- Ничего особенного. Обычная махорка. - Он еще
раз затянулся, медленно выпустил струю дыма. - И чего все в нем находят?…
Неля взглянула на часы.
- Где же кофе? Я не успею переодеться. - Посмотрела на Капустина. - Жаль, вы не придете.
- А кто это вам сказал, что не приду? - вдруг вызывающе спросил Капустин.
- Ну… Светлана Николаевна вроде бы плохо себя чувствует. Я думала…
- А я хорошо себя чувствую. Замечательно. - Он поднялся чересчур резко. - Так, все. Мы идем петь. - Он протянул ей руку. - Мы будем петь и смеяться, как дети. - Он засмеялся. - Вы будете петь, а я смеяться. А потом - наоборот.
- Олег Григорьевич, что с вами?…
- Никаких отчеств. Просто Алик.
Он отодвинул мешавший ему стол, словно это была пушинка, и повел Нелю за собой.
- Но нам не туда, - сказала Неля. - Зал - там…
Неля пела песню о пожаре сердца. Если горит дом, пела она, мы звоним ноль-один. А если пожар в душе, если сердце пылает, куда звонить? Любимому? Но если я не знаю даже его номера телефона…
Капустин слушал песню, прикрыв глаза и раскачиваясь в такт. Иногда он начинал дирижировать и даже пробовал подпевать. Зрители с недоумением на него поглядывали. Потом он открыл глаза и увидел, что Неля поет, обращаясь к нему, и он помахал ей рукой. А когда она пропела фразу насчет телефона, он поднялся и крикнул: «137-69-74!» В зале засмеялись. «После семи вечера», - добавил он. Тут он увидел, что Неля смотрит за его спину, и обернулся. В дверях стояла Светлана Николаевна.
Диме вся эта история настолько не понравилась, что он неожиданно врубил брек, чем заглушил Нелю и сбил с ритма всех музыкантов…
Капустин постучал в дверь своей каюты и пропел голосом Мефистофеля:
- Мой совет - до обрученья ты дверь ему не отворяй…
Ему и не отворили.
Он пропел:
- Ха-ха, ха-ха! - И ушел.
Около двери с красным крестом он остановился. Подумал немного, потом толкнул ее.
- Вы что-нибудь хотите? - улыбаясь, спросила медсестра.
- Да. Спать.
- А, вам снотворное, - сестра потянулась к аптечке.
- Нет. Кровать.
Светлана Николаевна, наспех одетая, подбежала к медпункту. На диванчике лежал Капустин и спал.
- Что с ним? - спросила она врача.
Врач потеребил бородку клинышком и сказал задумчиво:
- По виду, крайняя степень опьянения.
- Ну и негодяйка, - сказала она сквозь зубы.
- Что?
- Это я не вам.
Врач обернулся, но никого не заметил.
- Хотя, что странно, - продолжал он, - нет запаха алкоголя. Он вообще как - склонен?
- Да нет.
- Вы уверены?
- У них регулярно медобследования.
- А он кто по профессии? Шофер?
- Пожарный.
- Пожарный?
- Нет, не в этом смысле. Он не лазит по лестнице в каске…
- Нет? - Врач что-то вспомнил. - А разве…
- Очень редко, - смутилась Светлана Николаевна. - Он специалист по нефтяным пожарам. Его вызывают в крайних случаях, когда особо опасная ситуация.
- Ага, значит, опасность? - обрадовался врач.
- Разумеется.
- Нервное напряжение. Стрессы…
- Не без этого.
- А когда наступает разрядка… Вы меня понимаете? - он откинулся, довольный.
- Вы что хотите сказать - он… - Светлана Николаевна не договорила.
- Ну зачем так резко, - вкрадчиво сказал врач и дотронулся до ее руки. - А вам разве не кажется его поведение несколько… э-э… странным.
- Так… Значит, уже все всё заметили…
- Это видно невооруженным глазом.
- Мало ей одного.
- Что?
- Это я не вам.
Врач обернулся, никого не увидел и снова дотронулся до ее руки.
- Ему надо помочь.
- Как?
- Делайте вид, что все хорошо.
- Легко сказать.
- Но пока еще действительно все хорошо, - он ласково улыбнулся. - Потому что может быть хуже…
Капустин лежал в каюте. Открылась дверь, вошла Светлана Николаевна с подносом, на котором был завтрак. Она поставила поднос на столик.
- Садись, милый.
- Я встану.
- Что ты, лежи. Отдыхай. - Она говорила ласково, но чувствовалось напряжение.
- Ну вот, теперь ты похожа на ту, что десять лет назад являлась ко мне по ночам…
- Не к тебе - на дежурство, - улыбнулась Светлана Николаевна.
- Являлась на дежурство, принося покой…
- Снотворное, - уточнила она.
- Принося мне снотворное, а потом приходя еще и во сне… И была она так красива, что у меня рос гемоглобин, и падал РОЭ, и затягивались раны, а я переживал, не хотел поправляться, чтоб не расстаться с ней…
- Ничего этого не было, ты все путаешь.
- Это твой капитан все путает. И румын. Не говоря уже о турке. А я ничего не путаю.
- Путаешь. Тебе кажется, что ты молодой и здоровый и что выберешься еще из одного ожога. - Она нахмурилась. - Ты много чего путаешь. Не путал бы, может, тогда… - она замолчала, отвернувшись.
- Свет… - он притянул ее к себе.
Она уткнулась ему в грудь.
- Давай попробуем еще раз. Мм? - промычала она. - Он кивнул. - Все сначала, да? - Он кивнул. - И ты перейдешь в министерство? - Он кивнул. - И перестанешь мотаться по пожарам? - Он кивнул. - И будешь помнить все наши даты? - Он кивнул. - И мы съедемся с мамой? - Он замялся. Она подняла голову.
Он поспешно кивнул. И спросил в свою очередь:
- А ты уйдешь со «скорой»? - Она кивнула. - И будешь по вечерам дома? - Она кивнула. - И в отпуск будем ездить к старикам?
Она замялась. Он напрягся. Она поспешно кивнула.
- Будем жить как люди, - подвела она итог.
Он ее поцеловал. Она поднялась.
- Подожди, я скоро…
Она зашла в ванную. Послышался шум воды.
Она снова расчесывала волосы, подкрашивала губы, снова выбирала между розовым и голубым пеньюарами. На этот раз решила надеть голубой. И вышла в нем к Капустину.
А его не было. Дверь была открыта, по каюте гулял ветер. Она подошла к иллюминатору. На горизонте стелился черный дым - горел танкер.
Капитан в бинокль смотрел на горящий танкер. В другой бинокль его рассматривал Капустин.
- Непонятно, - сказал он. - Никого. Куда они все делись?…
- Спаслись, наверное, - предположил капитан.
Капустин оглядел море.
- Не видно.
- Ладно, дадим радиограмму, - сказал капитан.
- Надо самим. Не успеют.
- Не имею права. Раз не приглашают… Я даже не знаю, чьей он страны.
- Да это же наш, - сказал Капустин, - смотрите, вон на носу…
- Действительно… - Капитан обернулся к помощнику: - Тревога!
- Товарищи пассажиры, - раздался голос Гобели из динамика. - Команда нашего теплохода окажет помощь терпящему бедствие танкеру. Мы приносим свои извинения за возможную задержку и просим вас сохранять спокойствие. Кроме того, мы просим пассажиров занять свои места в каютах. Благодарю за внимание.
Светлана Николаевна с верхней палубы видела, как сбросили на воду бочки, на них, словно на поплавках, уложили шланги. А шланги потянули к катерам…
- И все же распорядитесь дать мне костюм, - сказал Капустин.
- Исключено, - ответил капитан.
- Но это моя профессия.
- Я все понимаю, но для меня вы не подполковник, а пассажир. Я отвечаю за вашу жизнь.
- А за их? - Капустин кивнул на матросов, садившихся в катер. - Это нефть.
Неля, стоявшая неподалеку от Светланы Николаевны, пыталась рассмотреть катер, на котором Капустин приближался к горящему танкеру. Потом она увидела вертолет, который появился на горизонте…
Катер с Капустиным шел вдоль борта танкера. Сквозь прозрачный колпак, омываемый из форсунок водой, Капустин вглядывался, стараясь понять, что происходит на палубе. Но из-за стелющегося дыма и фонтанов пены, которые обрушивали на танкер наши катера, не было ничего видно.
- Давай к борту, - сказал Капустин рулевому.
- Загоримся, - ответил тот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9