Если он собирался ее искать, то пора бы трогаться в путь. Но он опять задержался. Сначала клеймил телят, потом помог Лабану управиться с тяжелыми бревнами в лесу на гребне холма, а вечером подстрелил еще одного оленя.
— Мясо можно завялить, — посоветовал он и показал Эви, как надо резать тонкие полоски для сушки.
Дважды он выезжал осматривать окрестности. Джейкоб Тил выбрал плохое место для ранчо; он и здесь потерпел бы неудачу. На ближних лугах трава оказалась редкой и чахлой; чтобы запасти на зиму сена, пришлось бы ездить далеко, и летние пастбища выглядели не так хорошо, как у «Пяти решеток».
Вечером, когда Конагер сидел на крыльце и смотрел на закат, Эви с подойником в руке остановилась возле него.
— Правда красиво, мистер Конагер? — спросила она. — Я люблю смотреть, как ветер гуляет в траве.
Он открыл рот, чтобы ответить, но ничего не успел сказать. Во двор въезжал Крис Малер.
Глава 16
Конагер увидел, как напряглось лицо Малера, когда он его заметил.
— А я думал, ты сменил штат. Мне сказали, что ты ушел от Старика. — Лошадь Криса, перебирая ногами, развернулась немного боком; выровняв ее, он спросил: — Ну и чего ты добился, рискуя ради него головой? Разве что из-за этого погибла пара хороших ребят.
— Они погибли не из-за того, что сделал я, а из-за того, что они сами собирались сделать. А насчет того, чего я добился, — я просто делал свое дело, потому что по-другому не умею.
— А я что — не делал свое дело?
— На этот вопрос ты лучше ответь себе сам. Ты бросил Старика, когда был ему нужен, и присоединился к его врагам.
— Наглая ложь!
— Было время, когда я при таких словах хватался за револьвер. Но ты прекрасно знаешь, ложь это или нет, и я знаю. Что бы ты ни говорил — ничего уже не изменишь.
Малер холодно и зло глядел на него.
— Ты мне никогда не нравился, Конагер. Мы разные люди.
— Спасибо за комплимент.
Малер резко развернул лошадь и ускакал. Конагер задумчиво посмотрел ему вслед, а потом повернулся к Эви:
— Сожалею, миссис Тил. Наверное, он приезжал повидать вас.
— Это не важно. — Немного подумав, она заметила: — Мне все говорили, что вы запальчивый и обидчивый человек, а вы намеренно избегали ссоры, мистер Конагер. Приятно удивлена.
— Я не хотел с ним драться. Он отличный работник, когда берется за ум, и вообще неплохой парень. Но стоит на грани — еще немного, и превратится в нечто противоположное. Да и вы были рядом, — добавил он. — Я не стал бы затевать драку в присутствии леди.
— Спасибо.
Они вместе подошли к двери, и он распахнул ее перед ней. Когда Эви скрылась в комнате, он снова уселся на крыльцо.
Последний луч солнца погас, и на небе зажглись первые звезды. Ночной ветерок волновал траву. Кон смотрел на холмы. Было в этом что-то успокаивающее: сидеть вот так, окончив дневные труды, под негромкие голоса и простые домашние звуки. Ему, оказывается, этого так не хватало… Когда же он последний раз жил в доме, где хозяйничала женщина? Наверное, в детстве, у тетушки с дядюшкой.
Лагеря дорожных рабочих, лагеря пастухов, лагеря золотоискателей… Женщины, которые в них водились, его не устраивали. Он был одиночка. Тяжело сходился с людьми. Особенно с женщинами. В их присутствии вечно не знал, что сказать. Казалось, круг его интересов — скот, пастбища, да еще драки. Не очень-то потолкуешь с дамой на такие темы.
Кон в досаде помотал головой: надо бы седлать коня да уматывать — ничего хорошего он здесь не высидит. И все же не пошевелился, а смотрел на звезды и думал о Малере.
У мужика явно какой-то репей под хвостом. А может, и несколько. Почему, например, он не ушел за Смоком? Что его держит здесь?
У Конагера мелькнула неприятная мысль. Крис Малер ничего не имеет против него лично… вроде не должен бы иметь. И тем не менее он сегодня вел себя вызывающе. Нарывался на драку? Или его задело само присутствие здесь Конагера?
Не имел ли он виды на Эви Тил? Если присмотреться хорошенько, она очень симпатичная женщина. И фигуристая, и на лицо милая.
Да, она действительно милая. Кому как, конечно, но она в его вкусе. Что уж там — красивая женщина, решил он. И притом способна жить в таком месте с двумя детьми без какой бы то ни было поддержки. Для этого требуется настоящий характер.
По правде говоря, ему следовало бы с утра оседлать коня и убраться отсюда. Если он собирается искать девушку, посылавшую записки с перекати-полем, то ехать надо, пока не кончились деньги и пока ее не нашел кто-нибудь другой.
Он пообещал себе, что отчалит утром, но не почувствовал в себе решимости.
Дело в том, понял он вдруг, что ему здесь очень хорошо — просто невозможно вспомнить, когда еще ему было так хорошо.
Дверь неожиданно распахнулась.
— Мистер Конагер, ужин готов, — позвала Эви.
Во время ужина он несколько раз порывался что-то сказать, но слова не шли с языка. Наконец он произнес:
— Думаю, пора отправляться. Не вечно же мне вас объедать.
— Вы же помогаете, — запротестовал Лабан. — Я не умею так хорошо стрелять, как вы, чтобы приносить столько дичи. Мы впервые попробовали дрофу.
— Их можно иногда убивать просто дубинкой. Я видел, как это делается.
Эви украдкой глядела на него, но, когда он посмотрел в ее сторону, она быстро отвела глаза, вспыхнув без видимой причины.
— Понимаю, у вас много своих дел, — промолвила она. — Я… вы и так нам очень помогли. — Внезапно она взглянула ему прямо в глаза. — Нам было очень трудно, честно говоря.
Он вынул деньги — после покупки съестных припасов их осталось уже не так много.
— Я поеду назад той же дорогой. Оставьте эти деньги у себя, чтобы я мог рассчитывать на ужин на обратном пути. Я не собираюсь вам платить, но хочу чувствовать себя вправе заехать к вам еще раз.
— Для этого не надо оставлять денег, — ответила Эви. — Вы будете желанным гостем в любое время. Надеемся, что вы вернетесь. — Смутившись от собственной откровенности, она добавила: — Теперь, когда у нас перестали останавливаться дилижансы, мы так редко видим людей. Нам здесь очень одиноко.
— Да… конечно, еще бы.
Он уехал утром. Уезжать ему не хотелось. Он втайне ждал, что она попросит его остаться, но сам намекнуть не осмелился. Ну каким надо быть дураком, чтобы так вот объявить об отъезде? — ругал он себя по дороге. При ближайшем рассмотрении у него не было никакой причины, чтобы взять и сорваться. Он, видите ли, собирался гоняться за перекати-полем… Что за дурацкая идея, люди добрые! Мальчишка он, что ли, чтобы мечтать о сказочной принцессе? О прекрасной девушке, которую держат в заточении? О чем он вообще думает? Ну хорошо, предположим, эти записки нашли отклик в его душе. Разве это причина, чтобы разыгрывать из себя идиота? Не ребенок же он, в самом деле!
Будь у него хоть капля разума, он развернулся бы и помчался обратно! Но так казня себя, Кон продолжал ехать вперед, на восток, совсем забыв о перекати-поле. Дважды ему попадались на пути кучи темных шаров, скопившиеся у зарослей кустарника, но он даже не остановился возле них.
Что должен мужчина сказать такой женщине, как Эви? Предположим даже — ну просто предположим, что он решил осесть и так далее… Ну что ей сказать?
Спустилась ночь, а он так и не нашел ответа на самый мучительный для него вопрос. Пора было искать место для лагеря. Кон съехал с дороги, поднялся на невысокий кряж и спустился в расщелину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32