— И как долго вы этим занимаетесь?
— С прошлого четверга.
Он поджал губы и легонько покачал головой, как будто извиняя меня за отсутствие результатов. Рэмзи сделал у себя еще одну пометку, затем посмотрел на меня и начал опять:
— Как вы думаете, гибель лошадей и смерть анестезиолога как-то связаны между собой?
— Не знаю, — вздрогнул я.
— А как вы думаете, смерти лошадей как-то связаны с поджогом главного здания?
— Не знаю.
— Вы обсуждали с кем-нибудь подобные предположения, сэр?
— Мне кажется, это не совсем безопасно. Его глаза сузились.
— Как я понял, вы видели тело Сильвестра.
— Да, — сглотнул я. — Отчего он умер?
— Всему свое время, — вежливо ответил он. — Когда вы были в операционной, вы прикасались к чему-нибудь?
— Нет.
— Вы уверены, сэр?
— Абсолютно.
— Вы заметили что-нибудь необычное? Кроме Сильвестра, конечно.
— На полу у операционного стола валялся хирургический степлер.
— О… Вы знаете, как выглядит хирургический степлер?
— Я однажды видел, как Кен им пользовался. Он сделал еще одну пометку.
— Еще все двери не были заперты, что тоже очень странно. Я вышел на улицу проверить дверь приемной, ну, знаете, куда поступают больные животные. Она тоже была открыта. Я закрыл ее на ключ, чтобы никто не вошел и не увидел Скотта. — Я на секунду замолчал. — И когда мы с Кеном вошли в операционную, дверь послеоперационной палаты тоже была открыта, равно как и дверь оттуда в коридор, и дверь приемной.
Он все записал.
— Это вы повесили таблички и закрыли дверь между коридором и операционной?
Я кивнул головой.
— У вас есть ключи?
— Нет, я брал ключи Кена Макклюэра.
— Где вы были, сэр, вчера с девяти часов вечера до девяти утра сегодняшнего дня?
Я про себя улыбнулся: это был классический допрос.
— Я обедал в Лондоне, у меня была личная встреча. С одиннадцати до двух я находился в обществе заместителя шефа службы безопасности жокей-клуба. Затем я вернулся в Челтенхем и улегся спать. Я живу у родителей невесты Кена Макклюэра. Это примерно в миле отсюда.
Он делал короткие заметки.
— Спасибо, сэр.
— Когда он умер? — снова спросил я.
— Вы же не думаете, что я вам отвечу.
Я вздохнул. Это произошло после трех, когда Кен оставил Скотта на дежурстве. У всех было такое же алиби, как и у меня, впрочем, весьма шаткое: дома, в постели.
Детектив Рэмзи спросил, как долго я еще намерен жить у родителей невесты Кена Макклюэра.
— Этот вопрос окончательно не решен, — ответил я. — Возможно, еще несколько дней.
— Мы сможем еще раз вызвать вас?
— Если я уеду, Кен будет знать, как меня найти.
Он кивнул, снова сделал пометку, поблагодарил меня и попросил констебля пригласить в офис Кена. Выходя в коридор, я заметил Кэри с одним из полицейских. Я видел этого полицейского в воскресенье, но не знал, как его зовут. Они вышли из операционного блока. Кэри еле волочил ноги, его седая голова поникла. Он был в глубокой депрессии. Невидяще посмотрев на меня, он повернул к офису и с трудом произнес:
— Все на своих местах.
Воскресный полицейский провел Кэри в офис и закрыл дверь. Мы с констеблем вышли из больницы. Я увидел, как Кен с Белиндой бесцельно слонялись по конюшне и смотрели на своих пациентов.
— О, да ты вращаешься в высшем обществе, — сказал я Кену.
Вид у него был убитый.
— Я возвращаюсь в Тетфорд. Если буду нужен, найдешь меня там.
— А я остаюсь с Кеном, — заявила Белинда.
Я улыбнулся ей, и, помедлив секунду, она, хотя и не слишком охотно, улыбнулась мне в ответ. Все-таки это была победа.
Когда я приехал, Викки и Грэга не было дома. В некотором роде они решили проблему своего времяпрепровождения — вызывали такси и ехали кататься. У них не хватало смелости взять напрокат машину и самим ее водить. «Таксисты всегда знают, куда ехать. Они рассказывают нам, что нужно делать и куда смотреть», — говорила Викки.
Я вошел, отнес в свою комнату пишущую машинку Кена и папку с письмами и приступил к работе.
Все письма были отпечатаны на фирменной бумаге, и на каждом красовалась размашистая подпись Кена. В письмах говорилось, что полицейским нужен список сгоревших лекарств, затем следовала просьба о содействии. Письмо само по себе было неплохим, но оно не относилось к тем, на которые дают немедленный ответ. Я вставил в машинку первую копию, напечатал вверху адрес и название фирмы и протянул бумагу вниз, чтобы допечатать еще один абзац под подписью Кена.
Я писал: «Это дело не терпит отлагательств. У полиции есть подозрения, что некоторые опасные, редкие и/или запрещенные вещества были украдены еще до поджога. Они могут оказаться в чьих угодно руках. Дайте ответ как можно скорее и вышлите, пожалуйста, копии соответствующих счетов. Маркированный конверт прилагается. Хьюэтт и партнеры выражают Вам глубокую признательность за Вашу отзывчивость и оперативное содействие».
В Японии я бы еще прибавил несколько цветистых любезностей, но в британской торговле это было бы чересчур. Во всяком случае, так мне поведали многочисленные сбитые с толку японские бизнесмены. К примеру, поклон вызывал смущение, но никак не способствовал заключению контракта. В Японии дарить подарки гостю — обязанность хозяина, а не наоборот. Существует много способов поставить друг друга в неловкое положение.
Я щедро налепил марки на конверты для ответов и написал адрес: «Хьюэтт и партнеры», коттедж Тетфорд (временный офис). Теперь письмо выглядело вполне официально. Я надеялся, что результат не заставит себя ждать.
Затем я сложил вместе письмо и конверт для ответа и вложил их в конверт с адресом фармацевтической фирмы. Без ксерокса или, на худой конец, копирки (о чем я не подумал сразу), я прилично помучился с письмами. Напечатав дополнительный абзац в каждом из писем, я сгреб их в кучу, отвез на почту и отправил.
Вернувшись в Тетфорд, я часок вздремнул, а затем наугад позвонил по мобильному телефону Кена.
Он тут же ответил:
— Кен Макклюэр слушает.
— Где ты сейчас? — спросил я. — Это Питер.
— Еду на вызов. Воспаление сухожилий. А почему ты спрашиваешь?
— Я тут подумал, что нам надо бы повидать Макинтошей., или Нэгреббов.
Было слышно, как он вздохнул.
— Ты так и норовишь испортить мне день. Большое тебе спасибо.
— Где я могу их найти?
— Ты что, серьезно?
— Я не понимаю, ты хочешь восстановить свою репутацию или нет?
Помолчав, он рассказал мне, куда ехать, и добавил:
— Зои Макинтош — настоящая тигрица, а ее папаша витает в облаках. Встретимся там минут через пятнадцать.
— Хорошо.
Я проехал через Риддлзкомб и остановился на холме, глядя вниз на деревню Макинтошей. Шиферные крыши, каменные желто-серые загоны для длинношерстных овец, еще не распустившиеся почки на зимних деревьях. Древесный уголь, сваленный в кучи под кремовым небом Поля, спящие в ожидании весны.
У меня было такое чувство, что все это я вижу не впервые. Я уже взбирался на эти холмы и видел эти крыши. Я бегал вниз по дороге, где сейчас стоит моя машина. Мы с Джимми, хохоча до упаду над какой-то детской шуткой, стягивали с себя одежду и нагишом плескались в речке. Отсюда мне не было видно реки, но я знал, что она там есть.
Когда подошло время встречаться с Кеном, я завел мотор, отпустил тормоза и съехал вниз Реки все еще не было. Может, я перепутал место, но почему-то я был уверен, что нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76