Но председателя уже не хотели слушать. Комиссия решила незамедлительно поставить перед Верховным Советом три вопроса: об отстранении Сухарева от надзора за делом; о необходимости прекращения либо приостановления «дела следователей»; о возобновлении следствия по делу Смирнова. С сообщением поручили выступить Бичкаускасу.
Это сообщение, конечно, уже более сухое и несколько сглаженное, прозвучало на заседании сессии Верховного Совета СССР 1 августа 1989 года. Напомним фрагменты его выступления по стенограмме.
«…25 мая с.г. в первый день работы Съезда народных депутатов СССР, когда нетрудно было предвидеть возможность создания специальной комиссии Съезда, Прокуратура Союза ССР возбудила уголовное дело по жалобам о нарушениях законности, якобы допущенных при расследовании уголовных дел в Узбекской ССР. Фактически это замаскированное уголовное дело в отношении отстранённых отдела следователей Гдляна и Иванова. Комиссия считает, что производство расследования по данному уголовному делу во время и параллельно с работой комиссии является, по меньшей мере, некорректным по отношению к Съезду, который уполномочил комиссию, кроме прочего, проверить и возможные нарушения законности следственной группой. Более того, специфика уголовных дел о взяточничестве даёт основание полагать, что этим расследованием в какой-то мере наносится ущерб и основному уголовному делу № 18/58115-83 о коррупции, взяточничестве и злоупотреблениях служебным положением ряда ответственных должностных лиц. Комиссия считает нужным предложить Прокуратуре Союза ССР приостановить следствие по уголовному делу о нарушении законности, или же вообще отменить постановление о возбуждении уголовного дела, и передать все собранные материалы в распоряжение комиссии для принятия окончательного решения.
…Кроме прочего, членами комиссии, следственными и судебными работниками было изучено уголовное дело в № 18/58115-83 в части, касающейся бывшего заведующего сектором Отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС Смирнова, который 11 января 1989 года был арестован по обвинению в получении взяток в особо крупных размерах неоднократно. 22 мая 1989 года, то есть накануне Съезда народных депутатов СССР, уголовное дело в отношении Смирнова было прекращено, и он освобождён из-под стражи. Комиссия, обсудив заключение, считает, что уголовное дело прекращено преждевременно, поспешно и без достаточных для этого оснований. (Аплодисменты). Основная часть эпизодов в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства практически не исследована. Комиссия обращает на это внимание как Верховного Совета СССР, так и для принятия соответствующих мер Прокуратурой Союза ССР.
…Генеральный прокурор СССР товарищ Сухарев, которому, возможно, и необоснованно выдвигается обвинение в нарушении законности со стороны Гдляна и Иванова, который уже выразил своё мнение в заключении комиссии Президиума Верховного Совета СССР, объективно не может считаться лицом, полностью незаинтересованным. По этим же причинам пока наверняка нельзя считать полностью незаинтересованными следователей товарищей Гдляна и Иванова, которые настаивают на восстановлении их в руководстве делом… Постановлением Верховного Совета СССР следует назначить по данному уголовному делу специального прокурора из числа прокурорско-следственных работников, не состоящего в настоящее время на службе в Прокуратуре Союза ССР, которому поручить высший надзор за дальнейшим расследованием этого конкретного дела о коррупции. Указанный специальный прокурор в своей работе был бы подотчётен непосредственно Верховному Совету через комиссию Съезда народных депутатов СССР и ответственен лишь перед ним. Думается, что такое решение должно бы прекратить разные и, возможно, необъективные кривотолки о развале дела, причастности к этому Прокуратуры Союза ССР, успокоить тревоги трудящихся относительно дальнейшей судьбы дела. (Аплодисменты)».
Горбачёв, который председательствовал на заседании, оказался в щекотливом положении. Комиссия поставила три вопроса, которые, в соответствии с регламентом, он был обязан сформулировать и поставить на голосование. Даже хотя бы в виде рекомендации обратить внимание прокуратуры на вывод комиссии. Однако покровителям мафии явно не улыбалось прекращение или даже приостановление сфабрикованного «дела следователей». Обижать взяточника Смирнова – верного товарища по ленинской партии, которому он вскоре предоставит слово на сентябрьском Пленуме ЦК КПСС, Михаилу Сергеевичу также очень не хотелось. Как и отстранять Сухарева, беспрекословно выполнявшего все требования кремлёвской верхушки.
Впрочем, Горбачёв не был бы Горбачёвым, признанным мастером политических трюков, если бы не выкрутился и на сей раз. Порассуждав о том, что оснований для недоверия Генеральному прокурору нет, поскольку его утвердил Съезд, заболтав суть вопросов, высказанных на сессии комиссией, он в результате поставил на голосование лишь одно предложение: о назначении независимого прокурора по надзору за делом о коррупции. Такое решение сессия и приняла. Напоследок Михаил Сергеевич распорядился не транслировать по телевидению и не публиковать в печати ни сам ход обсуждения предложений, ни принятое решение. Милостиво разрешил предать огласке только невнятное выступление Роя Медведева о том, что комиссия, мол, работает, что-то уже изучила, и процесс пошёл.
Однако выполнение даже этого решения Верховного Совета не входило в планы поборников социалистической законности. Отстранение Сухарева и появление нового надзирающего прокурора могло затруднить дальнейшее уничтожение уголовного дела N18/58115-83, а точнее, тех обломков, которые от него остались. Вовсе не случайно Горбачёв заботливо скрыл от общественности обсуждение вопроса в парламенте. Его ближайший сподвижник Лукьянов виртуозно завершил хитроумную комбинацию. Из числа отставных военных прокуроров нашли проверенного товарища – Э. Мартинсона. Решением Президиума Верховного Совета СССР он был назначен «независимым наблюдающим прокурором», и в конце сентября 1989 года прибыл в распоряжение комиссии.
Для непосвящённых в тонкости юриспруденции читателей поясним трюк выдающихся советских юристов Горбачёва и Лукьянова. Дело в том, что «надзирающий прокурор» наделён властными полномочиями, притом, немалыми: осуществляя надзор за следствием, он определяет ход расследования; даёт письменные указания следователю, обязательные к исполнению; санкционирует отдельные следственные действия – аресты граждан либо освобождение арестованных из-под стражи, обыски и т.п.; утверждает обвинительные заключения; разрешает жалобы. В отличие от него – «наблюдающий прокурор» есть камуфляж, и не более. Законодательством даже не предусмотрено такой фигуры в уголовном процессе. У него нет никаких рычагов влияния на расследуемое дело. С таким же успехом «наблюдающим прокурором» может объявить себя любой прохожий на улице: он ведь тоже со стороны наблюдает, как торгуют мороженым, или идёт дождь. Только вот реально воздействовать на происходящее не может. Поэтому рассчитанное на простаков слово «независимый» применительно к «наблюдающему прокурору» Мартинсону можно было бы истолковать как угодно, но в любом случае оно означало независимость от решения Верховного Совета СССР, принятого 1 августа 1989 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Это сообщение, конечно, уже более сухое и несколько сглаженное, прозвучало на заседании сессии Верховного Совета СССР 1 августа 1989 года. Напомним фрагменты его выступления по стенограмме.
«…25 мая с.г. в первый день работы Съезда народных депутатов СССР, когда нетрудно было предвидеть возможность создания специальной комиссии Съезда, Прокуратура Союза ССР возбудила уголовное дело по жалобам о нарушениях законности, якобы допущенных при расследовании уголовных дел в Узбекской ССР. Фактически это замаскированное уголовное дело в отношении отстранённых отдела следователей Гдляна и Иванова. Комиссия считает, что производство расследования по данному уголовному делу во время и параллельно с работой комиссии является, по меньшей мере, некорректным по отношению к Съезду, который уполномочил комиссию, кроме прочего, проверить и возможные нарушения законности следственной группой. Более того, специфика уголовных дел о взяточничестве даёт основание полагать, что этим расследованием в какой-то мере наносится ущерб и основному уголовному делу № 18/58115-83 о коррупции, взяточничестве и злоупотреблениях служебным положением ряда ответственных должностных лиц. Комиссия считает нужным предложить Прокуратуре Союза ССР приостановить следствие по уголовному делу о нарушении законности, или же вообще отменить постановление о возбуждении уголовного дела, и передать все собранные материалы в распоряжение комиссии для принятия окончательного решения.
…Кроме прочего, членами комиссии, следственными и судебными работниками было изучено уголовное дело в № 18/58115-83 в части, касающейся бывшего заведующего сектором Отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС Смирнова, который 11 января 1989 года был арестован по обвинению в получении взяток в особо крупных размерах неоднократно. 22 мая 1989 года, то есть накануне Съезда народных депутатов СССР, уголовное дело в отношении Смирнова было прекращено, и он освобождён из-под стражи. Комиссия, обсудив заключение, считает, что уголовное дело прекращено преждевременно, поспешно и без достаточных для этого оснований. (Аплодисменты). Основная часть эпизодов в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства практически не исследована. Комиссия обращает на это внимание как Верховного Совета СССР, так и для принятия соответствующих мер Прокуратурой Союза ССР.
…Генеральный прокурор СССР товарищ Сухарев, которому, возможно, и необоснованно выдвигается обвинение в нарушении законности со стороны Гдляна и Иванова, который уже выразил своё мнение в заключении комиссии Президиума Верховного Совета СССР, объективно не может считаться лицом, полностью незаинтересованным. По этим же причинам пока наверняка нельзя считать полностью незаинтересованными следователей товарищей Гдляна и Иванова, которые настаивают на восстановлении их в руководстве делом… Постановлением Верховного Совета СССР следует назначить по данному уголовному делу специального прокурора из числа прокурорско-следственных работников, не состоящего в настоящее время на службе в Прокуратуре Союза ССР, которому поручить высший надзор за дальнейшим расследованием этого конкретного дела о коррупции. Указанный специальный прокурор в своей работе был бы подотчётен непосредственно Верховному Совету через комиссию Съезда народных депутатов СССР и ответственен лишь перед ним. Думается, что такое решение должно бы прекратить разные и, возможно, необъективные кривотолки о развале дела, причастности к этому Прокуратуры Союза ССР, успокоить тревоги трудящихся относительно дальнейшей судьбы дела. (Аплодисменты)».
Горбачёв, который председательствовал на заседании, оказался в щекотливом положении. Комиссия поставила три вопроса, которые, в соответствии с регламентом, он был обязан сформулировать и поставить на голосование. Даже хотя бы в виде рекомендации обратить внимание прокуратуры на вывод комиссии. Однако покровителям мафии явно не улыбалось прекращение или даже приостановление сфабрикованного «дела следователей». Обижать взяточника Смирнова – верного товарища по ленинской партии, которому он вскоре предоставит слово на сентябрьском Пленуме ЦК КПСС, Михаилу Сергеевичу также очень не хотелось. Как и отстранять Сухарева, беспрекословно выполнявшего все требования кремлёвской верхушки.
Впрочем, Горбачёв не был бы Горбачёвым, признанным мастером политических трюков, если бы не выкрутился и на сей раз. Порассуждав о том, что оснований для недоверия Генеральному прокурору нет, поскольку его утвердил Съезд, заболтав суть вопросов, высказанных на сессии комиссией, он в результате поставил на голосование лишь одно предложение: о назначении независимого прокурора по надзору за делом о коррупции. Такое решение сессия и приняла. Напоследок Михаил Сергеевич распорядился не транслировать по телевидению и не публиковать в печати ни сам ход обсуждения предложений, ни принятое решение. Милостиво разрешил предать огласке только невнятное выступление Роя Медведева о том, что комиссия, мол, работает, что-то уже изучила, и процесс пошёл.
Однако выполнение даже этого решения Верховного Совета не входило в планы поборников социалистической законности. Отстранение Сухарева и появление нового надзирающего прокурора могло затруднить дальнейшее уничтожение уголовного дела N18/58115-83, а точнее, тех обломков, которые от него остались. Вовсе не случайно Горбачёв заботливо скрыл от общественности обсуждение вопроса в парламенте. Его ближайший сподвижник Лукьянов виртуозно завершил хитроумную комбинацию. Из числа отставных военных прокуроров нашли проверенного товарища – Э. Мартинсона. Решением Президиума Верховного Совета СССР он был назначен «независимым наблюдающим прокурором», и в конце сентября 1989 года прибыл в распоряжение комиссии.
Для непосвящённых в тонкости юриспруденции читателей поясним трюк выдающихся советских юристов Горбачёва и Лукьянова. Дело в том, что «надзирающий прокурор» наделён властными полномочиями, притом, немалыми: осуществляя надзор за следствием, он определяет ход расследования; даёт письменные указания следователю, обязательные к исполнению; санкционирует отдельные следственные действия – аресты граждан либо освобождение арестованных из-под стражи, обыски и т.п.; утверждает обвинительные заключения; разрешает жалобы. В отличие от него – «наблюдающий прокурор» есть камуфляж, и не более. Законодательством даже не предусмотрено такой фигуры в уголовном процессе. У него нет никаких рычагов влияния на расследуемое дело. С таким же успехом «наблюдающим прокурором» может объявить себя любой прохожий на улице: он ведь тоже со стороны наблюдает, как торгуют мороженым, или идёт дождь. Только вот реально воздействовать на происходящее не может. Поэтому рассчитанное на простаков слово «независимый» применительно к «наблюдающему прокурору» Мартинсону можно было бы истолковать как угодно, но в любом случае оно означало независимость от решения Верховного Совета СССР, принятого 1 августа 1989 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97