3. ХРОНИКА ЗАЛИВА АХМАТОВА
1913 год. Впервые панорама Северной Земли предстала перед человеком. Вдоль ее восточных берегов на север шли ледокольные пароходы «Таймыр» и «Вайгач». Неизвестные берега ложились на карту. Иногда темный абрис гор прерывался, точно буквы в написанном слове были стерты. Нерастаявший белый лед вел в глубь земли. Одну узкую щель, оставшуюся позади, назвали в честь гидрографа-геодезиста заливом Ахматова.
Прошло 19 лет, и тем же курсом – на север, только значительно ближе к берегу, составляя первую карту всего архипелага, прошли советские полярники – знаменитые исследователи Северной Земли Г. А. Ушаков и Н. Н. Урванцев.
В книге «На Северной Земле» Урванцев пишет: «17 мая… пересекли очень глубокую бухту – видимо, залив Ахматова». Это 1932 год.
Не раз, будучи в гостях у профессора Н. Н. Урванцева, мы расспрашивали его о североземельских походах.
– С Георгием Алексеевичем мы не заезжали в залив, спешили, – рассказывал Николай Николаевич. – Предстояла еще съемка острова Пионер, а времени оставалось в обрез…
А вдруг консервные банки попали на берег залива Ахматова «сверху» – талые воды принесли их с ледников острова Большевик?
– На ледники острова Большевик ни Георгий Алексеевич, ни я не поднимались, – говорит Урванцев.
В экспедиции Г. А. Ушакова было еще два человека – радист Василий Васильевич Ходов и охотник-промысловик Сергей Прокопьевич Журавлев. Охотник много ездил по архипелагу, однако в книгах Г. А. Ушакова «По нехоженой земле» и Н. Н. Урванцева «На Северной Земле» о его маршрутах сведений почти нет.
Может быть, Журавлев побывал в заливе Ахматова или на ледниках острова Большевик?
Драгоценные материалы – дневники С. П. Журавлева – хранятся сейчас в Центральном государственном архиве народного хозяйства СССР, в отделе личных фондов. Они переданы в архив после смерти Никиты Яковлевича Болотникова, который поистине спас дневники, проделав огромнейший труд по их «расшифровке».
Журавлев вел записи в течение 25 лет – на Новой Земле, на Северной Земле, па Таймыре. Он писал для себя, писал в тетрадях (их 33 штуки), на отдельных листах. Писал карандашом, наспех. Текст со временем поблек, стерся. Тетради побывали и под дождем, и под снегом, и в морской воде.
Н. Я. Болотников расположил записи в хронологическом порядке и перепечатал их. Объем «расшифрованного» материала – 1151 страница, текст напечатан через один интервал!
Дневники Журавлева исключительно интересны. Это энергичное и самобытное повествование о борьбе человека с Севером и о любви к Северу, описание животного мира Арктики… Личные записи в дневниках (разумеется, помимо воли автора) ярко рисуют облик Журавлева – честного, храброго и сильного человека.
На острове Большевик Сергей Прокопьевич был только один раз. Вместе с Г. А. Ушаковым он должен был заложить продовольственное депо вблизи мыса Неупокоева – юго-западной оконечности Северной Земли. В отсутствие Ушакова и Урванцева, когда они были в своих рабочих маршрутах, охотник не мог отправиться в такое далекое путешествие. Для этого у него просто не было подходящей упряжки. Выходит, нужно восстановить всего лишь один маршрут североземельцев: поездку Ушакова и Журавлева к острову Большевик.
В книге «По нехоженой земле» об этом походе подробностей не сообщается, зато Журавлев о нем рассказывает с увлечением. Записи содержатся в тетради № 17, которую охотник вел с 25 февраля по 9 апреля 1932 года. Заметки в этот период делались ежедневно.
18 марта. Ушаков и Журавлев находятся еще па острове Октябрьской Революции. «Хотя и тяжело собачкам приходилось, но все-таки добрались. Прошли сегодня км 50. Остановились у астро-пункта в 19-м часу и видно о-в Большевик. Лед проходимый вполне, завтра можно прямо катить». Журавлев упоминает астропункт па мысе Свердлова, поставленный Ушаковым и Урванцевым в 1931 году.
19 марта. «Вечером остановились на льду, до берега не могли доехать…»
20 марта. «… Земля видна, поехали к земле, выехали в 10 часов к земле, т. е. к острову Большевик, подъехали в 13 часов».
Из дневника ясно, что пролив Шокальского, который разделяет острова Октябрьской Революции и Большевик, путешественники пересекли от мыса Свердлова до точки на острове Большевик, лежащей чуть к северу от мыса Обрывистый.
Запись того же дня: «…после чая по берегу поехали на юг и глазам своим еще не сразу поверил, что вы скажете, олений помет и не очень давний. Остановился и показал Ушакову. Собаки чего-то на гору нюхались. (Видимо, имеется в виду гора Герасимова, расположенная от мыса Обрывистый на юго-восток. – Авторы.) Свалили воза и поехали искать оленей туда, где дух брали собаки, но потом я увидел совсем позади 3-х оленей… ехали еще вдогонку и проехали по следу км 10. Олени куда-то скрылись в тумане, но зато нам дадена тут другая награда, совсем неожиданно, где остановились, тут, как нарочно, медведь лежит на косогоре, и не знаем то ли берлога, то ли как».
Из текста не ясно, в какую сторону велось преследование оленей. Однако важно ли это?
Чтобы консервные банки, брошенные Ушаковым и Журавлевым, могли с водой глетчера попасть на берег залива Ахматова, люди как минимум должны были бы подняться на центральную часть ледника Семенова-Тянь-Шаньского, на высоту 660 метров. При этом по внутренним районам острова им пришлось бы проехать не менее 50 километров, а потом вернуться обратно. Такую экскурсию на собачьей упряжке в течение одного дня проделать невозможно. Между тем на следующий день, 21 марта, Журавлев пишет:
«Сегодня у нас все и вся из продуктов подошло к концу. Есть керосин, мясо медвежье и соль, а больше все, все! Как, например, галеты, чай, сахар, табак, молоко, прочая, прочая… В 8 уже поехали, решили под горой проехать на восточную сторону до перевала, чтобы местность посмотреть и не попадет ли еще берлога. Отъехали 4–5 км, вдруг следы медведицы и опять с двумя аргонавтами. Спускается в море, перешла только что перед нами, часа за 2–3 или даже того меньше. Конечно, мы сразу повернули по следу и, проехавши 6 км, догнали, спустили собак… подошел поближе и счеты свелись сразу… разделали медведицу… потом приклали все на сани и поехали уже там, где вчера брошен пеммикан… Пеммикан так и оставили, а мясо, чтоб сохранилось до весны, отвезли в море на 2 км и повесили с высокого тороса… к ночи уехали в пролив возле берега км 12–15. Завтра надо будет ехать к базе».
22 марта путники были на острове Октябрьской Революции, на мысе Свердлова.
Итак, никаких следов Г. А. Ушакова, Н. Н. Урванцева, С. П. Журавлева в заливе Ахматова быть не может. Но в архипелаге в тридцатых годах работали еще две экспедиции, участники которых тоже побывали совсем неподалеку от залива Ахматова. Быть может, «лагерь неизвестного морехода» – это их след?
На мысе Песчаный – северной точке острова Большевик вкопан в землю полутораметровый столб. На табличке надпись: «Астрономический пункт. Таймырская гидрографическая экспедиция. 1932 год». Знак поставили люди с «Таймыра» – ледокольного парохода, который впервые прошел пролив Шокальского. Но куда потом пошел «Таймыр»? Побывал ли он в заливе Ахматова? Нет, от мыса Песчаный судно вернулось в пролив.
1935 год. Пишется новая, малоизвестная, но удивительная страница истории советского Севера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46