не стаскивала одеяло, заставляя мерзнуть, как Сьюзи, когда хотела с кем-нибудь нанести утренние визиты; не кричала пронзительно в ухо и не била легонько по щекам, как Пенни и Гасси, когда желали взять ее с собой собирать полевые цветы или слушать пение птиц.
Бетти, служанке Джо, приходилось действовать хитро и ловко. Она просто открывала тяжелые бархатные шторы, и лицо ее хозяйки тут же заливал солнечный свет. Не то чтобы солнце всегда светило, но Джозефину будил и обыкновенный дневной свет.
Джо часто завидовала лондонским барышням, которым позволялось спать до полудня, а затем несколько часов посвящать своему туалету. Какая у них, должно быть, замечательная жизнь! Окажись Джозефина на их месте, она бы места себе не находила от радости.
Утренние часы в Ратленд-Парке считались самыми важными. Все вставали к завтраку, к девяти. Но если ты не спускался в столовую хотя бы на десять минут раньше, дедушка хмурился, а папа называл тебя ленивой соней. То, что завтрак начинался в девять, было сущей выдумкой. Точнее сказать, он заканчивался в девять.
Но где же Бетти? Джозефина потянула носом, но не почувствовала знакомого аромата утреннего шоколада.
Подушка была жесткой. Одеяла такие тонкие, что казались почти невесомыми. Она продрогла. Джозефина открыла глаза.
«О силы небесные!» – Она разом вспомнила все события последних дней. Герцог Митфорд. Папа и дедушка, пытающиеся выдать ее замуж за абсолютно незнакомого мужчину. Предполагаемый жених – высокий голубоглазый блондин. А она как раз такого и не хотела себе в мужья, потому что сама была маленького роста и весьма заурядной внешности. А еще он надменный и распутный.
Джозефина вспомнила, как боялась расстроить папу и дедушку, и свое глупое решение убежать к тетушке Уинифред с мистером Портерхаусом. Неужели она так никогда ничему и не научится?
«Мистер Портерхаус! – Джозефина снова закрыла глаза. – О Боже!»
На полу у кровати кто-то заерзал, издав при этом приглушенный стон. Джозефина открыла глаза. На потолке в углу что-то треснуло. И тут она вспомнила про мистера Вильерса – этого Геракла, оказавшегося к тому же очень добрым человеком. «А ведь и папа тоже в гостинице. Наверняка задумал убийство и обыскивает здание в поисках пары, занимавшей соседнюю комнату».
О Господи! Во что она ввязалась на этот раз? Барт всегда говорил – а Гасси и Пенни с ним соглашались, что Джо совершенно не способна думать.
– Конечно, – часто добавлял Барт, – ведь Джо родилась с пустой головой.
Джозефина в таких случаях злилась и швыряла в брата то, что попадалось под руку.
– Хорошо, что и попадать в цель Джо тоже не умеет, – ухмылялся Барт.
Но иногда Джо внутренне соглашалась с братом и сестрами. Как еще объяснить ее теперешнее положение? Ничего не случилось бы, если бы с самого начала она все обдумала. Бедный мистер Вильерс! Ему придется отложить свое путешествие, куда бы он ни направлялся, чтобы проводить ее к тетушке Уинифред. Без сомнения, ему это доставит массу неудобств. Но тем не менее ей придется принять его любезное предложение. Барышням не положено путешествовать в одиночестве. Даже Джозефина об этом знала, хотя и не всегда соблюдала правила приличия. Но нельзя путешествовать и с джентльменом, который ей не отец и не брат.
Но другого выбора у Джозефины не было. Даже если бы она пожелала отправиться в путь одна, ехать ей было не на чем. Не идти же десять миль пешком, да еще с дорожной сумкой.
Мистер Вильерс очень добрый джентльмен. Надо не забыть сказать ему об этом, когда он проснется. И такой сильный. Колени мистера Портерхауса так и подогнулись после его ударов, а зубы чуть не вылетели. К тому же мистер Вильерс выломал дверь.
«Интересно, где сейчас мистер Портерхаус? – продолжала размышлять Джозефина. – Надеюсь, ему пришлось останавливать экипаж каждые десять миль, чтобы очистить желудок. Ужасный человек! Как жестоко он обманул меня!» Она с содроганием вспомнила лицо и прикосновения Портерхауса.
Джозефина повернулась на бок и осторожно свесилась с кровати. Мистер Вильерс лежал к ней лицом, погруженный в глубокий сон. Ему, конечно же, было неудобно. Вместо подушки сумка под головой, пальто и одеяло сбились, и он был почти не укрыт. «Бедняжка, – подумала Джозефина, – мистер Вильерс, наверное, замерз».
Джо с удивлением заметила, что при дневном свете он вовсе не выглядит таким крупным, и уж точно, не Гераклом, каким показался ей, когда ворвался в соседнюю комнату. Да, она запомнила его совсем другим.
Подперев руками подбородок, Джозефина начала более внимательно разглядывать своего спасителя. Он был милый.
О Боже, какой скудный запас слов! Но ничего лучше на ум не приходило. Он действительно был милый. На довольно худом лице уже проглядывала щетина. На его губах как будто и сейчас блуждала улыбка. Он был просто милый.
Джозефине понравились его довольно длинные, пышные кудри, которые матушки обычно норовят гладко зачесать назад. Интересно, будут ли они менее привлекательными, когда он их расчешет?
Гигантом, возможно, мистер Вильерс не был, но Джозефине понравился. Он очень добр, и она должна обязательно сказать ему об этом. К тому же мистер Вильерс еще и весьма симпатичный. Джозефина и представить себе не могла, что он сотворил такое с мистером Портерхаусом. Кроме того, она не просто увидела его силу в действии. О Боже! А этот эпизод на лестнице, еще секунда – и папа заметил бы ее. Она прильнула к мистеру Вильерсу и поцеловала его. О Господи!
Как огорчился бы дедушка, узнай он обо всем. Джозефину никогда еще не целовали. А сегодня это случилось дважды. Сначала мистер Портерхаус своими мокрыми губами. Странно, ведь такой красавец должен и целоваться соответственно. Впрочем, возможно, его поцелуи приятны другим, более опытным дамам? С другой стороны, Джозефина испытывала к нему отвращение еще и потому, что мистер Портерхаус хотел ее изнасиловать.
А потом мистер Вильерс. Нет, он не навязывался ей с поцелуями, напротив, это сделала она. Однако это чисто теоретические размышления. У Джо не осталось никакого впечатления от поцелуя, поскольку она думала только о том, чтобы отец, не дай Бог, не увидел ее и не убил мистера Вильерса, что было бы крайне несправедливо.
Хоть мистер Вильерс и не Геракл, но все-таки теперь ее герой. Джозефина с восхищением снова оглядела его встрепанные кудри и милое лицо. Мистер Вильерс пошевелился. Джозефина улыбнулась ему.
– Доброе утро. Рада, что вы спали, хотя и не буду спрашивать, хорошо ли, поскольку уверена, что нет. Очень любезно, что вы подвергли себя таким неудобствам, хотя заплатили за комнату, а значит, и за кровать. Вы настоящий джентльмен, сэр.
Мистер Вильерс посмотрел на нее с недоумением и удивлением. Он явно не сразу все понял. Джозефина вдруг сообразила, что откинула одеяло до пояса, и прежде чем лечь спать, сняла свое разорванное платье, а теперь лежит в одной сорочке в комнате совершенно незнакомого мужчины. Боже, какой стыд!
Девушка села и, хотя мистер Вильерс поспешно отвернулся, натянула одеяло до шеи.
– Доброе утро, мисс Мидлтон. Надеюсь, вы хорошо спали?
– Я проявила бы полную неблагодарность, если бы на что-нибудь пожаловалась. Я прекрасно отдохнула. Спасибо, сэр.
Даже через рубашку Джозефина увидела, как мускулисты его плечи и руки, какая тонкая у него талия и стройные бедра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49