Как ловко он нашел и вытащил бумажник. Мартин Ретцов искал его в течение двух недель, но безуспешно и наконец смирился с фактом, что парень, видимо, свалил в другой округ, где его не ищут разъяренные жертвы его фокусов.
Мартин каждый месяц заезжал на самую отдаленную ферму в своем округе. И вот, уезжая оттуда, он как раз и встретил Джонни Дьюка. Парень стоял на обочине и голосовал. Должно быть, увидев машину Ретцова, он не сразу сообразил, что к чему.
Мартин промчался мимо, резко затормозил, открыл дверцу и вышел наружу. Несмотря на свой рост и вес, двигался он мягко, точно хорошо смазанный механизм. Движения его были четкими и отточенными. И в руке он держал пистолет.
— Садись в машину! — приказал Мартин. Джонни Дьюк поглядел на пистолет, направленный точно ему в живот, и побелел. Парень сглотнул — его кадык конвульсивно дернулся — и медленно подчинился.
— Я верну деньги! — испуганно сказал он, когда Мартин Ретцов опустился на соседнее сиденье. Пистолет теперь был направлен в пол, но Джонни понимал, что это легко исправить.
— Мне следовало бы сдать тебя в полицию, — сказал Мартин.
Парень молча замотал головой.
— Тогда ты будешь работать на меня.
Парень посмотрел в прищуренные глаза Ретцова, и его передернуло.
— Это что, шантаж? — спросил он.
— Если будешь работать хорошо, я стану тебе платить.
— А что надо делать?
— Красть лошадей, — сказал Мартин Ретцов.
Он составил свой план так же тщательно, как в былые дни, когда они работали вдвоем с отцом. Потихоньку приобрел прицеп на двух лошадей и машину, чтобы его буксировать, и запер машину с прицепом в городском гараже. Большой фургон он покупать не стал — в основном из-за кошмаров: ему до сих пор снились эти огромные колеса. Кроме того, он не был уверен, стоит ли рассчитывать на то, что новый напарник останется с ним надолго. Сперва надо попробовать, а потом уж решать, предлагать ли ему долговременное сотрудничество.
Услышав, чем предлагает ему заняться Мартин Ретцов, Джонни широко улыбнулся.
— Это пожалуйста, — ответил он. — Лошадей воровать я могу. А каких?
— В здешних местах это не так просто, — сказал Мартин. — На фермах и в конюшнях везде очень хорошая охрана.
Но Мартин успел изучить ее до тонкостей — в конце концов, он потратил на это целых три года.
Он выдал Джонни Дьюку список того, что нужно купить, и небольшую сумму денег. Через два дня они вместе изучали приобретенный Джонни гаечный ключ и кусачки.
— Ладно, времени терять нельзя, — сказал Мартин Ретцов. — Завтра ночью.
— Что, так скоро?
Мартин улыбнулся.
— Нам надо украсть двух жеребых кобыл. Одна из них вот-вот ожеребится. Когда это произойдет, она должна быть уже в надежном месте.
Джонни Дьюк удивился:
— А почему бы не взять хороших призовых скакунов?
— Их слишком легко вычислить. Татуировки, регистрационные карточки… Но жеребят, да еще новорожденных — кто их признает? Поэтому мы берем высококлассную кобылу, которая носит жеребенка от одного из лучших производителей, увозим ее подальше и продаем какому-нибудь владельцу или тренеру, который рад будет получить жеребенка голубых кровей за половину той цены, в которую он обошелся бы ему на аукционе. Этого жеребенка вскоре после рождения подменяют на какого-нибудь другого, регистрируют и метят уже в новом качестве. Владелец знает, кто это такой на самом деле, и потому сперва выставляет его на скачки, а потом оставляет на племя. Некоторые из моих клиентов в прошлом сделали миллионы на таких жеребятках. А я получаю только небольшой процент.
Джонни Дьюк слушал его, разинув рот.
— Это тебе не по карманам лазить, — с гордостью сказал Мартин Ретцов. — Это все равно что украсть «Мону Лизу». Все надо рассчитать заранее.
— А куда потом девают племенную кобылу? И другого жеребенка?
— Кое-кто из моих клиентов имеет совесть. Для таких я забираю кобылу с жеребенком и подбрасываю на любое удобное поле. За соответствующую плату, конечно. Если владелец поля окажется человеком порядочным, кобылу опознают и отправят к хозяину.
Джонни не стал спрашивать, что бывает, если клиент совести не имеет. Он только сглотнул.
— А у вас уже есть покупатель на тех двух кобыл, которых мы должны украсть завтра? — спросил он.
— А как же! Леонардо да Винчи с бухты-барахты не воруют. — Мартин Ретцов рассмеялся, продемонстрировав ряд крепких зубов. — Когда мы заберем кобыл, я скажу тебе, куда ехать. Поедешь один. Потом привезешь деньги.
Джонни Дьюк снова удивился:
— Вы мне верите?
— А вот тогда и узнаем.
На следующий вечер, когда начало темнеть, они забрали недавно купленную машину и присоединили к ней прицеп. Мартину Ретцову стоило немалого труда развернуться в маленьком дворике, куда выходили двери гаражей, и Джонни, желая помочь, зашел сзади прицепа, чтобы говорить, сколько места осталось для маневра.
— Уберись оттуда! — рявкнул Мартин. — Немедленно!
Мартин выпрыгнул из машины, и Джонни увидел, что он весь дрожит.
— Я только хотел… — начал парень.
— Никогда не заходи в зад прицепу! Понял? Ни-ко-гда!
— Ну ладно, ладно. Как скажете.
Мартин Ретцов перевел дыхание и вытер вспотевшие ладони о штаны. Он сам ужаснулся тому, насколько его это взволновало. «Три года, — подумал он, — а кажется, будто все это было вчера». Может, лучше бросить это дело, раз у него нервы ни к черту? Может быть, он целых три года тянул с возвращением к своему ремеслу именно потому, что в глубине души боялся снова браться за него?
Ретцов облизнул пересохшие губы. Сердцебиение потихоньку успокаивалось. На этот раз засады не будет. В тот раз предполагаемый клиент заложил его полиции, но тут все надежно. Этот клиент уже трижды покупал у него жеребят высокого класса и очень обрадовался, узнав, что можно получить еще двух. Мартин Ретцов снова сел в машину, и Джонни устроился рядом.
— В чем дело-то? — спросил Джонни.
— Я однажды видел несчастный случай. Человек попал под фургон.
— А-а!
Мартин Ретцов не стал рассказывать подробности, но они стояли у него перед глазами. Засада. Отец не успел еще забраться в кабину фургона, когда впереди вспыхнули полицейские мигалки. Мартину необходимо было сдать назад на пару ярдов, чтобы проехать в промежуток, оставшийся между полицейскими машинами и изгородью. Он снял машину с тормоза, нажал на акселератор, рванул назад… Мартин никогда не забудет страшного вопля отца. Никогда.
Вопль был короткий и тут же оборвался. Мартин выскочил из кабины, увидел колесо, вдавившееся в мягкий живот, увидел кровь, хлещущую изо рта умирающего, — и другого человека, полицейского. Полицейский стоял рядом и смотрел — он даже не шелохнулся, чтобы помочь.
— Помогите ему! — отчаянно заорал Ретцов.
— Сам и помогай.
Он в панике вскочил в кабину, схватился за рычаг, не чувствуя собственной руки, уже зная, что отец мертв.
Мертв. Не поможешь, не спасешь, ничего не сделаешь…
Мартин съехал с раздавленного тела и помчался вперед. Он застал полицию врасплох. Он проехал две мили, гоня со скоростью шестьдесят пять миль в час, и задолго до того, как полиция догнала фургон, выскочил из машины, бросив ее на обочине, и скрылся в лесу.
Его имени полицейские не знали. У Мартина хватало ума не называть себя клиентам. Полицейские видели его только раз, мельком — и то в состоянии паники, а этого, конечно, было недостаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67