И не забудьте – земле так приятно чувствовать ваши босые ноги, а ветрам так хочется играть вашими волосами.
О Купле и Продаже
И сказал купец: Расскажи нам о Купле и Продаже.
И он ответил так:
Вы те, кому земля отдает свои плоды, и вы не будете нуждаться, если знаете, что с ними делать.
Ведь в обмене даров земли вы найдете и богатство, достаток и удовольствие.
И все же, если обмен не будет сделан с любовью и добрым согласием, он приведет одних к жадности, а других – к голоду,
Вы, – те, кто уходит в туманное море, иль идет в поле за плугом, иль подрезает лозу, – придя на базар, вы встречаете тех, кто делает ткани, и обжигает горшки, и собирает душистые пряности.
Позовите тогда главного духа Земли, чтобы он появился среди вас и освятил бы ваши весы и вашу способность считать, сколько весит каждая ценность по отношению к другой.
И сторонитесь бездельников в ваших делах – тех, что будут пытаться продать свое пустомельство за труд ваш.
Такому скажите:
"Иди со мной в поле иль с братьями нашими в море и закинь там сеть свою сам,
Потому что земля или море будут к тебе так же щедры, как были щедры к нам".
И если туда к вам придут певцы, танцоры, флейтисты – купите и их дары тоже.
Потому что и они – лишь собиратели плодов, и то, что они с собой принесли на продажу, – это тоже хорошая пища для вашей души, хоть она сделана только из мечты и видений.
И прежде чем покинете вы ту базарную площадь, проследите, чтоб ни один не ушел бы ни с чем.
Потому что главный дух Земли не уснет спокойно, пока не будет удовлетворен и самый малый из вас.
О Преступлении и Наказании
И тогда один из судей города вышел вперед и сказал: Скажи нам о Преступлении и Наказании.
И он ответил, сказав так:
Когда дух ваш уходит бродяжничать, как игрушка ветров,
Вот тогда-то вы, одинокий и незащищенный, и совершаете злодеяние против других, а значит, и против себя.
И за это плохое, что вы совершили, вы должны набраться терпения и ждать, постучавшись у ворот, что открыты только для благословенных.
Как океан, велика божественная часть вашего Я;
Она всегда остается неоскверненной.
Но, как эфир, она держит на себе только тех, у кого есть крылья.
И на солнце похожа божественная часть вашего Я;
Она не знает путей, которыми пробирается крот, или нор, по которым ползают змеи.
Но божественное вашего Я живет не одно в вас.
Многое в вас еще от человека и многое даже от того, кто был еще до него,
То, что живет бесформенно в вас от вашего предка-пигмея, бродит сонно в тумане, стараясь проснуться.
Но только с тем, что в вас Человек, говорю я,
Ведь не божественное вашего Я и не часть его, что от пигмея, а только то в вас, что от Человека, знает, что есть преступление и каково за него наказание.
Часто слышал я – вы говорили о том, кто сделал зло, так, будто он не был одним из вас, а был для вас странник, пришелец из мира другого.
А я говорю, что как святой и праведный не может подняться выше самого высокого, что есть в каждом из вас,
Так и злой и слабый не может пасть ниже самого низкого, что также есть в каждом из вас,
И как лист одинокий не становится желтым без молчаливого согласия целого дерева,
Так и обидчик не может сделать плохое, если все вы не желаете того же тайком.
Ведь не одиночками, а как процессия идете вы все к божественному вашего Я.
И вы одновременно и путник, и ваша дорога.
И когда один из вас падает, он падает за тех, кто позади, чтобы те не споткнулись о камень.
Да, но он падает из-за тех, кто впереди, кто, хоть и силен в ногах и проворен, все же не убрал камень с дороги.
И скажу еще то, что будет вам не очень по нраву:
Убитый не свободен от ответственности за убийство свое,
И ограбленный не безвинен за то, что ограблен
И праведный не может отгородиться от дел греховодника,
И тот, у кого чистые руки, – не чист в делах обманщика.
Да, виновный часто сам – жертва пострадавшего,
И еще чаще осужденный несет свое бремя за тех, кто остался без греха и кого не винят.
Но нельзя отделить справедливое от несправедливого и хорошее от греховного,
Потому что они всегда едины перед лицом солнца, как белая нитка и черная, свитые вместе.
И когда порвется черная нитка, ткач не только осматривает весь уже сотканный материал, а также проверит и ткацкий станок.
И если кто-то из вас возьмется судить о чьей-то неверной жене,
Пусть он взвесит и сердце мужа ее на весах, и измерит душу его по всем меркам.
И пусть тот, кто готовит плетку обидчику, всмотрится в душу того, кто обижен.
И если кто из вас будет наказывать от имени праведных, готовый обрушить топор на дерево зла, пусть он всмотрится и в корни его;
И, конечно, он найдет там корни зла, но найдет он там также и корни добра, корни полезного и корни вредного свитыми вместе в тишине сердца земли.
И вы, судьи, желающие быть справедливыми,
Что за приговор прочтете вы тому, кто чист телом, но вор в душе?
И что за наказание наложите вы на того, кто был убит другими в душе?
И как вы накажите того, кто по делам своим – обманщик и угнетатель И в то же время сам – жертва обмана и жертва насилия?
И как вы накажите тех, чье раскаянье стало большим уже, чем то, что они совершили?
Ведь разве раскаяние не есть то, что как раз и хочет получить от виноватого правосудие, которому вы рады служить?
И все же вы не можете дать раскаянье невиновному иль отобрать его от сердца виноватого.
Неутолимо будет приходить оно ночью, чтобы человек мог проснуться и взглянуть на себя.
А вы, стремящиеся понять справедливость, как вы поймете ее, не взглянув на дела все в полном свете дня?
Только тогда вы поймете, что тот, кто стоит, и тот, кто упал, – всего лишь один человек, находящийся в сумерках между ночью пигмейства и светом того, что божественно в его душе,
Ведь и самый главный из камней основания храма ничуть не выше самого нижнего камня в его фундаменте.
О Законах
И тогда сказал адвокат: Что ты думаешь о наших Законах, учитель?
И он ответил так: Вы с удовольствием создаете законы,
И с еще большим удовольствием их нарушаете.
Как дети на пляже у океана строят играя все новые песчаные башни, чтоб со смехом сломать их.
Но пока вы строите свои песчаные башни, океан приносит на берег все новый и новый песок,
И, когда вы ломаете то, что построили, океан всегда смеется над простодушными.
Но как быть с людьми, для которых жизнь – не океан и созданные человеком законы не песочные замки,
Как быть с теми, для кого жизнь – это скала, а закон – это кирка, с которой они хотят изменить форму скалы по своему желанию?
Как быть с калекой, ненавидящем танцы?
Как быть с влюбленным в хомут свой домашним волом, для которого гуляющие по лесу лось и олень – только бродяги без дома и племени?
Как быть со старым змеем, который уже не может сбросить свою старую кожу и поэтому называет всех других, кто ее сбрасывает, голыми и бесстыжими?
И как быть с тем, кто приходит самым первым на свадебный пир, а когда наевшись, устанет – уходит, говоря, что все пиры – это лишь нарушенье порядков, а те, кто пирует, нарушают законы?
Что я скажу о них всех – только то, что они хоть стоят в лучах солнца, но на солнце смотрят их спины?
А они видят лишь свои тени, и тени свои принимают они за законы.
И что для них солнце, если не простой создатель теней?
И разве признанье законов для них не есть лишь падение ниц, чтоб ползти по земле вдоль их теней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10