Творение Троя, и правда, напоминает троянского коня, запускаемого к медведю. Этот самоотверженный человек испытывал свое творение на прочность в самых что ни на есть опасных условиях, бросаясь в этом костюме с холма высотой пятнадцать метров, давая налететь на себя грузовику на скорости пятьдесят километров в час, и, наконец, войдя в клетку к двум медведям гризли. Трой до сих пор жив и надеется, что новая модель костюма позволит ему будить гризли во время спячки, а также бегать внутри жерла вулкана, вопреки всем моим сомнениям, высказанным в предыдущих работах.
Есть, правда, одно животное, от которого даже такой костюм не защитит. Это животное – человек.
Вчера я собрался спать с мыслью, что вот встану утром и напишу об охоте. Но так уж получилось, что на ночь я взял почитать книжку о каннибализме. А что, чем не чтение на сон грядущий?
Листая этот фолиант, после нескольких бессонных часов я узнал о человечестве такое, что мне больше не захотелось писать об охоте, пропало желание вообще когда-либо браться за перо или чем там нынче орудуют писатели, и более того, мне даже расхотелось быть человеком. У вас никогда не появлялось желание перестать быть человеком? Не в отрицательном смысле, как это частенько понимается. А в положительном... В хорошем смысле.
Оказалось, что большую часть человеческой истории люди занимались каннибализмом. То, что воспринимается нами как неизменный и вечный моральный закон у нас внутри, тот самый кантовский императив, – это иллюзия! То, что представляется нам стойким и незыблемым – всего лишь тоненькая пленка на глыбе человеческой дикости. В мифах, преданиях, языке, верованиях, обычаях имеются указания и на то, что каннибализм не был чужд предкам культурных народов; следы его можно констатировать в мифологии греков, в преданиях и сказках немцев и славян. Некоторые исследователи предполагают даже, что людоедство характеризует собой одну из стадий развития – род болезни, через которую должно было пройти все человечество, все племена в определенный, более или менее отдаленный период их жизни.
Если путь к цивилизации должен пройти через поедание себе подобных, столь редкое среди животных других видов, то что за цивилизация возникает в конце такого пути? Да, возникает именно наша цивилизация... Прошу любить и жаловать!
Нескончаемый каменный век, который занимал большую часть нашей истории, весь был пронизан вполне обыденным людоедством. Более того, оказалось, что в Европе в темные века, последовавшие за распадом Римской империи, а особенно после ухода с мировой сцены Карла Великого, народ тоже промышлял людоедством, что не без гордости подтверждает предисловие к книге об истории французской кухни. Так что непременное присутствие во всякой средневековой сказке людоеда, а в русском фольклоре – бабы-яги, точащей зубы, – отнюдь не плод нездорового воображения наших предков.
Однако хуже всего то, что до сих пор в экваториальной Африке да на Папуа – Новая Гвинея каннибализм никуда не испарился. Просто его перестали афишировать, но, по мнению многих авторов, в Африке ежегодно съедаются тысячи людей.
Как-то в одной из африканских стран журналисты спросили местного полицейского, что это за шум в лесу.
– Опять кого-нибудь едят.
– Так что же вы не пошлете сержанта?
– Так он соврет, что был там, а сам не пойдет.
Боится, что его тоже съедят.
– И что, с этим ничего нельзя поделать?
– Ну, если утром мы находим человеческие кости, тогда можно завести дело... Но они научились идеально убирать все следы...
Наутро местные жители вышли из леса с довольными лицами. Один журналист прямо спросил первого встречного:
– Вы едите людей?
Собеседник потупил взор и загнусавил, уходя от прямого ответа:
– Трудно расставаться со старыми привычками...
Представителей племен, практикующих каннибализм, обычно характеризуют как исключительно добродушных людей. Более того, они считают, что цивилизованные люди гораздо более аморальны, чем они.
– Мы никогда не убиваем больше людей, чем можем съесть. А вы посмотрите на себя! Чего стоят ваши войны! Мы относимся к человеку бережно и с истинным вниманием. По крайней мере, у нас всякий имеет свою несомненную ценность. А у вас сколько ненужных людей!
Научили на свою голову людоедов философствовать, сокрушаются нынешние моралисты. Некоторые из их предшественников ведь еще триста лет назад предупреждали, что насильное обращение диких народов в христианство к добру не приведет. Они очень специфически и буквально понимают «возлюби ближнего своего», а с причастием у них и вовсе ерунда получается... Слова Иисуса на Тайной вечере: «Пейте кровь мою, ешьте плоть мою» вызывают у людоедов нездоровый ажиотаж.
Мир совсем не такой, каким он нам представляется. Именно поэтому так тяжело жить в современном мире, где людоед спокойно и аргументированно доказывает цивилизованному человеку, что инквизиция была ошибкой, потому что большинство ее жертв оказались безбожно over-cooked (пережарены). Страшно подумать, что может высказать нам такой людоед по поводу менее давних исторических событий.
В провинции Онтарио существует закон, что если ты выловил рыбу, ее нужно либо съесть, либо отпустить. Как-то меня остановил полицейский катер, когда я рыбачил с весельной лодки без мотора. (Видимо, они хотели убедиться, что я не превышаю скорость.) Увидев на дне лодки две малюсенькие рыбки, они строго спросили:
– Что вы собираетесь делать с уловом?
– Я его съем! – сразу ответил я, потому что знал это правило. Полицейские не отставали, и я спросил, не хотят ли они убедиться в том, что я съем свой улов, и, открыв рот, попытался засунуть себе в глотку одну из рыбок. Мне казалось, это развеселит стражей порядка, но у полицейских, особенно в канадской глубинке, напрочь отсутствует чувство юмора. Я ни разу не видел, чтобы кто-либо из них смеялся.
Меня все равно оштрафовали – то ли за отсутствие свистка, то ли за то, что в лодке не оказалось троса...
Так что против человеческого людоедства, по крайней мере в переносном смысле, противомедвежий костюм не поможет. Не поможет и чувство юмора.
Людоед может вас убить и съесть, и это все, на что он способен. Все равно рано или поздно каждый из нас превратится в кучу праха. Не в этом суть.
Душевное людоедство – явление совсем другого сорта. Оно может и не тронуть наше тщедушное тельце, но, игнорируя наши мысли и чувства, затыкая нам рот безразличием – оно выест всю нашу суть до конца, и мы не оставим в этом мире ничего, стоящее осмысления...
Зря я смеюсь над норвежцами, простыми людьми: мол, целятся в одно, а попадают в другое. Вот так и я: хотел поговорить об охоте, а заговорил снова о своем... Короче, целил в утку, а попал в лося.
Ночная рыбалка с непредсказуемым исходом
Некоторым читателям может показаться, что я не люблю людей, все время ёрничаю, предпринимаю вялые попытки поприкалываться над населением, проживающим в канадской глубинке. Некоторые даже считают, что русской общине крепко повезло, что я не имею счастья делить с ней единое жизненное пространство, а то, не ровен час, прописал бы и их, наших славных соотечественников...
Это вовсе не так. Людей я люблю – правда, в последнее время немного меньше. Не могу сказать, с чем это связано, но раньше любил их до легкого чувства тошноты, обычно подступающей в момент особенно сильного напряжения чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41