пока умный раздевался – дурак речку пере­шел… Не пойдешь – один уйду!
Полуорлов. Да нет, Гоша, все правильно! Но что бы пораньше начать, а?.. А мы – то жениться, то дети, то квартиру надо, а наука, а истина?.. Эх! Одно дело, когда ты ничем не связан…
Гоша. Да вот тут-то оно и дороже! Выше будь, Петя! Выше!..
Полуорлов. Да я выше. Чего выше-то!..
Гоша. Ну, выше! Чем человек ниже, тем он дол­жен – выше! Понял?
Полуорлов. Я понял.
Гоша. И все! Чем ниже, тем ниже! Чем выше, тем выше! (Уходит.)
Полуорлов. Куда уж выше?.. Охо-хо!..
Себейкин (скучает). Эхе-хе!..
Вася. Ну чего ты? Может, магнитофон?
Себейкин. А ну его! Чего-то не понимаю я в нем! Кнопочки, ленточки, крутится все, рвется!.. То ли дело патефон! Пластиночку взял, все там написано, поста­вил…
Клава Себейкина. Ну, привет! У всех теперь магнитофоны! Поставь, Вася, вы там смешное что-то с ве­чера накрутили!..
Себейкин. Ну, ясное дело, ты ж больше моего по­нимаешь!..
У Полуорловых Гоша выходит и играет на баяне, у Себейкиных Вася включает магнитофон. Раздается прежний счастливый голос Себейкина: «Говорит Себейкин! Говорит Себейкин! Ку-ка-ре-ку!..» Клава и Вася смеются.
Да ну, выключи!..
Полуорлов. Гоша! Прекрати!
На магнитофоне звучат песни и голоса, Гоша играет. Обе Клавы выходят.
(Отбирает баян у Гоши.) Хватит!
Себейкин. Выключи! И вообще, слушай! Забери ты его себе!..
Вася. Ты что?..
Себейкин. Точно! Ты это любишь, а мне он лиш­ний! Зря стоит.
Вася. Да ты что, Петь?
Себейкин. Ну, я сказал! Забирай, и все!.. Я не по пьянке. Как-нибудь ее вот не будет, придешь и забери!..
Вася. Да нет, ну что ты, не возьму я. Такая вещь!
Себейкин. Я тебе сказал? И все!.. Нет, ну ты по­нял, да? Железно! Ты мне друг, так? Ну вот, могу я другу сделать? Ну и все. Понял? И забирай!..
Вася. Ладно, ладно, отдыхай…
Себейкин и Полуорлов синхронно ходят по кухням.
(Себейкину.) Ну чего тебе неймется?
Гоша (Полуорлову). Ну чего ты?
Вася. Гляди, как у тебя все повернулось? Все у тебя есть! Что хочешь.
Себейкин. Скучно, Вася!.. Надоело, Вася! И сам-то я себе надоел, ей-богу!
Полуорлов. Ах, надоело!
Вася (вздох). Нда, скорей бы ночь прошла, да сно­ва за работу!
Полуорлов (ищет еду). Где же Адамыч-то про­пал?..
Входит Клава Полуорлова.
Клава Полуорлова. Что ты ищешь? Там ниче­го нет. Ложитесь лучше.
Полуорлов. Опять «ложитесь»! Дай хоть по бу­тербродику.
Гоша. С колбаской бы с копчененькой…
Клава Полуорлова. Петенька, ну нет ничего, честное слово…
Полуорлов (взрыв). Ну хлеб есть? Хлеб?..
Себейкин. Слушай, а может, зря я от мастеров отказался? Раньше-то всегда такую мечту имел! Еще пацаном… Да где уж! Даже семилетку не кончил! А по­том, сам знаешь, – за другим погнался…
Вася. Отдыхай, Петь!
Входит Клава Себейкина.
Себейкин. Слыхал? «Буратину»-то в фабрику хо­тят расширять… Немецкое оборудование получаем, кук­лы «папа-мама» будут говорить, на нашем участке го­лосов теперь большая ответственность ляжет…
Клава Себейкина. Сто раз уж одно и то же рас­сказываешь!
Себейкин. Ну вот, видал! Поговорить уж нельзя!
Клава Себейкина. Не наговорились? Утро ско­ро!.. Пирог будет кто?.. А то уберу. (Выходит.)
Себейкин. Ну вот, перебили, черт!..
Полуорлов. Ты пойми, Гоша, что такое наша ла­боратория! Мы работаем ради будущего! Мы на пороге таких физических и психических потрясений, каких не знал мир! Цветущая земля превратится в помойку, а ми­ровой океан в зловонную лужу! Женщины будут рожать мутантов, каких не видывал свет и имя которым в ста­рину было одно: антихрист!..
Гоша. Ты не прав. Сегодня, например, прекрасная погода!
Полуорлов. Пресс научного прогресса оказывает не только причинно-следственное воздействие на весь биогенез – он дает еще некое жестокое излучение, в ко­тором фатально мутирует любая рациональная идея! Понимаешь, какая ответственность?..
Входит Клава Полуорлова с двумя золочеными орехами с елки.
Клава Полуорлова. Вот вам орехи. Больше ни­чего нет. (Уходит.)
Полуорлов. Фу, черт! Перебила! О чем я?
Гоша. Ты насчет ответственности.
Себейкин. Да, ответственность, говорю.
Вася. Да тебе-то что? Нас не касается.
Себейкин. Это конечно. (Мрачнеет.) Нас ничего не касается… Народ к коммунизму подходит, мировая об­становка вся к черту заостренная кругом! А нас все не касается! Учат нас, дураков, учат!.. Эх!..
Полуорлов. Борьба идей, вся мировая обществен­ность… А где я?
Гоша. А где ты?..
Полуорлов. Ай! (Отмахнулся.) Никто ничего не понимает!..
К Себейкиным входит Адамыч.
Адамыч (берет бутылку). Не хочешь? А народ хо­чет!
Себейкин. Какой народ?
Адамыч. Не спит, просит народ.
Себейкин. Да где народ-то? Где?..
Адамыч. С отдачей, Петь! С отдачей!
Себейкин. Бери… Кому это?
Адамыч. Я мигом, мигом… (Уходит.)
Себейкин. Погоди, Адамыч, поговорим… Эх, ушел! И спят все, храпят! А я не могу! Или на новом месте, или сны такие? Тут, знаешь, снится, будто, значит, я еще в армии и лежу на стрельбище, мишень вот как ясно передо мной, карабин в руках, все нормально, и должен я в самую тютельку попасть.
Входит Клава Себейкина.
Все в норме, я, значит, целюсь и вот сейчас попаду!.. Жах!.. И мимо! Мишень – вот она, карабин в порядке, я в порядке, а без толку. Опять целюсь, думаю – все, теперь железно! Жах!.. И обратно ни фига!.. Понял!.. Затвор вынимаю, диск разнимаю…
Клава Себейкина. Привет! Затвор! Уж ружья-то сто лет в руках не держал!..
Себейкин (разводя руками). Нет, видали?.. Да ты уж за ружье-то дай мне сказать! Уж про ружье-то я боле знаю!
Клава Себейкина. Стрелок! (Выходит.)
Себейкин. Нет, это что, а?.. Фу, черт, сбила!.. Про что я?..
Вася. Ты про стрельбище.
Полуорлов. Кладбище.
Гоша. Что?
Полуорлов. Снится мне кладбище, всю неделю. Понимаешь?
Гоша. Ваганьковское или Пятницкое?
Полуорлов. Кладбище идей. Я иду, а они лежат… Мои идеи! Голова – кладбище, а?
Себейкин. Эх, Васька! Все у нас есть, а душа чего-то не на месте! Скучно, Вася… Как живем-то?..
Вася. Отдыхай. Как живется, так и живем.
Себейкин. То-то что – как живется!.. Эх!.. (Вздыхает.) Правильно Адамыч скажет: «Не хлебом единым жил человек!»
Полуорлов. Даже хлеба нет! Хлеба!
Входит Адамыч.
Адамыч. Происходит впечатление, что не спит наша лестничная клетка! Не спит, об смысле жизни думает!.. (Передает Гоше бутылку.)
Гоша. Адамыч, золотко, спасибо! Правильно! Не спи, не спи, художник!.. Придется из чашечки… По-нашему, по-простому…
Полуорлов. Да куда же все подевалось? Горы были посуды!.. Ах, Адамыч! Спаситель!
Адамыч. Всюду происходит, товарищи дорогие, единство… противоп… противо… ложностей… и противоположность единства…
Полуорлов (раздраженно). Пить не из чего, за­кусить нечем, спать негде!
Гоша. Зато воля, Петя!.. Давай!..
Полуорлов (капризно). Да не хочу я ничего! Не буду. (Отходит.)
Гоша. И этого не хочет! Ну, гений!
Адамыч. Не спит лестничная площадка! По всем этажам разговоры, товарищи мои! И скажу я вам так. Берем утро, просыпается, значит, весь дом…
Полуорлов. Дьявол, еще муха какая-то!.. (Пы­тается поймать муху.) Да почему ж мухи-то летают? Зимой?
Себейкин. Да что ж ты, подлая! (Охотится за му­хой.) На! На! Убью!..
Полуорлов и Себейкин ловят муху. Сыплется посуда, они падают.
Полуорлов (поймал муху). Что с природой сде­лали!
Вбегают Клавы.
Клава Себейкина. Ой! Да что это! Дерутся! Убили!..
Клава Полуорлова. Бог мой, что это?.. Петя, что с тобой?
Себейкин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15