– Давайте объявим конкурс на военную сметку.
– Правильная мысль, – поддержал разведчика Федотов и, ударив ложкой по тарелке, озорно крикнул: – Тише! Чапаевы думать будут.
На лужайке, где обедали разведчики, наступила тишина. Ребята прикидывали разные варианты. Но первым нарушил тишину не разведчик.
– Разрешите слово… – сказал наш сапожник Павлов. Он был много старше нас, очень заботливый и добрый человек. До войны работал в городе Иванове. Человек хозяйственный, он складывал на свою повозку все, мимо чего мы, молодежь, проходили не оглядываясь, а потом, когда Павлов пускал трофеи нам же на пользу, удивлялись: надо же, до чего человек додумался. Ивана Григорьевича мы любили, уважительно называли «батей», но, гордясь своей нелегкой профессией, думали, что сапожник в нашем деле особой ценности не представляет. Но оказалось-наоборот.
– А что, если сшить всем тапочки? – предложил Иван Григорьевич и, улыбнувшись, добавил: – Самые обыкновенные домашние тапочки.
Разведчики переглянулись.
– Батя, ты не того? – еле сдерживая смех и покручивая пальцем у виска, спросил Федотов.
– Да нет… – усмехнулся Иван Григорьевич. – Не того. Ведь почему сучья под вами хрустят? Подметка жесткая! А вот если надеть тапочки с мягкой подошвой, так нога сама где изогнется, где чуть скосится. И сучок ей подчинится-также где изогнется, где скосится, а не треснет.
– Правильно! – одобрил наш новый командир взвода Королев. – Сибирские охотники шьют специальные сапоги-ичиги – с мягкой подошвой.
– А здешние люди тоже шьют что-то вроде гуцульских посталов, – сказал Павлов. – Вот я и подумал…
Думать мы думали, а наблюдать, выходит, наблюдали невнимательно. Павлов сразу заметил, в чем ходят местные гурали.
– Лады, батя. Шей десять пар с запасом, – приказал Королев.
Павлов покопался в повозке, нашел нужную кожу и засел за работу. Тапочки получились отличные. Правда, они еще не раз вызывали смех разведчиков. Каждый раз, надевая тапочки, мы шутили:
– Батя, не лезет нога…
– А вы ее немножечко подтешите, – тоже с иронией отвечал Иван Григорьевич.
Но шутки скоро иссякли, наступала серьезная работа – тренировочные занятия… Перед нами лежала незнакомая местность – склон высоты, поросшей лесом.
От одинокого дуба, что стоял возле горной тропы, была видна траншея – там условная оборона «противника». Мы вплотную подползаем к кустарнику, проделываем проход в проволочном заграждении. Все идет как нельзя лучше. Сейчас ворвемся в расположение, «противника». Н вдруг в ночной, настороженной тишине раздался резкий, как выстрел, треск. Не прошло и полминуты, как в темноте взвилась ракета и осветила разведчиков.
– Группа обнаружена. Встать! – раздраженно бросил лейтенант Королев. – Эксперимент с тапочками не удался… Надеть ботинки.
– Тапочки здесь ни при чем, – хмуро сказал Супрунов. – Я сам виноват.
Он злился и не мог понять, почему, чувствуя, как его маскхалат задел за ветку, продолжал ползти.
– На ошибках учимся, Супрунов, – сказал лейтенант.
Он не успел дать команду «занятие повторить», потому что из кустарников вынырнул наш связной – разведчик Бойко.
– Товарищ лейтенант, – обратилсяон к Королеву, – вас вызывает майор Боровиков.
Королев ушел, а мы еще раз повторили условный, но приближенный к боевой обстановке поиск. И он получился удачным. Мы, сменив путь движения группы, незаметно дрошли оборону «противника». Тапочки и в самом деле помогли. В это время к нам возвратился Королев. От него мы узнали, что через день идем к фрицам «в гости».
Обутые в тапочки, с ботинками за плечами, в следующую ночь мы беззвучно перешли линию фронта, миновали лес, переобулись и, спрятав теперь прямо-таки драгоценные батины тапочки, начали выдвижение по направлению к румынскому городу Тыргу-Фрумосу, чтобы выполнить поставленную штабом дивизии задачу: во что бы то ни стало взять «языка» из глубины вражеского тыла.
Шли по глухим отрогам Карпатских гор, ориентируясь по карте. Идти было трудно: чужая земля, кругом леса и, главное, за любым поворотом капризных горных троп можно ждать врага. Несколько раз натыкались на фашистские колонны. Они шли к фронту и в тыл. Но, взять «языка» Не удавалось: немцы передвигались только крупными группами и все время были настороже: по опушкам подступающих к дороге лесов шли усиленные огневые группы.
К утру второго дня мы удалились от переднего края километров на двадцать. До города, как говорится, рукой подать. В синей рассветной дымке уже виднелись трубы его заводов, кварталы жилых зданий.
– Супрунов и Пипчук, ведите наблюдение за деиствиями противника в городе и на подходе к нему, – приказал лейтенант Королев. – Остальным – спать. Через четыре часа на пост встанут Близниченко и Вербицкий.
– Ваня, ты не спишь? – позевывая, задаю я один и тот же вопрос Супрунову через каждые пять – десять минут.
– Тьфу, черт бы тебя побрал, – бросает друг, совсем не считаясь с моим сержантским званием. Впрочем, в этом поиске мы действуем на равных-рядовыми разведчиками. И ему, наверное, даже приятно подурачиться и подчеркнуть наше равноправие: – Ну что ты пристал: не спишь, не спишь. Подсчитывал бы лучше, сколько гитлеровской пехоты входит и выходит из города.
Я, конечно, не обижаюсь на товарища и в душе посмеиваюсь. Моя маленькая хитрость «работает». Если Иван начинает «ерепениться», значит, все в порядке. Есть еще порох в пороховницах.
– Вань, а Вань, – через некоторое время тяну я, – а ты знаешь, у Чехова есть рассказ «Спать хочется». О том, как одна девчурка, качая хозяйского ребенка, так измучилась от желания уснуть, что взяла и задушила дите, чтоб оно не плакало.
Супрунов дурашливо косится на меня и отодвигается.
– Боюсь, как бы и ты меня не задушил. Уж больно разоспался.
Так в ленивой добродушной перебранке проходит время. Но, поругиваясь, мы не забывали о наблюдении. Его результаты настораживают – поднявшиеся солнце и ветерок рассеяли туман над городом. Над его центральными улицами клубится пыль – движутся немецкие войска. Где-то за городом слышатся взрывы. Похоже, фашисты подрывают боеприпасы. В движении гитлеровских колонн чувствуется нервозность. Но разобраться в их намерениях трудно: отходят фашисты или передислоцируются – неизвестно. Возможно и то и другое. Значит, «язык» действительно очень нужен.
К вечеру, отдохнув (мы с Иваном хоть немного, но поспали), Королев решил рискнуть – спуститься с гор в город и там захватить в плен фашиста.
Когда стемнело, мы быстро скользнули вдоль пустынной окраины города. В полуквартале от центральной улицы выбрали особняк побогаче – ведь именно в таких лучших домах жили гитлеровские захватчики. Но нас встретила только шикарная обстановка – полированная мебель, зеркала, на стенах и полу – дорегие ковры. Некоторые из них скатаны и свалены в угол.
– Не иначе как именно здесь жил родственничек короля Михая, – засмеялся Вербицкий, разглядывая богатство особняка.
– Видать, у него душа нечиста, – вставил Супрунов, – вот и дал с немцами драпанеску.
– Приготовиться к выполнению задания, – приказал Королев.
Мы все спрятались за дверями и шкафами и стали ждать. Расчет был прост. Захватить «языка» в колонне – дело сложное, связанное с большими потерями. А вот сюда, в этот богатый особняк, наверняка заскочит какой-нибудь фашист – любитель пограбить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22