Сюзанна отодвинулась от костра, подкинув сушняк, повела плечами, будто ей вдруг стало холодно, но затем подошла к одеялам, как бы желая взять пальто. Но вместо него взяла дробовик и повернулась к костру.
На границе освещенного пламенем круга стоял человек. Тот самый мужчина с темным лицом, в рубашке из оленьей кожи, что был вместе с плосконосым человеком у хижины.
— Здравствуйте, — спокойно сказала Сюзанна. — Я что-нибудь могу Для вас сделать?
Его глаза перебегали с нее на Дункана.
— Он нездоров?
— Да. Он ранен. Пума бросилась на лошадь, и та сбросила его.
— Очень предусмотрительно с вашей стороны… я имею в виду дробовик.
— Учусь.
Внезапно он весело рассмеялся.
— Да… да, вижу. Это так. А ваш попутчик?
— Друг. Он оказал нам большую помощь.
Гурон сделал шаг вперед.
— Кто он такой? Я должен знать.
На щеке Гурона был глубокий порез, изрезана была и рубаха из оленьей кожи.
— Вы ранены? У вас порезано лицо.
— Пустяки. Скажите мне, кто он такой?
— Его имя Кон Воллиен.
— А-а! — издал он звук неожиданно резкий и пугающе громкий. — Передайте ему: в следующий раз я убью его!
— Почему? Зачем вам его убивать? Или кого бы то ни было? Не дикость ли это?
Он внимательно посмотрел на нее.
— Я и есть дикарь. Я — Гурон.
— Не думаю, что вы дикарь. Когда вы пришли к хижине, вы заступились за меня. Тот человек… Если бы не вы, могла случиться беда.
— Ред Хил убил бы его. Это он заступился за вас.
— Вот как? Тогда передайте мистеру Хилу, что я замужем и счастлива со своим мужем.
Гурон задумчиво посмотрел на нее.
— Хил убил бы его. Убил бы и вашего мужа. А потом забрал бы вас.
— И вы ему это позволили бы?
— А что здесь такого? Кто вы мне?
— Я женщина. Вы джентльмен.
Впервые улыбка осветила его лицо.
— Вы умны, делая мне такой комплимент. Но спросите любого, и вам скажут, что Гурон — дикарь. Спросите вашего друга.
— Мистера Воллиена? — И она показала на его лицо. — Это он?
— Это была наша вторая встреча. После первой я думал, что убил его. С нетерпением буду ждать третьей.
— Гурон, он хороший человек.
— Наверное. Но я убью его. Никто не уходил от Гурона дважды.
И он исчез.
Сюзанна стояла, пристально вглядываясь в темноту. Потом быстро повернулась. Кон Воллиен подошел к костру, глядя мимо нее.
— Мне показалось, что вы с кем-то разговаривали.
— Это был Гурон.
— Здесь? — Воллиен уставился на нее. — Вы разговаривали с ним?
Он очень хорошо говорит… на великолепном английском. Может быть, с легким французским акцентом, но я не уверена.
— Ну, черт возьми!
— Вам бы лучше поесть, мистер Воллиен.
Кон взглянул на Маккаскела.
— Как он?
— Страдает от боли, но спит. Я накормила его бульоном.
Итак, Гурон был здесь, в их укрытии. Приведет ли он остальных? Вполне вероятно, хотя Гурон был непредсказуем.
— О чем вы думаете?
— Об этом индейце… При следующей встрече один из нас будет убит. Он двигается неслышно, как привидение. Когда он поблизости, чувствуешь себя неспокойно. Первый раз он чуть не убил меня.
Кон съел то, что она ему подала. Он был угнетен, тревога не проходила. Дважды Гурон подкрадывался к нему бесшумно, а он полагал, что никто не способен на это. Внезапно он встал.
— Мы возвращаемся.
— Возвращаемся?
— Да, в вашу хижину. Вы же решили остаться там, это в самом деле хорошее место. Они могут вернуться, а могут и не вернуться, но пора прекратить это бегство. Пора начинать оседлую жизнь, а лучше, чем там, места не найдешь.
Они помогли Маккаскелу взобраться в седло. Кон Воллиен поехал вперед, показывая дорогу. Теперь они ехали не по еле видной тропе, по которой пробирались сюда, а по вьющейся среди осин верхней дороге. Неожиданно они оказались на гребне горы. Под ними, окутанное лунным сиянием, расстилалось широкое ровное плато.
Они пересекли его галопом, затем вновь вступили в рощу, петляя среди деревьев. Дождь размочил листья, и лошади ступали бесшумно. Наконец показалась хижина.
Возле дома стоял фургон. Кон велел своим спутникам подождать под тополями.
— Сначала пойду я, — сказал он.
Приблизиться к дому незаметно было невозможно, поэтому Воллиен открыто направил лошадь через луг прямо к хижине, не спуская с нее глаз и приготовясь к худшему. Но ничего не произошло.
Дверь свободно повернулась на петлях; как видно, бандиты ничего не тронули.
— Ложитесь-ка теперь спать.
— Там три мула в загоне, — спохватился Том. — Это на задах.
— Ложись и спи. Я присмотрю за ними.
У двери Сюзанна оглянулась:
— Вы останетесь? Утром вы будете здесь?
— Да, буду.
Кон пошел прочь и остановился только уже в темноте под деревьями. Тут он внимательно огляделся. Да, они выбрали удачное место.
Кон нашел загон. Он так и предполагал — первый владелец хижины натаскал сухих бревен и уложил их среди густо растущих осин, получилась грубая ограда. Вероятно, он работал сидя верхом, укладывая бревна как ему было удобно. Однако он оставил изрядный участок пастбища для прокорма скота.
Воллиен не представлял, как произойдет следующая встреча. Теперь, когда враги знают, что он здесь, они будут действовать осторожнее — имя Кона Воллиена им известно.
Но их семеро! Дункан Маккаскел был бы подмогой, но он ранен, Сюзанна и Том тоже могли бы помочь, но лучше им быть подальше, пусть сидят в хижине. Сам же он предпочитает оставаться снаружи. Он был сторонником маневренной войны, а не позиционной.
Воллиен изучал обстановку, укрывшись в тени хижины. Подход со стороны ручья можно прикрыть огнем из дома. То же самое относится и к тропе со стороны склона. Самые уязвимые — окна и дверь.
Наиболее опасный участок находился возле склона, где откос резко спускался к бобровым плотинам. Бандиты могли подобраться к дому оттуда, и тогда их не удастся остановить.
Взгляд Воллиена перешел со склона через бобровые запруды к голым древесным стволам, лежавшим на зеленой болотистой почве. За ними была спокойная неподвижная вода.
Хорошее место выбрали Маккаскелы. Удачное сочетание спокойной рощи и тихой воды. А неподалеку ручей быстро катил свои воды по крупным камням.
Когда-то здесь жил человек, может быть, с семьей. Он увидел и полюбил это место, построил здесь хижину, а потом уехал. Надоело ему, что ли? Или он умер? Был убит индейцами или бандитами? Не погребен ли он в каком-нибудь приисковом туннеле, о котором только один он и знал? А может быть, просто поехал к Вишневому ручью, Который люди стали называть Денвером, и остался там?
Из дома вышла Сюзанна.
— Вы прислушиваетесь? Мне нужно быть потише?
Он пожал плечами.
— Я думал о том, что здесь жить лучше, безусловно, лучше. В городах не место настоящим мужчинам.
— Может, вы и правы, мистер Воллиен, но жизнь в городе имеет свои преимущества. Например, образование и культура.
— Может быть. Мне мало что известно об этих вещах.
— Вы думаете, они явятся ночью?
— Сомневаюсь. Но не буду пытаться перехитрить Гурона. Он хитрец каких мало. И когда они придут в следующий раз, мэм, то, как говорится, будем драться не на жизнь, а на смерть — третьего не дано.
Воллиен сдвинул шляпу на затылок.
— Вы люди новые в этих краях и потому учтите главное: если они вернутся, то лишь для того, чтобы убить. Не важно, что они будут говорить: «Сделайте то-то, и мы вас отпустим с миром» или «Поступите так-то, и мы не тронем вашего мальчика».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31