И опасность будет грозить отнюдь не за проповедь любви или покаяния, но за проповедь о Самом Христе. «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня (Мф. 5,11). «И поведут вас к правителям и царям за Меня» (Мф 10,18). «И будете ненавидимы всеми за имя Мое; претерпевший же до конца спасется» (Мф 10,22).
Соответственно – «Блажен, кто не соблазнится обо Мне» (Мф 11,6).
И обратное: «кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает» (Мф 18,5). Здесь не сказано «во имя Отца» или «ради Бога». Точно так же Свое присутствие и помощь Христос обещает тем, кто будут собираться не во имя «Великого Непознаваемого», но во имя Его: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф 18,20).
Более того, Спаситель ясно указывает, что именно в этом и состоит новизна религиозной жизни, привнесенная им: «Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите, и получите, чтобы радость ваша была совершенна» (Ин. 16,24).
И в последней фразе Библии звучит призыв: «Ей! гряди, Господи Иисусе!». Не «Прииди, Истина» и не «Осени нас, Дух!», но – «Гряди, Иисусе».
Столь же христоцентрична и вся Нагорная проповедь: от своих первых слов – до последнего вопроса недоумевающих слушателей. Ее главный мотив: «Кто Сей, что говорит так?».
Присмотримся повнимательнее к главной, «Нагорной» проповеди Христа. В ней есть три основные части – «заповеди блаженств», беседа о законе Моисеевом и притчи.
И каждая из них ставит в сознании слушателей вопрос о том, кто же Христос.
Едва ли не самая загадочная фраза Евангелия («блаженны нищие духом») становится гораздо яснее, если ее рассматривать в христологическом контексте.
Сам Христос не дает никакого толкования образа «духовной нищеты». Обращается же Он к тем, кто Матфеем именуется ohlous, т. е. «толпа», «простолюдины».
То, что Христос не дал разъяснения «заповедей блаженств» (как Он дал толкование притчей в конце беседы); то, что Христу была заведомо известна богословская неподготовленность слушателей, а также то, что у них не возникло недоумений при начале проповеди, наводит на мысль, что первые образы Нагорной проповеди просто не нуждались в толковании и были понятны сразу, сходу.
Кроме того, начальные слова любой проповеди должны быть ясны и в то же время должны обладать некоей особенностью, которая привлекала бы к ним внимание. Это позволяет предположить, что ключевое слово в начальной фразе заповеди Блаженств было хорошо знакомо и понятно слушателям, было своего рода «идиомой», символом, смысл которого ясен современникам без дополнительных пояснений.
Это ключевое слово – «нищие духом». У Луки в греческом оригинале стоит в большинстве списков просто «нищие». Возможно, что изначально так и было в проповеди Христа, и лишь затем – для пояснения этого выражения людям, для которых смысл слов Христа уже переставал быть прозрачным, например, обратившимся язычникам – было добавлено «духом».
Собственно, слово «духом» здесь вспомогательное, сугубо служебное. Оно играет приблизительно ту же роль, что в иконографии крылья у ангелов. Крылья – знак отрицания плоти, материальности, видимости, буквальности: хотя ангел и изображается в виде человека, юноши, крыло подсказывает, что это лишь некая неизбежная условность, а на самом деле телесность ангелам не присуща.
Также и добавление к «нищим» «духа» сделано, чтобы сразу отсечь ненужные толкования: речь не идет о нищих как о социально-экономической группе. Подсказка Матфея заставляет присмотреться к самому слову «нищие» как термину, имеющему свое собственное духовно-религиозное содержание, то есть входящему в израильскую религиозную традицию.
Для понимания начала Новозаветной проповеди надо услышать ветхозаветное звучание слова «нищий», которое было знакомо даже самым простым из слушателей Христа – людям, жившим в атмосфере Ветхого Завета.
«Вы посмеялись над мыслью нищего , что Господь упование его» (Пс. 13,6). «Господи! Ты слышишь желания смиренных » (Пс. 9,38); «И будет Господь прибежищем угнетенному» (Пс. 9,10); «Блажен человек, который на Господа возлагает надежду свою… Я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце… Я же беден и нищ , но Господь печется о мне» (Пс. 39,5; 9;18). «Он избавит нищего , вопиющего» (Пс. 71,12); «О мне толкуют сидящие у ворот, и поют в песнях пьющие вино. А я с молитвою моею к Тебе, Господи; по великой благости Твоей услышь меня… я беден и страдаю; помощь Твоя, Боже, да восставит меня» (Пс. 68, 13-14,30). «Ты был убежищем бедного, убежищем нищего в тесное для него время» (Ис. 25,4). «Не навсегда забыт будет нищий , и надежда бедных не до конца погибнет» (Пс. 9,19). «И буду пасти овец, обреченных на заклание, овец поистине бедных... И возьму жезл Мой – благоволения и переломлю его, чтобы уничтожить завет, который заключил Я со всеми народами. И он уничтожен будет в тот день, и тогда узнают бедные из овец, ожидающие Меня , что это слово Господа» (Зах. 11,7-10).
Эти и многие другие тексты пророков и псалмопевцев показывают, кто есть нищий, «ани » в ветхозаветной традиции: «Благочестивый, который тяготится в своем сердце сознанием, что он жалок и беспомощен, обращается к Богу, и не знает и не ожидает для себя никакой помощи, кроме той, которой он просит от милосердного Бога, есть истинный ани», – говорит православная Толковая Библия. «Анавим», столь часто упоминаемые в Библии, – это люди, которые прошли испытание страданием и созрели, и смирение научило их вручать себя Богу», – соглашается католический писатель Жак Лев. Анавим – это люди, увидевшие, что у Бога все дается милостью, а у человека все приемлется верою.
Согласно много раз повторявшимся словам бл. Августина, псалмы от начала до конца представляют собой молитву тех нищих анавим , которым евангельские заповеди блаженства обещают Царство Небесное, т. е. тех, кто знает, что у человека нет ничего, чем бы он мог хвалиться перед Богом, но также нет ничего, что он не мог бы надеяться получить от милосердия Божия…
Итак, «нищие» Ветхого Завета – это люди определенного духовного склада, те, кто всецело связал свою судьбу с поиском и исполнением воли Бога. «Не забудь угнетенных Твоих до конца» (Пс 9,33). Это – нищие Бога. Это те, кто стал «рабами» Всевышнего, Его «уделом».
И как только у нас появляется такое понимание этой «нищеты перед Богом», уходит на второй план и становится необязательной несчастность анавим в этой мирской жизни. Теперь нищий Бога – это прежде всего служитель Всевышнего, а его здешнее положение, место среди людей уже не важны. Если он ищет и жаждет лишь исполнения воли Божией – он ани.
Очень показательна оппозиция, выраженная в 33 псалме: «Богатии обнищаша и взалкаша, взыскующие же Господа не лишатся всякого блага»: там, где по стилистике псалма можно было бы ожидать противопоставления богатым – нищих, именование «нищих» заменено определением «взыскующие Господа». Поистине в ветхозаветной поэтике это – синонимы.
«Нищ» Иов – и в душе своей он «ани» еще до того, как лишится видимых богатств: «Его почитали стяжавшим многое, но, по испытании его Господом, оказалось, что Иов ничего не стяжал кроме единого Бога», – скажет о нем преп. Макарий Египетский. «Нищ» царедворец Исайя, и царь Давид после своего воцарения не перестает быть «нищим». И происходящая из царского рода, не испытавшая еще мирских несчастий и притеснений отроковица Мария славит Господа словами молитвы анавим :
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244
Соответственно – «Блажен, кто не соблазнится обо Мне» (Мф 11,6).
И обратное: «кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает» (Мф 18,5). Здесь не сказано «во имя Отца» или «ради Бога». Точно так же Свое присутствие и помощь Христос обещает тем, кто будут собираться не во имя «Великого Непознаваемого», но во имя Его: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф 18,20).
Более того, Спаситель ясно указывает, что именно в этом и состоит новизна религиозной жизни, привнесенная им: «Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите, и получите, чтобы радость ваша была совершенна» (Ин. 16,24).
И в последней фразе Библии звучит призыв: «Ей! гряди, Господи Иисусе!». Не «Прииди, Истина» и не «Осени нас, Дух!», но – «Гряди, Иисусе».
Столь же христоцентрична и вся Нагорная проповедь: от своих первых слов – до последнего вопроса недоумевающих слушателей. Ее главный мотив: «Кто Сей, что говорит так?».
Присмотримся повнимательнее к главной, «Нагорной» проповеди Христа. В ней есть три основные части – «заповеди блаженств», беседа о законе Моисеевом и притчи.
И каждая из них ставит в сознании слушателей вопрос о том, кто же Христос.
Едва ли не самая загадочная фраза Евангелия («блаженны нищие духом») становится гораздо яснее, если ее рассматривать в христологическом контексте.
Сам Христос не дает никакого толкования образа «духовной нищеты». Обращается же Он к тем, кто Матфеем именуется ohlous, т. е. «толпа», «простолюдины».
То, что Христос не дал разъяснения «заповедей блаженств» (как Он дал толкование притчей в конце беседы); то, что Христу была заведомо известна богословская неподготовленность слушателей, а также то, что у них не возникло недоумений при начале проповеди, наводит на мысль, что первые образы Нагорной проповеди просто не нуждались в толковании и были понятны сразу, сходу.
Кроме того, начальные слова любой проповеди должны быть ясны и в то же время должны обладать некоей особенностью, которая привлекала бы к ним внимание. Это позволяет предположить, что ключевое слово в начальной фразе заповеди Блаженств было хорошо знакомо и понятно слушателям, было своего рода «идиомой», символом, смысл которого ясен современникам без дополнительных пояснений.
Это ключевое слово – «нищие духом». У Луки в греческом оригинале стоит в большинстве списков просто «нищие». Возможно, что изначально так и было в проповеди Христа, и лишь затем – для пояснения этого выражения людям, для которых смысл слов Христа уже переставал быть прозрачным, например, обратившимся язычникам – было добавлено «духом».
Собственно, слово «духом» здесь вспомогательное, сугубо служебное. Оно играет приблизительно ту же роль, что в иконографии крылья у ангелов. Крылья – знак отрицания плоти, материальности, видимости, буквальности: хотя ангел и изображается в виде человека, юноши, крыло подсказывает, что это лишь некая неизбежная условность, а на самом деле телесность ангелам не присуща.
Также и добавление к «нищим» «духа» сделано, чтобы сразу отсечь ненужные толкования: речь не идет о нищих как о социально-экономической группе. Подсказка Матфея заставляет присмотреться к самому слову «нищие» как термину, имеющему свое собственное духовно-религиозное содержание, то есть входящему в израильскую религиозную традицию.
Для понимания начала Новозаветной проповеди надо услышать ветхозаветное звучание слова «нищий», которое было знакомо даже самым простым из слушателей Христа – людям, жившим в атмосфере Ветхого Завета.
«Вы посмеялись над мыслью нищего , что Господь упование его» (Пс. 13,6). «Господи! Ты слышишь желания смиренных » (Пс. 9,38); «И будет Господь прибежищем угнетенному» (Пс. 9,10); «Блажен человек, который на Господа возлагает надежду свою… Я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце… Я же беден и нищ , но Господь печется о мне» (Пс. 39,5; 9;18). «Он избавит нищего , вопиющего» (Пс. 71,12); «О мне толкуют сидящие у ворот, и поют в песнях пьющие вино. А я с молитвою моею к Тебе, Господи; по великой благости Твоей услышь меня… я беден и страдаю; помощь Твоя, Боже, да восставит меня» (Пс. 68, 13-14,30). «Ты был убежищем бедного, убежищем нищего в тесное для него время» (Ис. 25,4). «Не навсегда забыт будет нищий , и надежда бедных не до конца погибнет» (Пс. 9,19). «И буду пасти овец, обреченных на заклание, овец поистине бедных... И возьму жезл Мой – благоволения и переломлю его, чтобы уничтожить завет, который заключил Я со всеми народами. И он уничтожен будет в тот день, и тогда узнают бедные из овец, ожидающие Меня , что это слово Господа» (Зах. 11,7-10).
Эти и многие другие тексты пророков и псалмопевцев показывают, кто есть нищий, «ани » в ветхозаветной традиции: «Благочестивый, который тяготится в своем сердце сознанием, что он жалок и беспомощен, обращается к Богу, и не знает и не ожидает для себя никакой помощи, кроме той, которой он просит от милосердного Бога, есть истинный ани», – говорит православная Толковая Библия. «Анавим», столь часто упоминаемые в Библии, – это люди, которые прошли испытание страданием и созрели, и смирение научило их вручать себя Богу», – соглашается католический писатель Жак Лев. Анавим – это люди, увидевшие, что у Бога все дается милостью, а у человека все приемлется верою.
Согласно много раз повторявшимся словам бл. Августина, псалмы от начала до конца представляют собой молитву тех нищих анавим , которым евангельские заповеди блаженства обещают Царство Небесное, т. е. тех, кто знает, что у человека нет ничего, чем бы он мог хвалиться перед Богом, но также нет ничего, что он не мог бы надеяться получить от милосердия Божия…
Итак, «нищие» Ветхого Завета – это люди определенного духовного склада, те, кто всецело связал свою судьбу с поиском и исполнением воли Бога. «Не забудь угнетенных Твоих до конца» (Пс 9,33). Это – нищие Бога. Это те, кто стал «рабами» Всевышнего, Его «уделом».
И как только у нас появляется такое понимание этой «нищеты перед Богом», уходит на второй план и становится необязательной несчастность анавим в этой мирской жизни. Теперь нищий Бога – это прежде всего служитель Всевышнего, а его здешнее положение, место среди людей уже не важны. Если он ищет и жаждет лишь исполнения воли Божией – он ани.
Очень показательна оппозиция, выраженная в 33 псалме: «Богатии обнищаша и взалкаша, взыскующие же Господа не лишатся всякого блага»: там, где по стилистике псалма можно было бы ожидать противопоставления богатым – нищих, именование «нищих» заменено определением «взыскующие Господа». Поистине в ветхозаветной поэтике это – синонимы.
«Нищ» Иов – и в душе своей он «ани» еще до того, как лишится видимых богатств: «Его почитали стяжавшим многое, но, по испытании его Господом, оказалось, что Иов ничего не стяжал кроме единого Бога», – скажет о нем преп. Макарий Египетский. «Нищ» царедворец Исайя, и царь Давид после своего воцарения не перестает быть «нищим». И происходящая из царского рода, не испытавшая еще мирских несчастий и притеснений отроковица Мария славит Господа словами молитвы анавим :
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244