Фред посмотрел из окна на открывавшийся вид — пальмы, синее море с солнечными бликами на поверхности воды, небоскребы в деловом центре Майами — и сказал, что никогда не чувствовал себя более счастливым человеком.
— Рад за тебя, Фред, — произнес я и был в ту минуту совершенно искренен.
Он обернулся, грустно улыбаясь: его тело было неуклюжим и приземистым, но ум — подвижным и гибким, как акробат.
— Мы оба знаем, — сказал он, — что в конце концов ты преуспеешь больше, чем я.
Я хотел было возразить, но Фред жестом остановил меня.
— Здесь, — продолжал он, — впервые за всю мою жизнь я почувствовал себя у штурвала. Это необыкновенное чувство. Захватывающее. Я просто хотел поделиться с тобой. Я не многим могу это сказать. Другие не поймут. Но ты-то понимаешь, правда?
Я медленно кивнул:
— Мне никогда по настоящему не приходилось руководить. Такое случалось лишь изредка, и то Первый секретарь, консул — чиновники 7-го ранга категории «А» министерства по делам Содружества и международных отношений Великобритании. Ненадолго. Всегда нужно было перед кем-то отчитываться.
— А это гораздо легче, — и Фред усмехнулся совсем по-ребячьи. — Вспоминай обо мне иногда, расхаживая по Уайтхоллу.
Я вспоминал о нем, сидя в авиалайнере, когда Викки и Грэг спали по ту сторону прохода. Пожалуй, за последние несколько дней я узнал его лучше, чем за все время в Токио, и, конечно, теперь я относился к нему по-другому. Он понял, что такое быть самому себе начальником, и это отточило его характер, помогло избавиться от взвинченности и манерности, и, может, однажды настанет день, когда его лоб останется сухим.
Не знаю, как ему это удалось, он уговорил меня не только лететь в Англию вместе с его попавшими в беду друзьями, но и благополучно доставить их к дочери в Глостершир. Я сознавал, что если бы они направлялись куда-нибудь в Нортумберленд, я бы иначе отреагировал. Но было так любопытно снова попасть в провинцию, где прошло мое детство. Оставалось еще две недели отпуска, а никаких определенных планов относительно того, как их провести, у меня не было, разве что нужно было подыскать жилье в Лондоне. Итак, в Глостершир — почему бы нет?
По прибытии в Хитроу я взял напрокат машину и повез бесконечно благодарных Уэйфилдов на запад в сторону Челтенхема, туда, где проходили скачки. Викки сказала, что ее дочь жила едва ли не у самой беговой дорожки.
Так как Викки раньше здесь не бывала, а я весьма смутно помнил эти места, пришлось пару раз остановиться, чтобы свериться с картой. Мы не заблудились и добрались в Челтенхем к полудню.
Заехав на станцию техобслуживания, разузнали, как ехать дальше.
— Ветлечебница? Повернете направо, проедете пожарную станцию…
Строения, возвышавшиеся по обе стороны шоссе, представляли собой удивительную смесь веков: старые и ветхие дома затеняли агрессивные фасады магазинов и пабы, выстроенные в современном стиле. Это больше напоминало не поселок, а пригород: сказывалось отсутствие единого стиля.
Ветлечебница представляла собой основательное кирпичное здание, выстроенное вдали от дороги. Рядом было достаточно места для парковки не только нескольких автомобилей, но и целого фургона для перевозки лошадей. Кстати, подобный большой фургон как раз и стоял около дома. Неужели ветеринары больше не принимают вызовов на дом?
Я остановил взятую напрокат машину в свободном углу асфальтированной площадки и помог Викки выйти из автомобиля. Она отсидела ногу, а темные круги вокруг глаз, мешки под глазами и усталый, измученный вид свидетельствовали о том, что ее разбудили в два часа ночи, пусть даже часы показывали семь утра по местному времени.
Ее зашитое ухо было аккуратно заклеено пластырем, а большую бесформенную повязку уже сняли. Тем не менее Викки выглядела усталой пожилой женщиной. И даже ее попытка слегка преобразиться с помощью губной помады не возымела никакого результата.
Да и погода была не на нашей стороне. Из субтропиков Флориды — в серый холодный февральский день Англии — такая смена климата кого угодно выбила бы из колеи, а для наших героев с их травмами была просто губительна.
На Викки был темно-зеленый брючный костюм и белая рубашка — наряд, не соответствующий представлению англичан о выходной одежде. Она даже не удосужилась оживить этот ансамбль бижутерией или золотой цепочкой. Ей казалось достаточным просто сесть в самолет.
Грэг изо всех сил старался быть для Викки опорой, но, несмотря на все его возражения, было ясно — недавние события и потеря сознания здорово подорвали его силы. Так что многочисленные сумки и чемоданы мне пришлось перетаскивать самому, хоть Грэг и успел раз шесть извиниться, жалуясь на слабость.
Я никоим образом не рассчитывал, что они оба, словно резиновые, сразу же вернутся в прежнее состояние. Бандиты оказались сильными и жестокими. Мне достался всего один удар, и то было впечатление, будто заехали огромной дубиной. К тому же в полиции нас здорово огорчили, высказав предположение, что грабителей вряд ли поймают. В животной злобности и жестокости, исходивших от них, по-видимому, не было ничего необычного. Викки, во всяком случае, посоветовали больше не носить серег с резьбой вместо обычного замочка.
— Чтобы им было легче меня ограбить? — спросила она с горьким сарказмом.
— Лучше носите подделку вместо настоящих камней.
Она покачала головой:
— Не так-то просто иметь настоящую вещь. Грэг вышел из машины последним. Втроем мы направились к кирпичному зданию, вошли внутрь через стеклянную дверь и оказались в просторном вестибюле. На полу — коричневое ковровое покрытие, из мебели — два стула и деревянная стойка, на которую можно облокотиться, пока разговариваешь с девушкой, сидящей по ту сторону в глубине зала.
Девушка сидела за столом и разговаривала по телефону.
Мы подождали.
Тем временем она сделала какие-то заметки, положила трубку, обратила в нашу сторону вопросительный взгляд и произнесла:
— Слушаю вас.
— Белинда Ларч… — начала было Викки.
— К сожалению, в данный момент отсутствует, — холодно ответила девушка. Ее нельзя было упрекнуть в невежливости, но готовности помочь в ее голосе тоже не ощущалось. Взглянув на Викки, можно было понять: еще немного, и она расплачется.
— Будьте добры, подскажите, как нам ее найти, — заговорил я. — Это ее мать, она только что приехала из Америки. Белинда ждет ее.
— Ах, да, — тем не менее девушка не проявила особого радушия. — Если не ошибаюсь, вы должны были приехать вчера?
— Я звонила, — оправдывалась Викки.
— Присядьте, — сказал я ей. — Вы с Грэгом останетесь. Здесь как раз есть два стула, а я поищу вашу дочь.
Они сели. Я так долго опекал их, что, если бы я приказал им лечь на пол, они бы так и сделали.
— Итак, — сказал я, обращаясь к девушке, — где мне найти Белинду?
Она начала было отвечать с тем же безразличием, но вдруг увидела в моем взгляде нечто, что заставило ее изменить отношение. «Очень благоразумно», — подумал я.
— Вообще-то она в больнице, помогает ветеринару. Вы не сможете туда пройти. Они оперируют лошадь. Мне очень жаль, но вам придется подождать.
— Вы можете позвонить ей?
Она собиралась сказать «нет», но взглянула сначала на Уэйфилдов, потом на меня и, недовольно вскинув брови, подняла трубку телефона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76