Пожалуй, его величество не назовешь большим любителем музыки!
- Это так, - подхватил хозяин. - При всем нашем почтении к его величеству приходится признать, что слуха он лишен вовсе.
Тору, Андреа и Климента тоже встретили очень приветливо, и хозяин пригласил всех в большой зал, где стояли столы и стулья. Официант принес им бутылку вина.
- Это вино, - с гордостью заявил радушный толстяк, - с моего собственного виноградника!
- У вас есть виноградник? - поинтересовался профессор.
- Да, не удивляйтесь. Два года назад мне удалось обзавестись землей, и теперь я могу продавать постояльцам и гостям собственное вино!
- Тогда я должен пожелать вам всяческих успехов, - отозвался профессор.
- О, «Три колокола» очень изменились с тех пор, как вы в последний раз у нас были, профессор. Теперь мы вошли в моду, к нам приезжают со всей Солоны, чтобы отведать нашего яблочного струделя и выпить моего вина. Оно так и называется «Три колокола»!
Все выпили за процветание постоялого двора, после чего начались воспоминания о старых добрых днях. Добродушная хозяйка пригласила Тору подняться наверх и посмотреть отведенную ей комнату.
Комната оказалась небольшой, но светлой и уютной. Окна ее выходили в тот цветник позади постоялого двора, через который Тора вышла.
- Я отвела вам заднюю комнату, барышня, - объяснила хозяйка, - потому что, раз вам завтра играть во дворце, вы, наверное, захотите лечь пораньше, а наши гости могут не угомониться до, самого утра.
- Здесь и танцуют? - спросила Тора.
- Зимой танцы устраивают в помещении, - ответила хозяйка, - а сейчас, когда ночи стали теплые, танцуют прямо на улице. Мы даже устроили для танцев специальный настил под деревьями.
Тора вспомнила, что, разглядывая столики и уютные беседки среди деревьев, заметила этот настил, только ей не пришло в голову, что он предназначен для танцев.
Сердце девушки забилось быстрее при мысли о том, что вечером ей предстоит здесь, в Солоне, увидеть зрелище, которое, как она считала, можно было увидеть только в Австрии.
После того как хозяйка ушла. Тора привела себя в порядок и снова спустилась вниз.
Все уже сидели за столиками в тени деревьев. Им предстояло поесть пораньше и отправиться репетировать.
- Нам предстоит немало потрудиться, - очень серьезно заявил профессор. - Я так давно не был в Солоне, что от завтрашнего выступления зависит моя репутация.
- Не беспокойтесь, профессор, - воскликнул Андреа. - Сколько бы заезжих музыкантов там ни выступало, никому не сравниться с вами!
- Надеюсь! - откликнулся профессор. - Впрочем, ведь сказали, что король не разбирается в музыке.
- Но, возможно, в музыке разбирается его гость, - возразил Климент.
- Мне сообщили, - сказал профессор, - что нам предстоит играть для кронпринца Фредерика Хорватского. Немного помолчав, он добавил:
- Он уже немолод, но очень музыкален. Я выступал перед ним много лет назад, и тогда он сказал мне, что никогда не получал такого удовольствия, какое доставила ему моя игра на скрипке.
Профессор Серджович не хвастался. Просто чувствовалось, как ему приятно, что кронпринц его не забыл.
- Что ж! Постараемся не разочаровать его завтра, - сказал Климент. - А раз у нас новенькая, чем скорее мы примемся за работу, тем лучше!
Увидев, как молода Тора, Климент и Андреа забеспокоились. Но сама-то княжна надеялась, что, как только она сядет за рояль, их волнения рассеются.
Для репетиций им отвели ту же комнату, где совсем недавно встречались заговорщики. Это было довольно просторное помещение с большим столом посередине и целой пирамидой стульев в углу. Там же стоял и рояль.
Тора решила, что, наверное, в этой же комнате в зимние месяцы устраивают концерты и другие развлечения. Она осмотрелась в надежде, что заметит какие-нибудь бумаги, оставленные сторонниками князя. Впрочем, она тут же сказала себе, что князь слишком хитер для того, чтобы сделать подобную глупость.
Во многих небольших странах, вроде Солоны, уже были попытки переворотов и революций. Все правящие монархи Европы не без оснований опасались анархистов, а среди крестьян и батраков всегда имелись недовольные, что, конечно, было неудивительно.
Но князь Борис, похоже, готовил нечто такое, что должно было застать врасплох короля и его сторонников.
«И только я могу ему помешать!»- с ужасом думала Тора, сознавая, какая ответственность легла на ее хрупкие плечи.
Но пришло время начинать репетицию, и Тора заставила себя не думать ни о чем, кроме музыки.
Трижды они повторили всю программу, которую профессор составил для выступления при дворе. Только тогда профессор отпустил их. День уже клонился к вечеру. Профессор заботливо предложил Торе пойти отдохнуть.
- Мы можем поужинать пораньше, - предложил он, - а потом все отправимся в постель и, надеюсь, крепко проспим до самого утра.
Никто не возражал против его предложения, и он добавил:
- Я намерен устроить еще одну репетицию, когда мы приедем во дворец. Нужно опробовать рояль и проверить акустику зала.
- Конечно, профессор, - поддержал его Андреа. - Мы сделаем все так, как вы сочтете нужным.
- А теперь всем надо отдохнуть. Я и сам, наверное, сосну часок-другой. Дорога очень утомляет, а мы выехали очень рано.
Тора поняла, что он не спал всю ночь, тревожась за нее. Желая успокоить своего старого учителя и друга, она улыбнулась ему и послушно поднялась в отведенную ей спальню.
Перед тем как лечь, она сняла костюм и аккуратно повесила его в шкаф. Обычно это делала ее камеристка. Однако заснуть Тора не смогла: лежа в постели, она снова перебирала в уме те странные события, которые произошли с нею в этот день. Ей вспоминался не только подслушанный разговор князя Бориса с заговорщиками, но и ее встреча с Миклошем.
Он был исключительно красив, но было в нем еще и нечто такое, что отличало его от других красивых мужчин, которых Торе приходилось встречать. Она вдруг поняла, что Миклош похож на орла, - хладнокровного и опасного повелителя птиц, которого боготворят все его подданные, - от самых крупных до самых мелких и незаметных.
«Я уверена, что ему можно доверять», - сказала она себе.
Но почему она была в этом так уверена и не было ли это слишком серьезным риском в ее положении?
Если она расскажет Миклошу о том, что слышала, он может настоять, чтобы она повторила свой рассказ в присутствии кого-нибудь из облеченных властью лиц.
В конце концов Тора решила, что если снова увидит своего властного незнакомца, то попросит, чтобы он встретился с ней на этом постоялом дворе снова, когда они поедут обратно в Радослав. Перед самым отъездом она скажет ему о том, что должно произойти в Солоне в ближайшие дни, но он уже не сможет помешать ей вернуться домой вместе с профессором. А если позже Миклош начнет ее разыскивать, это ему вряд ли удастся.
И все-таки Торе было очень страшно, что ее предостережение опоздает, что князь Борис начнет действовать еще до того, как она покинет Солону. Если в результате переворота монархия падет, вина за это ляжет на нее одну!
- Но я больше ничего не могу сделать! - произнесла Тора вслух, словно оправдываясь. - Я не имею права вмешивать в эти дела профессора. И никак нельзя, чтобы кто-нибудь заподозрил, кто я такая!
Но заснуть ей все не удавалось, и Тора поднялась с кровати и села у окна. Может, если она сейчас выйдет в лес, она снова встретит там Миклоша?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31