отделанное белыми полосками из горностая, сидевшее на ней, словно на барабане, бросилась навстречу Хьюго, не успел дворецкий произнести его имя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41