Таким образом, после испанцев и американцев на эту землю пришли японцы. И Гуам, самый крупный и самый южный из Островов грабителей, получает новое наименование. Его окрестили Омиясима – «Островом больших святынь». А Аганья? Она с тех пор стала называться Акаиси – «Красный камень».
Американцев с Острова больших святынь (как и полвека назад испанцев) отправили в плен на остров Хонсю. Там почти все они дожили до дня капитуляции Японии. Однако один американец, радист Джордж Рей Твид, решительно отказался сдаваться. Когда японцы высадились на Гуаме, он сел в старый грузовик и вместе со своим другом чаморро отправился на север острова. Твид прихватил с собой приемник и пишущую машинку (!). Более тридцати месяцев (вплоть до нового вторжения, на этот раз американцев, которые в 1944 году изгнали японцев с Гуама) Джордж Рей Твид скрывался в джунглях.
Судьба американского радиста – одна из самых удивительных страниц в истории Гуама. Твид слушал передачи из Сан-Франциско и переписывал их на машинке. Отсюда, из непроходимых джунглей северного Гуама, радист с помощью своих местных друзей распространял сообщения о действительном ходе боевых операций.
Новым хозяевам Острова больших святынь деятельность американского моряка доставляла много хлопот. Но, несмотря на многочисленные попытки, японцам все-таки никак не удавалось схватить издателя своеобразной «лесной газеты». В конце концов они снарядили отряд в пятьдесят человек с единственной целью – обнаружить и уничтожить анонимного «журналиста». Но каждый раз Твиду удавалось уйти у них из-под носа. Надо сказать, что командование американской армии, естественно, и не подозревало о том, что какой-то американский военнослужащий живет в джунглях микронезийского острова. Но когда десантный флот США приблизился к Гуаму, на высокий холм северной оконечности острова поднялся обросший человек. На нем были изорванные в клочья брюки. С помощью сигнальных флажков, сделанных из рубашки, он стал передавать командованию десантных войск сведения о размещении японских сил.
Однако, несмотря на помощь Твида, битва за Гуам была жестокой и кровопролитной, такой же, как и повсюду в Микронезии – на атолле Кваджалейн, на островах Тарава и Пелелиу. Здесь, на Гуаме, японские солдаты дрались с фанатичным упорством до самого последнего патрона. При высадке на остров они потеряли лишь десять человек, во время обороны – более двадцати тысяч!
В боях за крупнейший микронезийский остров была до основания разрушена Аганья. Я гулял по отстроенным заново нарядным улицам города, так и оставшегося столицей Гуама. Я видел фотографии довоенной Аганьи в «Нэшнл Джеогрэфик Мэгэзин». В этом журнале был также помещен снимок знаменитой испанской крепости, которая погибла, подобно самой Аганье, от взрывов тысяч снарядов и бомб. От крепости осталась лишь стена. Мне удалось сфотографировать эту реликвию, напомнившую давно минувшие испанские времена в Микронезии. По соседству с «испанской» стеной находится новый, построенный в современном стиле кафедральный собор. Он стоит на том же самом месте, где когда-то Санвиторес на подаренном ему вождем чаморро участке возвел первую каменную постройку в Микронезии.
За главным храмом расположились строгие здания административного управления острова, а еще дальше – жилые кварталы. Я жил не в самой столице, а недалеко от города, в селении Тамунинг, у моего друга, студента Артура. Я благодарен ему не только за гостеприимство, но и за то, что он открыл для меня мир Гуама – мир мыслей и чувств гуамцев (так называют себя здесь чаморро).
Достигшие в наши дни немалого прогресса, жители самого крупного из Марианских островов были древнейшими аборигенами Микронезии. Гуам и вместе с ним, по-видимому, Сайпан и Тиниан стали обитаемыми раньше других архипелагов Микронезии. Микронезийцы пришли сюда, несомненно, из Юго-Восточной Азии. На Марианских островах они создали собственную самобытную культуру, о которой, однако, известно меньше, чем о культуре других микронезийских народов, потому что испанцы, и особенно первые из них – иезуиты, так последовательно и полно «цивилизовали» аборигенов Марианских островов, что от доколониальной культуры чаморро не осталось почти никаких следов.
Миссионеры прежде всего расправились с колдунами и искоренили верования чаморро, в основе которых лежало убеждение в бессмертии души. С религией на древнем Гуаме было связано и искусство, особенно поэзия. На острове устраивались такие состязания: кто из участников сложит красивее стихи на одну и ту же мелодию. К сожалению, до наших дней дошла всего одна песня – своего рода гимн чаморро Гуама (так называемая «Чаморрита»).
Как и повсюду в Микронезии, в доколониальном Гуаме существовали непреодолимые социальные барьеры. На верхней ступеньке общественной лестницы находился не только правитель или верховный вождь, но и гуамская «аристократия», которая и называла себя чаморро – «господа». Собрание типа «всеостровного сената», состоявшее из представителей знати, выносило решения по всем важнейшим вопросам. Чаморро весьма тщательно оберегали свои привилегии. Если, например, юноша из их среды женился на девушке низкого происхождения, то его ждала неминуемая смерть.
Столицей древних гуамских чаморро была Аганья, в то время называвшаяся Хагадной. В момент высадки на остров испанцев там жили пятьдесят три «аристократические» семьи. Среднее положение занимали те, кто не относился к знати. Однако они были свободными. На самой низкой ступеньке общественной лестницы находились рабы. Большую роль на Гуаме всегда играли женщины. Дети, например, принадлежали только матери.
В отличие от жителей Маршалловых атоллов, островов Палау и Япа гуамцы не вели многочисленных междоусобных войн. Вот почему их оружие – копья с деревянными наконечниками, которые иногда смазывались ядом, – было довольно примитивным. Во время осады испанских крепостей чаморро (подобно североамериканским индейцам) использовали такую тактику: они окружали деревянные укрепления и забрасывали их горящими копьями до тех пор, пока те не загорались. Чаморро не знали лука и стрел, зато были прекрасными земледельцами и рыбаками. Гуам достаточно велик, чтобы прокормить своих обитателей, и неудивительно, что его жители считали свой остров центром земли, замечательным местом, где живется легко и привольно. От древней культуры чаморро сохранились поэтичные мифы и легенды. В них утверждается, что первым островом на земле был Гуам, а первым человеком – житель Гуама, чаморро. После посещений исторических памятников Гуама Артур обещал сводить меня в места, связанные с легендарным периодом жизни острова, о котором ничего не известно ни этнографам, ни историкам, ни археологам. Зато об этом периоде многое можно почерпнуть из фольклора гуамских чаморро.
Вместе с Артуром мы отправились на поиски следов, оставленных богами и демонами, добрыми и злыми духами. Об их божественных делах рассказывают чудесные древние сказания чаморро, полные гордости за свою родину. Среди тысяч микронезийских островов, о существовании которых жители Гуама, разумеется, знали, именно свой остров они провозгласили сердцем обитаемого пространства, краеугольным камнем мироздания, самой древней и долгое время единственной землей на свете и (что особенно важно для философии чаморро и их отношения к чужеземцам) родиной первого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Американцев с Острова больших святынь (как и полвека назад испанцев) отправили в плен на остров Хонсю. Там почти все они дожили до дня капитуляции Японии. Однако один американец, радист Джордж Рей Твид, решительно отказался сдаваться. Когда японцы высадились на Гуаме, он сел в старый грузовик и вместе со своим другом чаморро отправился на север острова. Твид прихватил с собой приемник и пишущую машинку (!). Более тридцати месяцев (вплоть до нового вторжения, на этот раз американцев, которые в 1944 году изгнали японцев с Гуама) Джордж Рей Твид скрывался в джунглях.
Судьба американского радиста – одна из самых удивительных страниц в истории Гуама. Твид слушал передачи из Сан-Франциско и переписывал их на машинке. Отсюда, из непроходимых джунглей северного Гуама, радист с помощью своих местных друзей распространял сообщения о действительном ходе боевых операций.
Новым хозяевам Острова больших святынь деятельность американского моряка доставляла много хлопот. Но, несмотря на многочисленные попытки, японцам все-таки никак не удавалось схватить издателя своеобразной «лесной газеты». В конце концов они снарядили отряд в пятьдесят человек с единственной целью – обнаружить и уничтожить анонимного «журналиста». Но каждый раз Твиду удавалось уйти у них из-под носа. Надо сказать, что командование американской армии, естественно, и не подозревало о том, что какой-то американский военнослужащий живет в джунглях микронезийского острова. Но когда десантный флот США приблизился к Гуаму, на высокий холм северной оконечности острова поднялся обросший человек. На нем были изорванные в клочья брюки. С помощью сигнальных флажков, сделанных из рубашки, он стал передавать командованию десантных войск сведения о размещении японских сил.
Однако, несмотря на помощь Твида, битва за Гуам была жестокой и кровопролитной, такой же, как и повсюду в Микронезии – на атолле Кваджалейн, на островах Тарава и Пелелиу. Здесь, на Гуаме, японские солдаты дрались с фанатичным упорством до самого последнего патрона. При высадке на остров они потеряли лишь десять человек, во время обороны – более двадцати тысяч!
В боях за крупнейший микронезийский остров была до основания разрушена Аганья. Я гулял по отстроенным заново нарядным улицам города, так и оставшегося столицей Гуама. Я видел фотографии довоенной Аганьи в «Нэшнл Джеогрэфик Мэгэзин». В этом журнале был также помещен снимок знаменитой испанской крепости, которая погибла, подобно самой Аганье, от взрывов тысяч снарядов и бомб. От крепости осталась лишь стена. Мне удалось сфотографировать эту реликвию, напомнившую давно минувшие испанские времена в Микронезии. По соседству с «испанской» стеной находится новый, построенный в современном стиле кафедральный собор. Он стоит на том же самом месте, где когда-то Санвиторес на подаренном ему вождем чаморро участке возвел первую каменную постройку в Микронезии.
За главным храмом расположились строгие здания административного управления острова, а еще дальше – жилые кварталы. Я жил не в самой столице, а недалеко от города, в селении Тамунинг, у моего друга, студента Артура. Я благодарен ему не только за гостеприимство, но и за то, что он открыл для меня мир Гуама – мир мыслей и чувств гуамцев (так называют себя здесь чаморро).
Достигшие в наши дни немалого прогресса, жители самого крупного из Марианских островов были древнейшими аборигенами Микронезии. Гуам и вместе с ним, по-видимому, Сайпан и Тиниан стали обитаемыми раньше других архипелагов Микронезии. Микронезийцы пришли сюда, несомненно, из Юго-Восточной Азии. На Марианских островах они создали собственную самобытную культуру, о которой, однако, известно меньше, чем о культуре других микронезийских народов, потому что испанцы, и особенно первые из них – иезуиты, так последовательно и полно «цивилизовали» аборигенов Марианских островов, что от доколониальной культуры чаморро не осталось почти никаких следов.
Миссионеры прежде всего расправились с колдунами и искоренили верования чаморро, в основе которых лежало убеждение в бессмертии души. С религией на древнем Гуаме было связано и искусство, особенно поэзия. На острове устраивались такие состязания: кто из участников сложит красивее стихи на одну и ту же мелодию. К сожалению, до наших дней дошла всего одна песня – своего рода гимн чаморро Гуама (так называемая «Чаморрита»).
Как и повсюду в Микронезии, в доколониальном Гуаме существовали непреодолимые социальные барьеры. На верхней ступеньке общественной лестницы находился не только правитель или верховный вождь, но и гуамская «аристократия», которая и называла себя чаморро – «господа». Собрание типа «всеостровного сената», состоявшее из представителей знати, выносило решения по всем важнейшим вопросам. Чаморро весьма тщательно оберегали свои привилегии. Если, например, юноша из их среды женился на девушке низкого происхождения, то его ждала неминуемая смерть.
Столицей древних гуамских чаморро была Аганья, в то время называвшаяся Хагадной. В момент высадки на остров испанцев там жили пятьдесят три «аристократические» семьи. Среднее положение занимали те, кто не относился к знати. Однако они были свободными. На самой низкой ступеньке общественной лестницы находились рабы. Большую роль на Гуаме всегда играли женщины. Дети, например, принадлежали только матери.
В отличие от жителей Маршалловых атоллов, островов Палау и Япа гуамцы не вели многочисленных междоусобных войн. Вот почему их оружие – копья с деревянными наконечниками, которые иногда смазывались ядом, – было довольно примитивным. Во время осады испанских крепостей чаморро (подобно североамериканским индейцам) использовали такую тактику: они окружали деревянные укрепления и забрасывали их горящими копьями до тех пор, пока те не загорались. Чаморро не знали лука и стрел, зато были прекрасными земледельцами и рыбаками. Гуам достаточно велик, чтобы прокормить своих обитателей, и неудивительно, что его жители считали свой остров центром земли, замечательным местом, где живется легко и привольно. От древней культуры чаморро сохранились поэтичные мифы и легенды. В них утверждается, что первым островом на земле был Гуам, а первым человеком – житель Гуама, чаморро. После посещений исторических памятников Гуама Артур обещал сводить меня в места, связанные с легендарным периодом жизни острова, о котором ничего не известно ни этнографам, ни историкам, ни археологам. Зато об этом периоде многое можно почерпнуть из фольклора гуамских чаморро.
Вместе с Артуром мы отправились на поиски следов, оставленных богами и демонами, добрыми и злыми духами. Об их божественных делах рассказывают чудесные древние сказания чаморро, полные гордости за свою родину. Среди тысяч микронезийских островов, о существовании которых жители Гуама, разумеется, знали, именно свой остров они провозгласили сердцем обитаемого пространства, краеугольным камнем мироздания, самой древней и долгое время единственной землей на свете и (что особенно важно для философии чаморро и их отношения к чужеземцам) родиной первого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50