– Но если вы того желаете, я могу моментально прошвырнуться по вагонам, отыскать вам генерала и тут же поменяться с ним местами. Чтобы, как говорится, не разрушать ваши давние привычки ездить в купе с генералами.
– Ну уж дудки! – возразил я. – Максимум, что вы можете себе позволить, – это прошвырнуться к проводнику и попросить у него два стакана. Как говорится, «а у нас с собой было…».
И я торжественно водрузил на столик бутылку с джином.
Парень внимательно посмотрел на меня, снова улыбнулся и как-то пугающе грациозно, я бы даже сказал излишне женственно, проскользнул мимо меня в вагонный коридор.
Мне тут же вспомнилась смешная дурацкая фраза из какого-то газетного объявления: «Интим не предлагать!»
О черт! Неужели голубой?! Жаль. Очень жаль. Уж больно хороший образец настоящего мужика – сильные мускулистые руки, могучая шея, большие ладони с широкими запястьями. В нем просто угадывалась поразительная телесная мощь! Вот только эти светленькие вьющиеся волосики, чуть длиннее, чем следовало бы для такого спортивного парня… Да широко расставленные голубые девичьи глаза с детскими длинными ресницами… И голос с удивительно странными модуляциями… Мягкими, обволакивающими… Даже тогда, когда в нем слышались откровенно ироничные интонации.
Я посмотрел на часы. Было ровно одиннадцать пятьдесят пять. Без единого рывка, без малейшего перелязга буферных сцепок опустевший перрон с редкими провожающими и осиротевшими носильщиками тихо поплыл назад к Москве…
И тут же в дверях купе возник мой сосед в модных шмоточках. В одной руке он держал железный подстаканник, знакомый мне еще со времен Народного Комиссариата путей сообщения. В него был вставлен тонкий стакан с горячим чаем. В другой руке парень держал второй стакан, без чая и без подстаканника.
– Как понимаете, ни льда, ни тоника достать не удалось, – сказал он.
Я вопросительно посмотрел на пустой стакан, выразительно перевел взгляд на стакан с чаем и поднял глаза на парня.
– Не пью-с, – ответил парень на мою пантомиму. – Я, с вашего разрешения, чайку. Не возражаете?
– Сейчас вы скажете, что еще и не курите, – убежденно произнес я и налил себе полстакана джина.
– Не курю, – ответил парень и очень по-женски откинул волосы со лба.
«Точно! Голубенький… Такой превосходный образец молодого самца и… педик!.. Ну надо же!»
Парень весело рассмеялся:
– Да нет же. Я совершенно нормальной ориентации. Не пугайтесь.
Для того чтобы прийти в себя, мне пришлось одним глотком махануть все содержимое стакана и тут же налить себе еще столько же. Я перевел дух и ошарашенно уставился на своего соседа:
– Батюшки светы!.. Что творится?! Чтение мыслей на расстоянии?! Это у вас наследственное или благоприобретенное?
– Понятия не имею.
– Вы из цирка?
– Нет.
– Эстрада?
– Ни к тому, ни к другому я не имею никакого отношения.
– О черт… – Я попытался поднести стакан ко рту. Но парень, как мне показалось, поморщился с сожалением и своей огромной лапой удержал мою руку:
– Да погодите вы. Что же вы так глушите джин? Ни бутербродика, ни фруктинки… Ну разве можно так? Сейчас, сейчас…
Он вытащил из-под столика красивый кожаный портфель и достал оттуда неправдоподобно большое и румяное яблоко.
– Закусывайте. Мытое.
Я шлепнул еще полстакана и захрустел яблоком. Как ни странно, именно яблоко, с его удивительным тончайшим ароматом и божественным вкусом, привело меня в себя:
– Тогда вы врач-психиатр. Такой омоложенный и улучшенный вариант Кашпировского. Да?
– Нет.
– Кто же вы, елки-палки, чтоб не сказать хуже?!
Парень задумчиво посмотрел в черное окно, как-то странно пожал плечами, будто и сам не ведал – кто он, негромко проговорил своим дивным голосом:
– Как вам сказать? Я… я в меру своих сил и возможностей охраняю людей.
– То есть вы руководите некой, как теперь говорят, «охранной структурой»?
То, что он «руководитель», у меня не было никаких сомнений. Я просто не мог себе представить этого парня в чьем-то подчинении!
– Как вы сказали? – переспросил парень.
– Я предположил, что вы возглавляете какое-то охранное бюро.
Мой сосед слегка задумался и потом глянул на меня своими девичьими голубыми глазами с длинными ресницами:
– Да, что-то в этом роде…
– Слушайте! – спохватился я. – Я вам совсем заморочил голову. Мы же даже не представились друг другу. Я…
– Вы – Владимир Владимирович, – весело прервал меня парень. – Я только сейчас понял, с кем разговариваю. Я недавно купил одну вашу книжку про говорящего кота, и там на обложке сзади была ваша фотография! Верно?
– Да, – сказал я и плеснул себе еще немного джина в стакан. – А как зовут вас?
– Ангел.
– Как?! – Мне показалось, что я ослышался.
– Ангел, – повторил парень. – В Болгарии очень распространенное имя.
– Так вы – болгарин?
– Нет.
– Ага… – тупо проговорил я и выпил. – А как вас мама называла? Я имею в виду ласкательную форму этого имени.
– У меня нет матери.
– Но ведь была когда-то?
– Наверное. Честно говоря, я не очень хорошо ее помню… Вы закусывайте, Владим Владимыч. – Он пододвинул мне недоеденное яблоко.
– Хорошо, хорошо. – Я снова взялся за яблоко.
Ну не мог я к нему обратиться по имени – Ангел! Язык не поворачивался. Как только я хотел произнести это слово, оно буквально застревало у меня в глотке. Поэтому я продолжал свое хмельное наступление:
– Слушайте! Старики моего возраста – когда за семьдесят – обычно чудовищно бестактны. Особенно – под банкой. Им всегда кажется, будто им в жизни что-то недодано, и поэтому они позволяют себе… Короче, я не являюсь интеллигентным исключением. Как называют вас барышни в минуты близости? Ну, не говорят же они вам «Ангел мой!»… Наверное, существует какая-то уменьшительная форма…
– Да нет, – тихо проговорил Ангел. – Так и говорят.
– Как?!
Ангел смутился и покраснел:
– Ну, как вы сказали… Иногда эти два слова меняются местами – «мой Ангел»… Но вообще-то, Владим Владимыч, я ничейный Ангел. Я уже давным-давно никому не принадлежу. С детства. Так сказать, Ангел – сам по себе. Единица совершенно самостоятельная.
Мне показалось, что двумя последними фразами Ангел мягко и с достоинством вывел меня из того бездарного словесного тупика, в который я сам себя и загнал. И я облегченно налил себе в стакан еще немного джина.
Но выпить не успел. Раздался стук в дверь. Чуточку громче, чем следовало, я прокричал:
– Да, да! Пожалуйста!..
Дверь в купе отворилась, и проводник спросил:
– Еще чайку не желаете?
* * *
Сейчас, спустя некоторое время, когда вся эта невероятная история снова встает у меня перед глазами, я отчетливо припоминаю, что, разглядывая этого здоровенного парня с таким забавным именем – Ангел и внутренне хихикая сам над собой, я все время безумно хотел представить себе размах его возможных крыльев. Если бы он в самом деле был Ангелом…
А так как много лет тому назад, в молодости, я неплохо знал такой узкий предмет, как «Теория полета», то, прикинув на глаз массу его тела – килограммов в девяносто, я приблизительно представил себе необходимую «силу тяги» для его веса, предположил наиболее оптимальные «углы атаки» его крыльев и почти безошибочно вообразил вектор «подъемной силы» с учетом возможного «лобового сопротивления». Ну и так далее…
Путем нехитрых прикидок получалось, что размах его «ангельских» несущих плоскостей – в смысле «крыльев» – должен быть от консоли до консоли… Вернее – от правого крайнего перышка левого крыла до последнего пера правого не менее пяти метров!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69