Уничтожив мосты, армия выступила из лагеря на Гостилию, а оттуда — в Кремону, на соединение с первым Италийским и двадцать первым Стремительным легионами, которые Цецина еще раньше отправил вместе с частью конницы вперед, чтобы занять этот город.
15. Услышав об этих событиях, Антоний решил напасть на вителлианцев теперь же, пока войска их охвачены брожением и разделены на части. Он опасался, что с течением времени полководцы противника сумеют вновь овладеть положением, их солдаты опять начнут подчиняться приказам и вся вражеская армия снова обретет уверенность в своих силах. Антоний догадывался, что Фабий Валент уже выехал из Рима и, узнав об измене Цецины, постарается возможно скорее прибыть в армию, а Валент был опытный военачальник и предан Вителлию. Антоний знал, кроме того, что через Рецию на него угрожают ринуться значительные силы германцев, что Вителлий еще раньше начал стягивать резервы из Британии, Галлии и Испании и что если сейчас не дать бой и не добиться победы, то война обрушится на него всей своей тяжестью. Он вывел всю армию из Вероны и после двух дней пути остановился возле Бедриака. На следующее утро легионы получили приказ заняться укреплением лагеря. Вспомогательные войска Антоний послал в окрестности Кремоны: под предлогом фуражировки он хотел дать солдатам пограбить и приохотить их таким образом к гражданской войне. Сам он с четырьмя тысячами всадников выехал к восьмому мильному камню от Бедриака, чтобы заняться грабежом, не мешая другим. Как обычно, на большое расстояние вокруг были разосланы патрули.
16. Шел пятый час дня, когда прискакавший во весь опор верховой сообщил Антонию, что противник начал наступление, на пути его находится лишь несколько человек и со всех сторон доносится шум движущейся армии и грохот оружия. Пока Антоний советовался с окружающими, Аррий Вар, нетерпеливо искавший случая показать себя, врезался с лучшими своими конниками в строй вителлианцев и заставил их отступить. Едва он начал рубить, врага, как к вителлианцам подоспели новые силы, положение изменилось, и те, что наступали первыми, оказались в хвосте обратившегося в бегство отряда. Антоний предвидел, что из затеи Вара ничего не получится и теперь не спешил прийти ему на помощь. Он обратился к своим солдатам с краткой речью, призвал их мужественно встретить врага и велел рассыпаться по обеим сторонам дороги, чтобы оставить свободный проход конникам Вара. Легионам был дан приказ готовиться к бою, тем, кто находился на соседних виллах, — прекратить грабеж и присоединиться к ближайшему отряду. Тем временем в панике несшиеся обратно конники Вара ворвались в ряды своих же отрядов, сея смятение и страх, сталкиваясь на узких тропинках со своими еще не вступившими в бой товарищами.
17. В этом переполохе Антоний делал все, что подобает опытному командиру и храброму солдату. На глазах врагов и своих он бросается навстречу бегущим, удерживает колеблющихся; всюду, где нависает опасность, всюду, где брезжит надежда, мелькает его фигура, раздаются его распоряжения, слышится его голос. Охваченный воодушевлением, он пронзает копьем убегающего знаменосца, выхватывает у него вымпел и устремляется на врага. Увидев это, около сотни всадников, устыдившись своего бегства, поворачивают коней. Сама природа помогла Антонию: дорога, все более сужаясь, уперлась, наконец, в реку, мост через реку был разрушен, берега круты и русло неизвестно. Бегущие остановились. То ли они поняли, что нет другого выхода, то ли сама судьба им помогла, но они снова овладели положением. Поставив лошадей вплотную одна к другой, они ожидали противника. Мчавшиеся врассыпную вителлианцы налетели на сомкнутые ряды и покатились обратно. Антоний бросился преследовать бегущих, поражая мечом всех, кто оказывал сопротивление. Солдаты пустились грабить, вязать пленных, захватывать оружие и лошадей, — кому что больше было по вкусу и по нраву. Услыхав крики радости, вернулись и вмешались в ряды победителей даже беглецы, попрятавшиеся было на соседних полях.
18. Вдруг на дороге к Кремоне засверкали значки легионов — это Стремительный и Италийский, услышав о первых успехах своей конницы, двинулись вперед и дошли до четвертого камня от города. Однако они не сумели, когда положение изменилось, ни перестроить свои ряды, ни расступиться, чтобы пропустить отступавших всадников, ни перейти в атаку, а уж тем более опрокинуть врага, хоть он и был ослаблен боем и длительным маршем. Оба легиона выступили самовольно, и пока дела шли успешно, даже не вспоминали о своих полководцах, но когда над ними нависла угроза поражения, они пожалели, что командиров с ними нет. Строй их дрогнул, в этот момент на них обрушилась кавалерия, а следом за ней трибун Випстан Мессала со вспомогательными отрядами из Мёзии, которые даже после проделанного форсированного марша мало чем уступали легионам. Соединившись, пехота и кавалерия флавианцев прорвали строй легионов. Кремона была рядом. Легионеры понимали, что за ее стенами легко скрыться от поражения, и не очень старались отразить атаку врага. Антоний тоже не стал двигаться дальше: в течение этого дня, в конце концов все-таки принесшего победу флавианцам, боевое счастье столько раз обманывало их, что теперь они были ослаблены потерями и измучены усталостью.
19. Под вечер прибыли основные силы флавианской армии. Увидав горы трупов и следы только что разыгравшегося сражения, солдаты решили, будто война кончена, и стали требовать, чтобы их вели на Кремону — принимать капитуляцию противника или брать город штурмом. Все вместе они повторяли эти красивые слова, про себя же каждый думал совсем другое: «Колония лежит на равнине, и захватить ее внезапным налетом нетрудно. Что днем, что ночью — мужество от нас потребуется то же, а грабить в темноте свободнее. Если дождаться дня, пойдут мольбы и просьбы, разговоры о мире, за все труды, за всю кровь нам достанутся только пустая слава и никчемная репутация великодушных воинов, а богатства Кремоны прикарманят префекты да легаты. Каждый ведь знает, что если город взят, добыча принадлежит солдатам, если он сдался — командирам». Солдаты не давали говорить центурионам и трибунам, заглушали их слова звоном оружия, потрясали мечами и копьями, угрожая поднять бунт, если их не поведут на Кремону.
20. Тогда Антоний вошел в гущу толпы. Вид его и почтительный страх, который он всегда вызывал, заставили солдат затихнуть. «Я не хочу лишать вас ни почестей, ни добычи, столь вами заслуженных, — начал он. — Но существует разделение обязанностей: дело воинов — стремиться к бою, дело командиров — не торопиться, служить армии не пылкостью, а проницательностью и зрелым размышлением. Как простой солдат, с оружием в руках, я внес свой вклад в нашу сегодняшнюю победу; теперь я должен помочь ей, как подобает полководцу, — умом и знаниями. Кругом ночь, расположение города нам неизвестно, враг укрыт за стенами, на каждом шагу нас подстерегают ловушки, — не ясно ли, что нас ждет, если мы сейчас двинемся на Кремону? Даже среди бела дня, даже если бы ворота Кремоны стояли распахнутые, и тогда нельзя было бы входить в город, не выяснив все заранее. Разве можно идти на штурм, не зная условий местности, высоты стен, не решив, достаточно ли будет одних баллист и стрел или придется строить навесы и осадные машины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
15. Услышав об этих событиях, Антоний решил напасть на вителлианцев теперь же, пока войска их охвачены брожением и разделены на части. Он опасался, что с течением времени полководцы противника сумеют вновь овладеть положением, их солдаты опять начнут подчиняться приказам и вся вражеская армия снова обретет уверенность в своих силах. Антоний догадывался, что Фабий Валент уже выехал из Рима и, узнав об измене Цецины, постарается возможно скорее прибыть в армию, а Валент был опытный военачальник и предан Вителлию. Антоний знал, кроме того, что через Рецию на него угрожают ринуться значительные силы германцев, что Вителлий еще раньше начал стягивать резервы из Британии, Галлии и Испании и что если сейчас не дать бой и не добиться победы, то война обрушится на него всей своей тяжестью. Он вывел всю армию из Вероны и после двух дней пути остановился возле Бедриака. На следующее утро легионы получили приказ заняться укреплением лагеря. Вспомогательные войска Антоний послал в окрестности Кремоны: под предлогом фуражировки он хотел дать солдатам пограбить и приохотить их таким образом к гражданской войне. Сам он с четырьмя тысячами всадников выехал к восьмому мильному камню от Бедриака, чтобы заняться грабежом, не мешая другим. Как обычно, на большое расстояние вокруг были разосланы патрули.
16. Шел пятый час дня, когда прискакавший во весь опор верховой сообщил Антонию, что противник начал наступление, на пути его находится лишь несколько человек и со всех сторон доносится шум движущейся армии и грохот оружия. Пока Антоний советовался с окружающими, Аррий Вар, нетерпеливо искавший случая показать себя, врезался с лучшими своими конниками в строй вителлианцев и заставил их отступить. Едва он начал рубить, врага, как к вителлианцам подоспели новые силы, положение изменилось, и те, что наступали первыми, оказались в хвосте обратившегося в бегство отряда. Антоний предвидел, что из затеи Вара ничего не получится и теперь не спешил прийти ему на помощь. Он обратился к своим солдатам с краткой речью, призвал их мужественно встретить врага и велел рассыпаться по обеим сторонам дороги, чтобы оставить свободный проход конникам Вара. Легионам был дан приказ готовиться к бою, тем, кто находился на соседних виллах, — прекратить грабеж и присоединиться к ближайшему отряду. Тем временем в панике несшиеся обратно конники Вара ворвались в ряды своих же отрядов, сея смятение и страх, сталкиваясь на узких тропинках со своими еще не вступившими в бой товарищами.
17. В этом переполохе Антоний делал все, что подобает опытному командиру и храброму солдату. На глазах врагов и своих он бросается навстречу бегущим, удерживает колеблющихся; всюду, где нависает опасность, всюду, где брезжит надежда, мелькает его фигура, раздаются его распоряжения, слышится его голос. Охваченный воодушевлением, он пронзает копьем убегающего знаменосца, выхватывает у него вымпел и устремляется на врага. Увидев это, около сотни всадников, устыдившись своего бегства, поворачивают коней. Сама природа помогла Антонию: дорога, все более сужаясь, уперлась, наконец, в реку, мост через реку был разрушен, берега круты и русло неизвестно. Бегущие остановились. То ли они поняли, что нет другого выхода, то ли сама судьба им помогла, но они снова овладели положением. Поставив лошадей вплотную одна к другой, они ожидали противника. Мчавшиеся врассыпную вителлианцы налетели на сомкнутые ряды и покатились обратно. Антоний бросился преследовать бегущих, поражая мечом всех, кто оказывал сопротивление. Солдаты пустились грабить, вязать пленных, захватывать оружие и лошадей, — кому что больше было по вкусу и по нраву. Услыхав крики радости, вернулись и вмешались в ряды победителей даже беглецы, попрятавшиеся было на соседних полях.
18. Вдруг на дороге к Кремоне засверкали значки легионов — это Стремительный и Италийский, услышав о первых успехах своей конницы, двинулись вперед и дошли до четвертого камня от города. Однако они не сумели, когда положение изменилось, ни перестроить свои ряды, ни расступиться, чтобы пропустить отступавших всадников, ни перейти в атаку, а уж тем более опрокинуть врага, хоть он и был ослаблен боем и длительным маршем. Оба легиона выступили самовольно, и пока дела шли успешно, даже не вспоминали о своих полководцах, но когда над ними нависла угроза поражения, они пожалели, что командиров с ними нет. Строй их дрогнул, в этот момент на них обрушилась кавалерия, а следом за ней трибун Випстан Мессала со вспомогательными отрядами из Мёзии, которые даже после проделанного форсированного марша мало чем уступали легионам. Соединившись, пехота и кавалерия флавианцев прорвали строй легионов. Кремона была рядом. Легионеры понимали, что за ее стенами легко скрыться от поражения, и не очень старались отразить атаку врага. Антоний тоже не стал двигаться дальше: в течение этого дня, в конце концов все-таки принесшего победу флавианцам, боевое счастье столько раз обманывало их, что теперь они были ослаблены потерями и измучены усталостью.
19. Под вечер прибыли основные силы флавианской армии. Увидав горы трупов и следы только что разыгравшегося сражения, солдаты решили, будто война кончена, и стали требовать, чтобы их вели на Кремону — принимать капитуляцию противника или брать город штурмом. Все вместе они повторяли эти красивые слова, про себя же каждый думал совсем другое: «Колония лежит на равнине, и захватить ее внезапным налетом нетрудно. Что днем, что ночью — мужество от нас потребуется то же, а грабить в темноте свободнее. Если дождаться дня, пойдут мольбы и просьбы, разговоры о мире, за все труды, за всю кровь нам достанутся только пустая слава и никчемная репутация великодушных воинов, а богатства Кремоны прикарманят префекты да легаты. Каждый ведь знает, что если город взят, добыча принадлежит солдатам, если он сдался — командирам». Солдаты не давали говорить центурионам и трибунам, заглушали их слова звоном оружия, потрясали мечами и копьями, угрожая поднять бунт, если их не поведут на Кремону.
20. Тогда Антоний вошел в гущу толпы. Вид его и почтительный страх, который он всегда вызывал, заставили солдат затихнуть. «Я не хочу лишать вас ни почестей, ни добычи, столь вами заслуженных, — начал он. — Но существует разделение обязанностей: дело воинов — стремиться к бою, дело командиров — не торопиться, служить армии не пылкостью, а проницательностью и зрелым размышлением. Как простой солдат, с оружием в руках, я внес свой вклад в нашу сегодняшнюю победу; теперь я должен помочь ей, как подобает полководцу, — умом и знаниями. Кругом ночь, расположение города нам неизвестно, враг укрыт за стенами, на каждом шагу нас подстерегают ловушки, — не ясно ли, что нас ждет, если мы сейчас двинемся на Кремону? Даже среди бела дня, даже если бы ворота Кремоны стояли распахнутые, и тогда нельзя было бы входить в город, не выяснив все заранее. Разве можно идти на штурм, не зная условий местности, высоты стен, не решив, достаточно ли будет одних баллист и стрел или придется строить навесы и осадные машины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79