е. терапевту и хирургу в одном лице, который при осмотре отметил явную аномалию, не упоминавшуюся при всех предыдущих осмотрах и анализах, а именно точное анатомическое распределение нарушений чувствительности по средней линии тела: повышенная болевая чувствительность правой стороны и нормальные ощущения на левой стороне, а также вегетативные нарушения и очевидные неврологические признаки повреждения мозга. Такая четкая анатомическая демаркационная линия нормальных и ненормальных ощущений, по мнению врача, являлась истерическим наложением, особенно тогда, когда пациентка кивнула утвердительно головой, подтверждая, что правая сторона ее влагалища и прямой кишки одинаково болезненны.
В результате этого посещения близкие пациентки и их-семейный врач решили показать пациентку автору на предмет проведения гипнотерапии, так как за прошедшие 11 месяцев лечения лишь несколько уменьшился паралич и развилось состояние прострации, из которого пациентку можно было вывести лишь необычными стимулами. Муж согласился с таким планом, и пациентку привезли к автору 14 июля 1956 года.
Ее муж рассказал все, что произошло с ней; семейный врач дал соответствующие сведения о пребывании женщины в четырех клиниках, об анализах, лекарствах и рекомендациях, сделанных за эти 11 месяцев. Затем он рассказал о том, в каком состоянии она сейчас.
Пациентка неустойчиво и покачиваясь вошла в кабинет, буквально рухнула в кресло и время от времени кивала головой в знак согласия с мужем, когда тот говорил о том, что она страстно желает поправиться. Внешний вид у нее был ужасный. Волосы на голове только начали отрастать после нейрохирургической операции; правая сторона лица была опущена; все правосторонние движения были неловкими; своим поведением она явно показывала, что страдает от сильной боли в правой стороне тела. Осмотр показал, что женщина с большим трудом выносила легкие прикосновения к правой стороне тела, чем сильные шлепки и глубокое надавливание. Было также отмечено, что у нее отмечаются заметные болезненные реакции на любые стимулы на правой стороне тела от средней линии скальпа, вниз по лицу и верхней части грудной клетки. Вся правая нога была болезненной, и она кивнула головой вправо, когда ее спросили, болят ли у нее влагалище и прямая кишка. Когда ее спросили, имеет ли она в виду только правую часть этих органов, она снова утвердительно кивнула головой. Обследование при закрытых глазах во время проверки ощущений в спине и скальпе не изменили точного разделения по анатомической средней линии левосторонних нормальных ощущений и повышенной болевой чувствительности правой стороны. Выявилась также выраженная алексия, которая не была отмечена ни в одном из предыдущих осмотров. История болезни, внешний вид и очевидные симптомы, включая афазию и алексию, не оставляли почвы для сомнений относительно органического характера ее болезни и повреждения мозга, несмотря на кажущийся «истерический» характер ее сенсорных нарушений.
Что касается отношения женщины к лечению, то, по словам мужа, пациентка проявила определенный интерес к любому медицинскому сообщению, дискуссии в связи со своим заболеванием, и каждый раз, попадая в новую клинику, проявляла новые надежды на излечение, за которыми следовали отчаяние, безысходность, слезы, глубокое разочарование каждый раз, когда она возвращалась домой. В течение нескольких месяцев она упорно старалась разговаривать со своим мужем и детьми и хоть в какой-то степени участвовать в семейной жизни. Иногда на произнесение фразы «я не могу говорить» или «у меня болит» у нее уходило 15 минут. Несколько раз она пыталась проявить интерес к визитам многочисленных друзей и особенно их семейного врача, который к тому же был их близким другом, но для нее это было слишком тяжело. Хотя парез немного уменьшился, она испытывала большие затруднения при спуске с лестницы, а также при попытке сделать шаг назад. Пациентка сказала, что ей при этом приходится пользоваться перилами, так как ей кажется, что ее глаза не могут правильно определить ступеньки, и что для того, чтобы сделать шаг назад, ей приходится медленно и долго «размышлять», так как ее ноги отстают при движении назад, и в результате она падает.
Холода и повышенная влажность также увеличивали ее физическое недомогание, правостороннюю повышенную чувствительность и правосторонние нарушения мышечного тонуса.
Сначала пациентка относилась к своему заболеванию с испугом, страхом и озабоченностью. При первой госпитализации она проявляла сотрудничество при лечении, чувство доверия к своему врачу и чувство уверенности в будущем. Обострение симптомов, которые привели ее ко второй госпитализации в одну из известнейших в стране клиник, сопровождалось реакцией надежды и уверенности. Лечение обычными лекарствами и новыми препаратами и высказанное тамошними врачами сомнение в возможности улучшения ее состояния привели к чувству отчаяния и в то же время к решимости сделать все возможное, чтобы вылечиться. У нее несколько уменьшились проявления правостороннего пареза, но ходьба по лестнице вверх и вниз, затруднения при шаге назад, холодная зимняя погода, когда она была дома, афазия и алексия представляли собой серьезные препятствия к нормальному образу жизни.
В качестве болеутоляющих и успокаивающих средств ей были прописаны кодеин и препараты, содержащие барбитураты, но чем выше становились дозы, тем менее эффективно они действовали.
Она напрасно прилагала все усилия, пытаясь разговаривать с детьми и мужем. Афазия делала ее беспомощной, чего она боялась больше всего. Кроме того, она не сознавала наличия у себя алексии. Пациентка также отмечала нарушения зрения, которое заключалось в том, что она как бы в тумане четко видела только контуры предметов.
Она пыталась правильно реагировать на визиты своих друзей, но часто оказывалось, что ее. внимание отвлекали сильные приступы боли. Это постепенно заставило ее отойти от всего. Она спала до 10.30 утра, потом вставала, принимала душ, несмотря на то, что это вызывало у нее сильную боль. (Позже она объяснила, что помимо соблюдения личной чистоты она надеялась, что эта процедура поможет ей привыкнуть к постоянной правосторонней гиперэстезии и гипералгезии.)
Затем она съедала сразу и завтрак и ленч (второй завтрак), ложилась на кушетку, смотрела в потолок и курила. В 6 часов вечера она вставала, обедала, вновь ложилась на диван и курила, уставившись в потолок, время от времени пыталась разговаривать с мужем и детьми (это происходило все реже и реже). Приблизительно в 10.00 вечера она ложилась спать.
Ее третья госпитализация и вероятность того, что будет сделана нейрохирургическая операция, вызвали у нее большой интерес и надежды, которые вновь обернулись отчаянием. При четвертой госпитализации она вновь приняла лечение с новой уверенностью и энтузиазмом, но была жестоко разочарована тем, что закрепилась правосторонняя гипералгезия. Пациентка дала согласие на очередную нейрохирургическую операцию, но особой надежды у нее уже не было. Малая эффективность проводимого лечения привела к полному отчаянию и чувству безнадежности, чувству, которое присутствовало у нее уже несколько месяцев, но теперь полностью овладело ею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151