Она закрыла глаза и вспомнила его взгляд и выражение его глаз, когда он смотрел на нее. А разве забыть то волшебное чувство, почти магнетизм, которое, пусть на короткий миг, связало их? Карина встряхнула головой, словно хотела избавиться от воспоминаний о прошедшем утре.
Через приоткрытую дверь спальни было видно, что Дипа сладко спал, зарывшись темной головкой в подушку.
"Мне необходимо чем-нибудь заняться, – в отчаянье размышляла Карина. – Я не могу, не должна думать о нем".
Она взглянула на часы. Джентльмены, видимо, все еще в столовой, ленч нередко затягивался до трех часов.
В конце концов, Карина решила почитать, все равно что, лишь бы занять чем-то голову, не допустить, чтобы мысли потекли по запретному руслу.
В библиотеку идти не хотелось, слишком свежи были воспоминания о столкновении с сэром Перси. Девушка вспомнила, что по соседству с будуаром была небольшая комната, которая, очевидно, прежде служила кабинетом. Стоявший там чиппендейловский шкаф со стеклянными дверцами был полон книг, и вряд ли кто-нибудь стал бы возражать, если бы она взяла одну.
Карина бросила взгляд на Дипу и, прикрыв за собой дверь, на цыпочках вышла из детской.
Спускаясь вниз, она решила любой ценой миновать главную лестницу, а добраться в кабинет по какой-нибудь другой.
Свернув около комнаты леди Линч, Карина снова, уже в который раз, заплутала в лабиринте коридоров и оказалась в тюдоровском крыле.
"Я просто идиотка", – ругала она себя в досаде на свою неспособность отыскать дорогу.
Стоя в нерешительности наверху лестницы, Карина размышляла, спуститься ли ей вниз или вернуться и еще раз попробовать найти кабинет. "Моя беда в том, что я всегда отвлекаюсь на посторонние предметы", – заключила она и посмотрела вниз.
Солнечный свет проникал через одно из маленьких ромбовидных окошек, и оно отбрасывало на ступени тень в виде решетки. Ничего, хотя бы отдаленно напоминающего следы привидения здесь, без всякого сомнения, не было.
"Я не верю в привидения", – сказала себе Карина и решила, что в тот, первый, раз виной всему было ее пылкое воображение.
Она уже решила возвращаться назад, но случившееся в следующий миг заставило ее затаить дыхание и буквально обратиться в камень.
Из стены – да, да, именно из стены – появился человек и бросился по лестнице навстречу ей.
"Он здесь, он действительно здесь!" – твердила охваченная паникой Карина, а мужчина, одетый в тот же полосатый жилет, что и в прошлый раз, посмотрел вверх и заметил ее. Лицо его было искажено ужасом, глаза буквально вылезали из орбит.
В страхе она хотела бежать, но ноги будто приросли к полу, и невозможно было даже пошевелиться.
Мужчина заговорил, и стало ясно – это не привидение.
– Сюда! Скорее сюда! – воскликнул он. – Кажется, я убил его!
Глава девятая
Расширенными от изумления глазами Карина смотрела на мужчину. Он дрожал с ног до головы, лицо покрывала смертельная бледность. На скуле багровело пятно.
– Скорее, скорее пойдемте! – взывал он.
Едва ли он понимал, к кому обращается. Он знал только одно: перед ним еще один человек, который поможет ему в его несчастье. Не дожидаясь ответа, он повернулся и побежал вниз.
Стены на лестнице были обшиты ореховыми панелями, и прямо посредине пролета Карина увидела в обшивке проем. Туда и нырнул камердинер, увлекая ее за собой. Оказавшись внутри, Карина машинально толкнула открытую панель. С легким щелчком панель встала на место, а Карина вслед за камердинером начала спускаться по узкой и длинной винтовой лестнице.
Здесь было почти совсем темно, только где-то впереди маячил тусклый свет, и, чтобы не упасть, приходилось крепко держаться за перила.
Устилавший ступени толстый ковер заглушал звуки шагов. Мужчина исчез из вида, и. через мгновение Карина оказалась в самой странной комнате, какую когда-либо видела.
Небольшое помещение имело необычную форму. С первого же взгляда было ясно, что это нора священника, устроенная под лестницей между двумя комнатами, где обнаружить ее просто невозможно.
Смотреть по сторонам у Карины не было времени.
Камердинер встал на колени перед распростертым на полу телом мужчины, обратил к девушке свое побелевшее лицо и произнес с мукой в голосе:
– Он мертв… Я не хотел его убивать. Просто оттолкнул его, а он споткнулся и упал.
– Позвольте мне взглянуть, – тихо попросила Карина.
С трудом поднявшись на ноги, камердинер посторонился, и она смогла получше разглядеть лежавшего на полу мужчину. У него были седые волосы и покрытое красными пятнами лицо. Из раны на лбу текла кровь.
В комнате стоял едкий запах спиртного. Воздух был так насыщен им, что Карина почувствовала это еще на лестнице, хотя и не придала значения.
Теперь она знала – это был коньяк.
– Принесите мне теплой воды и полотенца. И поскорее, пожалуйста, – распорядилась она.
– Он умер… Я знаю, он умер, – продолжал истерически причитать камердинер, поэтому ей пришлось повысить голос:
– Делайте, что велено!
И он, больше не размышляя, бросился выполнять приказание.
Оставшись одна, Карина потрогала руки раненого, лоб, там, где на нем не было крови, и, наконец, послушала сердце. Сердце билось ровно, мужчина, без сомнения, был жив, хотя и находился в обмороке. Очевидно, оступившись, он сильно ударился головой о край стола. Ко всему прочему он был еще и пьян.
С большим трудом, раненый оказался довольно тяжелым, девушка перевернула его на спину. Спустя минуту появился хныкающий от страха камердинер с кувшином воды и чистым льняным полотенцем.
Останавливая кровотечение из раны на лбу раненого, она обратила внимание на то, что полотенце украшала увенчанная короной монограмма «Л», точно такая же, как на полотенце в ее спальне.
Рана оказалась не такой глубокой, как казалось вначале. Да, она была серьезной, но жизни никак не угрожала.
Карина подняла глаза на испуганного камердинера и успокаивающе сказала:
– Ваш хозяин жив. Он только без сознания. Не принесете мне несколько чистых носовых платков – перевязать ему голову?
– Благодарение господу! – с искренним облегчением выдохнул слуга.
Он быстро извлек откуда-то платки, и Карина без особого труда завязала рану.
– Что же случилось? – спросила она, завязывая концы платка узлом над левым ухом мужчины.
– Он ударил меня. Не всерьез. Он частенько делал это, когда бывал навеселе. От боли я на секунду вышел из себя и отпихнул его. А он взял да и свалился. Когда я увидел, как он обливается кровью, я подумал – ему конец.
Девушка посмотрела на отметину на скуле камердинера, которая грозила в ближайшее время превратиться в багровый синяк. Сомневаться не приходилось, камердинер говорил правду.
Глядя на дородную фигуру лежащего на полу, она удивлялась, как такой громила посмел поднять руку на слабого.
– Может, положить его в кровать? – робко предложил камердинер.
В дальнем конце комнаты были два прохода, которые вели в маленькие тесные спальни.
Комната, где они сейчас находились, во времена Кромвеля, очевидно, использовалась для проведения месс, а соседние комнаты служили опальным священникам спальнями. В этом огромном замке, наверное, мог найти убежище не один священник.
Карина понимала, что вдвоем с камердинером им не по силам перенести раненого в спальню.
– Думаю, лучше оставить его на месте, – решила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Через приоткрытую дверь спальни было видно, что Дипа сладко спал, зарывшись темной головкой в подушку.
"Мне необходимо чем-нибудь заняться, – в отчаянье размышляла Карина. – Я не могу, не должна думать о нем".
Она взглянула на часы. Джентльмены, видимо, все еще в столовой, ленч нередко затягивался до трех часов.
В конце концов, Карина решила почитать, все равно что, лишь бы занять чем-то голову, не допустить, чтобы мысли потекли по запретному руслу.
В библиотеку идти не хотелось, слишком свежи были воспоминания о столкновении с сэром Перси. Девушка вспомнила, что по соседству с будуаром была небольшая комната, которая, очевидно, прежде служила кабинетом. Стоявший там чиппендейловский шкаф со стеклянными дверцами был полон книг, и вряд ли кто-нибудь стал бы возражать, если бы она взяла одну.
Карина бросила взгляд на Дипу и, прикрыв за собой дверь, на цыпочках вышла из детской.
Спускаясь вниз, она решила любой ценой миновать главную лестницу, а добраться в кабинет по какой-нибудь другой.
Свернув около комнаты леди Линч, Карина снова, уже в который раз, заплутала в лабиринте коридоров и оказалась в тюдоровском крыле.
"Я просто идиотка", – ругала она себя в досаде на свою неспособность отыскать дорогу.
Стоя в нерешительности наверху лестницы, Карина размышляла, спуститься ли ей вниз или вернуться и еще раз попробовать найти кабинет. "Моя беда в том, что я всегда отвлекаюсь на посторонние предметы", – заключила она и посмотрела вниз.
Солнечный свет проникал через одно из маленьких ромбовидных окошек, и оно отбрасывало на ступени тень в виде решетки. Ничего, хотя бы отдаленно напоминающего следы привидения здесь, без всякого сомнения, не было.
"Я не верю в привидения", – сказала себе Карина и решила, что в тот, первый, раз виной всему было ее пылкое воображение.
Она уже решила возвращаться назад, но случившееся в следующий миг заставило ее затаить дыхание и буквально обратиться в камень.
Из стены – да, да, именно из стены – появился человек и бросился по лестнице навстречу ей.
"Он здесь, он действительно здесь!" – твердила охваченная паникой Карина, а мужчина, одетый в тот же полосатый жилет, что и в прошлый раз, посмотрел вверх и заметил ее. Лицо его было искажено ужасом, глаза буквально вылезали из орбит.
В страхе она хотела бежать, но ноги будто приросли к полу, и невозможно было даже пошевелиться.
Мужчина заговорил, и стало ясно – это не привидение.
– Сюда! Скорее сюда! – воскликнул он. – Кажется, я убил его!
Глава девятая
Расширенными от изумления глазами Карина смотрела на мужчину. Он дрожал с ног до головы, лицо покрывала смертельная бледность. На скуле багровело пятно.
– Скорее, скорее пойдемте! – взывал он.
Едва ли он понимал, к кому обращается. Он знал только одно: перед ним еще один человек, который поможет ему в его несчастье. Не дожидаясь ответа, он повернулся и побежал вниз.
Стены на лестнице были обшиты ореховыми панелями, и прямо посредине пролета Карина увидела в обшивке проем. Туда и нырнул камердинер, увлекая ее за собой. Оказавшись внутри, Карина машинально толкнула открытую панель. С легким щелчком панель встала на место, а Карина вслед за камердинером начала спускаться по узкой и длинной винтовой лестнице.
Здесь было почти совсем темно, только где-то впереди маячил тусклый свет, и, чтобы не упасть, приходилось крепко держаться за перила.
Устилавший ступени толстый ковер заглушал звуки шагов. Мужчина исчез из вида, и. через мгновение Карина оказалась в самой странной комнате, какую когда-либо видела.
Небольшое помещение имело необычную форму. С первого же взгляда было ясно, что это нора священника, устроенная под лестницей между двумя комнатами, где обнаружить ее просто невозможно.
Смотреть по сторонам у Карины не было времени.
Камердинер встал на колени перед распростертым на полу телом мужчины, обратил к девушке свое побелевшее лицо и произнес с мукой в голосе:
– Он мертв… Я не хотел его убивать. Просто оттолкнул его, а он споткнулся и упал.
– Позвольте мне взглянуть, – тихо попросила Карина.
С трудом поднявшись на ноги, камердинер посторонился, и она смогла получше разглядеть лежавшего на полу мужчину. У него были седые волосы и покрытое красными пятнами лицо. Из раны на лбу текла кровь.
В комнате стоял едкий запах спиртного. Воздух был так насыщен им, что Карина почувствовала это еще на лестнице, хотя и не придала значения.
Теперь она знала – это был коньяк.
– Принесите мне теплой воды и полотенца. И поскорее, пожалуйста, – распорядилась она.
– Он умер… Я знаю, он умер, – продолжал истерически причитать камердинер, поэтому ей пришлось повысить голос:
– Делайте, что велено!
И он, больше не размышляя, бросился выполнять приказание.
Оставшись одна, Карина потрогала руки раненого, лоб, там, где на нем не было крови, и, наконец, послушала сердце. Сердце билось ровно, мужчина, без сомнения, был жив, хотя и находился в обмороке. Очевидно, оступившись, он сильно ударился головой о край стола. Ко всему прочему он был еще и пьян.
С большим трудом, раненый оказался довольно тяжелым, девушка перевернула его на спину. Спустя минуту появился хныкающий от страха камердинер с кувшином воды и чистым льняным полотенцем.
Останавливая кровотечение из раны на лбу раненого, она обратила внимание на то, что полотенце украшала увенчанная короной монограмма «Л», точно такая же, как на полотенце в ее спальне.
Рана оказалась не такой глубокой, как казалось вначале. Да, она была серьезной, но жизни никак не угрожала.
Карина подняла глаза на испуганного камердинера и успокаивающе сказала:
– Ваш хозяин жив. Он только без сознания. Не принесете мне несколько чистых носовых платков – перевязать ему голову?
– Благодарение господу! – с искренним облегчением выдохнул слуга.
Он быстро извлек откуда-то платки, и Карина без особого труда завязала рану.
– Что же случилось? – спросила она, завязывая концы платка узлом над левым ухом мужчины.
– Он ударил меня. Не всерьез. Он частенько делал это, когда бывал навеселе. От боли я на секунду вышел из себя и отпихнул его. А он взял да и свалился. Когда я увидел, как он обливается кровью, я подумал – ему конец.
Девушка посмотрела на отметину на скуле камердинера, которая грозила в ближайшее время превратиться в багровый синяк. Сомневаться не приходилось, камердинер говорил правду.
Глядя на дородную фигуру лежащего на полу, она удивлялась, как такой громила посмел поднять руку на слабого.
– Может, положить его в кровать? – робко предложил камердинер.
В дальнем конце комнаты были два прохода, которые вели в маленькие тесные спальни.
Комната, где они сейчас находились, во времена Кромвеля, очевидно, использовалась для проведения месс, а соседние комнаты служили опальным священникам спальнями. В этом огромном замке, наверное, мог найти убежище не один священник.
Карина понимала, что вдвоем с камердинером им не по силам перенести раненого в спальню.
– Думаю, лучше оставить его на месте, – решила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50