Зло не могло поколебать ее безгра­ничного счастья.
– Зария!
Теперь голос удалялся.
– Я люблю тебя, – внезапно сказал Чак. – Наверное, ты уже поняла?
– Нет, – робко произнесла Зария и еще тес­нее прижалась к нему.
– Ты была очень мужественной, – продол­жал Чак. – Я восхищаюсь тобой. Но теперь все уже позади.
– Что ты имеешь в виду?
– Я покажу тебе, – ответил он. Он помог ей подняться. Осторожно и бес­шумно ступая, он медленно провел ее между бочками к тому месту, откуда хорошо была вид­на «Колдунья».
Отсюда Зария ясно различала часть набереж­ной, где стояла яхта, и медленно бредущих к ней Эди и Виктора. Они сердито говорили о чем-то. Сначала Зария не могла ничего разо­брать, но потом до нее донеслось слово «фо­нарь». По-видимому, они собирались взять на яхте фонарик, чтобы облегчить поиски.
Она не испугалась. Ведь с ней был Чак. И по­ка он рядом, ни Эди, ни кто другой на всем све­те не могли причинить ей никакого зла. Как это ни странно, она больше не боялась и за него.
Можно добраться до города, и там их уже не найти. В Каабе у них найдутся друзья, которые помогут им. А если нет, то всегда есть пустыня, где можно скрываться месяцами и даже целой армии не под силу будет открыть их тайник.
«Мы свободны, и мы вместе», – подумала Зария и непроизвольно повернулась к Чаку, чтобы сказать ему это.
– Смотри! – мягко сказал он, опередив ее. И Зария покорно посмотрела на Эди с Виктором, которые в это время уже взбирались по трапу.
Они поспешили к двери салона, открыли ее. И вдруг тишину сменил невероятный шум. По­слышались крики, кто-то взвизгнул. Эди выбе­жал на палубу, вытаскивая из кармана револь­вер. Он выстрелил. В ответ прозвучало еще не­сколько выстрелов. Как в замедленном кино, Эди развернулся и упал навзничь.
Из дверей салона выбежали люди, одетые в форму французской армии.
– Но… что происходит? – задохнувшись от изумления, спросила Зария.
Чак повернулся, взял ее за руку и повел об­ратно тем же путем, которым они пришли.
– Вот и все, – мягко сказал он. – Пошли. Больше нам здесь нечего делать.
– Но… Чак, я не понимаю, – начала Зария. Но в данный момент он не намерен был ниче­го объяснять ей, и она молча последовала за ним мимо больших складов, забитых товарами, к дороге, где их ждала машина. Шофера не было видно. Открыв дверцу, Чак помог Зарии сесть, а сам взялся за руль.
– Я… я не понимаю, – снова начала Зария. Чак повернулся и посмотрел на нее. В свете уличного фонаря она увидела его лицо и поняла, что его слова о любви были правдой. Любовь светилась в его глазах, присутствовала в изгибе губ. Он смотрел на нее с такой нежностью, что сердце у нее перевернулось в груди.
Больше ей не о чем было спрашивать. Она уже узнала все, что хотела. Он быстро нагнулся и поцеловал ее в губы.
– Я обожаю тебя, – сказал он глухим, удиви­тельно нежным голосом. – А теперь держись покрепче. Мы поедем очень быстро.
Машина тронулась, и с головокружительной скоростью они стали удаляться от гавани. Они проехали через нижнюю часть города и оказа­лись на дороге, которая вилась вверх между де­ревьями и с незапамятных времен составляла одну из достопримечательностей Алжира.
Куда они направлялись? В пустыню? Зария чувствовала, что Чак не хочет, чтобы она спра­шивала, и потому молчала. Кроме того, у нее захватывало дух от скорости. Они поднимались все выше и выше, пока не кончились дома и по краям дороги остались только удивительные сады с апельсиновыми и лимонными деревьями и пальмы, чьи листья колыхались на фоне звездного неба. Пейзаж за­вораживал. Казалось, все это сошло со страниц сказки. Они свернули в ворота, проехали по липовой аллее и остановились у большой виллы, белев­шей в лунном свете.
– Зачем мы здесь? – немного испуганно спросила Зария.
В ответ Чак только вышел из машины и от­крыл для нее дверцу.
– Где мы? – снова спросила она.
Он притянул ее к себе и обнял.
– Я привез тебя домой, – ответил он.
– Домой? – переспросила она.
– Да, это мой дом, – подтвердил он. – По крайней мере, он был им. Скоро у нас будет другой, наш с тобой.
– Я… не понимаю, – снова начала Зария, и он рассмеялся.
– Разве это важно, родная? – спросил он, взяв ее лицо в свои руки и повернув к себе. – Объяснения всегда скучны. Я люблю тебя. Давай пока будем довольствоваться этим.
– Я счастлива, – прошептала Зария.
Он теснее прижал ее к себе, его губы становились все более властными, но тут же со вздохом, И словно вспомнив об окружающем их мире, он ослабил объятие. Все еще обнимая ее за плечи, он повел ее к двери.
Через большую прохладную залу, где единственным источником света были лампы, подсвечивающие картины, они прошли в комнату.
Комната искрилась светом, игравшим на великолепной мебели, картинах и цветах, которые были здесь в изобилии. Едва они вошли, как им навстречу с низкого кресла поднялась женщина.
– Дорогой, ты вернулся! Я уже начала беспокоиться, – вскрикнула она от радости. Она подошла к ним с протянутыми руками.
Зария сразу же заметила ее сходство с Чаком. Без сомнения, это были мать и сын.
– Все в порядке, мама. – Чак наклонился и поцеловал ее. – А это Зария. Я привез ее с со­бой, как и обещал тебе!
– Познакомься с моей матерью, милая, – посмотрел он на Зарию и пояснил: – графиней де Чателниф.
Графиня улыбнулась, и Зария подумала, что это одна из самых красивых женщин, которых она когда-либо видела. Высокая, стройная, с большими серыми глазами на овальном лице, серебристыми волосами, графиня выглядела моложе своих лет.
– Так вот вы какая, Зария, – мягко произ­несла она.
– Зария все еще никак не может опомниться от случившегося, – пояснил Чак.
– Легко представить, – ответила его мать. – У меня приготовлены для вас бутерброды и кое-что выпить, хотя, может быть, вы хотите что-нибудь посущественнее?
– Мне кажется, этого достаточно, – ответил Чак.
Графиня провела их в дальний угол комнаты к столику, уставленному изысканными блюда­ми и разнообразными напитками.
– Я так рада видеть вас здесь, – сказала она Зарии. – Мой сын рассказывал, в компанию каких ужасных людей вы попали. Я весь вечер беспокоилась, не случилось ли с вами чего-ни­будь плохого.
– Я… мне казалось, вы больны, – пробормо­тала Зария, от смущения с трудом подбирая слова.
Чак рассмеялся.
– Должен признаться, мама, я наговорил много всякой лжи, – сказал он. – Мне необхо­димо было попасть на яхту, ты знаешь, поэтому я вынужден был сказать Зарии, что ты больна, даже, может быть, умираешь. И еще я придумал преступных сводных братьев, которые хотят лишить меня наследства.
– Очень скверно с твоей стороны, дорогой, – произнесла графиня любящим тоном. – Ты же знаешь, я не выношу лжи. Почему ты не сказал Зарии правду?
– Не думаю, что она поверила бы. Более того, сомневаюсь, что в этом случае мы бы с ней подружились.
– Тебе надо поскорее рассказать ей все, – пытаясь казаться суровой, проговорила графи­ня. – А потом смой, пожалуйста, эту ужасную краску. Я просто не могу смотреть на тебя в та­ком виде.
Она улыбнулась и, положив руку на плечо Зарии, произнесла:
– Сейчас я пойду к себе, потому что вам о многом надо рассказать друг другу. Я действи­тельно была больна, и мне надо следить за сво­им здоровьем. Мой сын расскажет вам все. Но перед уходом мне хочется сказать вам одно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50