прямая и тонкая в верхней своей части, эта линия говорит о способности управлять людьми. Пятая линия – линия треугольника, протянувшаяся до среднего пальца, обещает вам блестящий успех во всех делах. Теперь посмотрим ваши пальцы. Большой палец, по которому тянется много мелких линий, от ногтя до сустава, обещает вам большое наследство: да, конечно, ведь вы унаследуете славу Букмана! – добавил оби, повысив голос. – Маленькая выпуклость у основания указательного пальца покрыта слабо заметными морщинками – это почести и слава! Средний палец ничего не говорит. Безымянный весь изрезан пересекающимися линиями – вы победите всех своих врагов и возвыситесь над всеми своими соперниками. Эти линии образуют несколько андреевских крестиков – знак гениальности и прозорливости. Сустав, соединяющий мизинец с ладонью, покрыт извилистыми морщинками – судьба осыплет вас своими дарами. Кроме того, я вижу на нем кружок – еще одно предсказание будущего могущества и почестей.
«Счастлив тот, – говорил Элеазар Талеб, – кто носит все эти знаки! Судьба позаботится о его благоденствии, и его счастливая звезда пошлет ему талант, ведущий к славе». Теперь, генерал, разрешите мне посмотреть ваш лоб. «Тот, – говорила цыганка Рашель Флинц, – у кого на середине лба линию солнца пересекает маленький четырехугольный или трехугольный значок, будет очень богат…» У вас он виден очень ясно. «Если знак этот находится справа, он обещает значительное наследство…» Снова наследие Букмана! «Знак подковы между бровями, под линией луны, говорит, что человек умеет мстить за оскорбления и жестокость». У меня есть этот знак; у вас тоже.
Выражение, с каким оби произнес слова: «у меня есть этот знак», снова поразило меня.
– Он бывает, – продолжал оби тем же тоном, – у храбрецов, умеющих подготовить смелое восстание, разбить цепи рабства в бою. Отпечаток львиного когтя над вашей левой бровью свидетельствует о необычайной отваге. Наконец, генерал Биасу, я вижу на вашем челе самый верный из всех знаков, предсказывающих счастье: сочетание линий, образующее букву М – первую букву имени святой девы. На какой стороне лба, на какой морщине ни стоял бы этот знак, он всегда означает гений, славу и могущество. Тот, кто им отмечен, принесет победу тому делу, которому служит; те, чьим он будет вождем, никогда не понесут никаких потерь; он один будет стоить всех защитников своей партии. И вы – этот избранник судьбы!
– Gratias, господин капеллан, – сказал Биасу, собираясь вернуться на свой трон красного дерева.
– Подождите, генерал, – остановил его оби, – я забыл еще один знак. Линия солнца резко обозначена у вас на лбу и доказывает уменье жить, стремление сделать людей счастливыми, великодушие и щедрость.
Биасу, по-видимому, понял, что скорей сам проявил забывчивость, чем оби. Он вытащил из кармана довольно тяжелый кошелек и бросил его на серебряное блюдо, чтобы линия солнца не была уличена во лжи.
Между тем блестящий гороскоп вождя произвел глубокое впечатление на войско. Все мятежники, для которых каждое слово оби, после известия о смерти Букмана, приобрело небывалое значение, перешли от отчаяния к энтузиазму; слепо доверяя своему непогрешимому колдуну и ниспосланному судьбой полководцу, они принялись вопить во все горло: «Да здравствует оби! Да здравствует Биасу!» Оби и Биасу переглянулись, и мне послышалось, что оби ответил сдавленным смехом на хихиканье главнокомандующего.
Не знаю почему, этот колдун чем-то тревожил меня; мне все казалось, что я уже видел или слышал кого-то, напоминавшего мне это странное существо; мне захотелось, чтобы он поговорил со мной.
– Господин оби, senor cura, doctor medico, господин капеллан, bon per, – обратился я к нему.
Он резко повернулся ко мне.
– Здесь есть еще один человек, которому вы не предсказали судьбу: это я.
Он скрестил руки на серебряном солнце, прикрывавшем его волосатую грудь, и ничего не ответил.
Я продолжал:
– Мне хотелось бы знать, что вы скажете о моем будущем; но ваши честные товарищи отобрали у меня часы и кошелек, а вы не из тех волшебников, что пророчествуют gratis.
Он быстро подошел ко мне и глухо сказал мне на ухо:
– Ты ошибаешься! Покажи свою руку.
Я протянул ему руку, глядя на него в упор. Глаза его сверкали; он сделал вид, что рассматривает мою ладонь.
– Если линию жизни пересекают посередине две резкие поперечные черточки, – сказал он, – это знак близкой смерти… Твоя смерть близка!
Если линия здоровья проходит не посреди ладони, а линия жизни и линия судьбы, соединяясь внизу, образуют угол, – тогда нельзя ждать естественной смерти… Не жди естественной смерти!
Если указательный палец пересечен снизу доверху длинной линией, – это знак насильственной смерти… Слышишь? Готовься к насильственной смерти!
В его замогильном голосе, возвещавшем мне смерть, звучала затаенная радость; я слушал его равнодушно и с презрением.
– Колдун, – сказал я ему с насмешкой, – ты ловок, ты гадаешь наверняка.
Он придвинулся ко мне еще ближе.
– Ты сомневаешься в моем искусстве? Ну что ж! Послушай дальше. Разрыв линии солнца у тебя на лбу говорит о том, что ты принимаешь врага за друга, а друга за врага.
Слова эти как будто намекали на изменника Пьеро, которого я любил и который предал меня, и на верного Хабибру, которого я презирал и чья окровавленная одежда свидетельствовала о его преданности и самоотверженной смерти.
– О чем ты говоришь? – воскликнул я.
– Слушай до конца, – продолжал оби, – я говорил тебе о будущем, теперь скажу о прошлом. Линия луны слегка изгибается у тебя на лбу; это значит, что твою жену похитили.
Я вздрогнул и хотел вскочить с места, но моя стража удержала меня.
– Ты нетерпелив, – сказал колдун, – выслушай же до конца. Маленький крестик на самом конце этой изогнутой линии дополняет мое толкование. Твоя жена была похищена в первую же ночь после свадьбы.
– Негодяй! – вскричал я. – Ты знаешь, где она? Кто ты?
Я снова попытался броситься на него и сорвать его покрывало, но мне пришлось уступить численности и силе моих противников; с бешенством смотрел я на удалявшегося оби, бросившего мне перед уходом:
– Веришь мне теперь? Готовься к скорой смерти!
XXXII
Как будто для того, чтобы отвлечь меня на время от тревоги, овладевшей мной во время этой странной сцены, перед моими глазами развернулось новое представление – драма, сменившая забавную комедию, только что разыгранную оби и Биасу перед ошеломленной толпой.
Биасу снова уселся на свой обрубок красного дерева; оби занял место по его правую руку, Риго по левую, на двух бархатных подушках, как бы украшавших трон повелителя. Оби скрестил руки на груди и, казалось, погрузился в глубокое раздумье; Биасу и Риго жевали табак. К генерал-майору подошел адъютант с вопросом, начинать ли смотр войск, но в это время ко входу в пещеру с яростными криками подошли три шумных ватаги негров. Каждая из них вела по пленнику, чтобы отдать их в распоряжение Биасу, и не потому, что они думали, будто Биасу может помиловать их, но желая узнать, какому роду смерти ему будет угодно предать несчастных. Это подтверждали их зловещие крики: «Смерть! Смерть! Muerte! Muerte!» Некоторые из них кричали: «Death! Death!» – вероятно, это были английские негры из банды Букмана, успевшие присоединиться к испанским и французским неграм Биасу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
«Счастлив тот, – говорил Элеазар Талеб, – кто носит все эти знаки! Судьба позаботится о его благоденствии, и его счастливая звезда пошлет ему талант, ведущий к славе». Теперь, генерал, разрешите мне посмотреть ваш лоб. «Тот, – говорила цыганка Рашель Флинц, – у кого на середине лба линию солнца пересекает маленький четырехугольный или трехугольный значок, будет очень богат…» У вас он виден очень ясно. «Если знак этот находится справа, он обещает значительное наследство…» Снова наследие Букмана! «Знак подковы между бровями, под линией луны, говорит, что человек умеет мстить за оскорбления и жестокость». У меня есть этот знак; у вас тоже.
Выражение, с каким оби произнес слова: «у меня есть этот знак», снова поразило меня.
– Он бывает, – продолжал оби тем же тоном, – у храбрецов, умеющих подготовить смелое восстание, разбить цепи рабства в бою. Отпечаток львиного когтя над вашей левой бровью свидетельствует о необычайной отваге. Наконец, генерал Биасу, я вижу на вашем челе самый верный из всех знаков, предсказывающих счастье: сочетание линий, образующее букву М – первую букву имени святой девы. На какой стороне лба, на какой морщине ни стоял бы этот знак, он всегда означает гений, славу и могущество. Тот, кто им отмечен, принесет победу тому делу, которому служит; те, чьим он будет вождем, никогда не понесут никаких потерь; он один будет стоить всех защитников своей партии. И вы – этот избранник судьбы!
– Gratias, господин капеллан, – сказал Биасу, собираясь вернуться на свой трон красного дерева.
– Подождите, генерал, – остановил его оби, – я забыл еще один знак. Линия солнца резко обозначена у вас на лбу и доказывает уменье жить, стремление сделать людей счастливыми, великодушие и щедрость.
Биасу, по-видимому, понял, что скорей сам проявил забывчивость, чем оби. Он вытащил из кармана довольно тяжелый кошелек и бросил его на серебряное блюдо, чтобы линия солнца не была уличена во лжи.
Между тем блестящий гороскоп вождя произвел глубокое впечатление на войско. Все мятежники, для которых каждое слово оби, после известия о смерти Букмана, приобрело небывалое значение, перешли от отчаяния к энтузиазму; слепо доверяя своему непогрешимому колдуну и ниспосланному судьбой полководцу, они принялись вопить во все горло: «Да здравствует оби! Да здравствует Биасу!» Оби и Биасу переглянулись, и мне послышалось, что оби ответил сдавленным смехом на хихиканье главнокомандующего.
Не знаю почему, этот колдун чем-то тревожил меня; мне все казалось, что я уже видел или слышал кого-то, напоминавшего мне это странное существо; мне захотелось, чтобы он поговорил со мной.
– Господин оби, senor cura, doctor medico, господин капеллан, bon per, – обратился я к нему.
Он резко повернулся ко мне.
– Здесь есть еще один человек, которому вы не предсказали судьбу: это я.
Он скрестил руки на серебряном солнце, прикрывавшем его волосатую грудь, и ничего не ответил.
Я продолжал:
– Мне хотелось бы знать, что вы скажете о моем будущем; но ваши честные товарищи отобрали у меня часы и кошелек, а вы не из тех волшебников, что пророчествуют gratis.
Он быстро подошел ко мне и глухо сказал мне на ухо:
– Ты ошибаешься! Покажи свою руку.
Я протянул ему руку, глядя на него в упор. Глаза его сверкали; он сделал вид, что рассматривает мою ладонь.
– Если линию жизни пересекают посередине две резкие поперечные черточки, – сказал он, – это знак близкой смерти… Твоя смерть близка!
Если линия здоровья проходит не посреди ладони, а линия жизни и линия судьбы, соединяясь внизу, образуют угол, – тогда нельзя ждать естественной смерти… Не жди естественной смерти!
Если указательный палец пересечен снизу доверху длинной линией, – это знак насильственной смерти… Слышишь? Готовься к насильственной смерти!
В его замогильном голосе, возвещавшем мне смерть, звучала затаенная радость; я слушал его равнодушно и с презрением.
– Колдун, – сказал я ему с насмешкой, – ты ловок, ты гадаешь наверняка.
Он придвинулся ко мне еще ближе.
– Ты сомневаешься в моем искусстве? Ну что ж! Послушай дальше. Разрыв линии солнца у тебя на лбу говорит о том, что ты принимаешь врага за друга, а друга за врага.
Слова эти как будто намекали на изменника Пьеро, которого я любил и который предал меня, и на верного Хабибру, которого я презирал и чья окровавленная одежда свидетельствовала о его преданности и самоотверженной смерти.
– О чем ты говоришь? – воскликнул я.
– Слушай до конца, – продолжал оби, – я говорил тебе о будущем, теперь скажу о прошлом. Линия луны слегка изгибается у тебя на лбу; это значит, что твою жену похитили.
Я вздрогнул и хотел вскочить с места, но моя стража удержала меня.
– Ты нетерпелив, – сказал колдун, – выслушай же до конца. Маленький крестик на самом конце этой изогнутой линии дополняет мое толкование. Твоя жена была похищена в первую же ночь после свадьбы.
– Негодяй! – вскричал я. – Ты знаешь, где она? Кто ты?
Я снова попытался броситься на него и сорвать его покрывало, но мне пришлось уступить численности и силе моих противников; с бешенством смотрел я на удалявшегося оби, бросившего мне перед уходом:
– Веришь мне теперь? Готовься к скорой смерти!
XXXII
Как будто для того, чтобы отвлечь меня на время от тревоги, овладевшей мной во время этой странной сцены, перед моими глазами развернулось новое представление – драма, сменившая забавную комедию, только что разыгранную оби и Биасу перед ошеломленной толпой.
Биасу снова уселся на свой обрубок красного дерева; оби занял место по его правую руку, Риго по левую, на двух бархатных подушках, как бы украшавших трон повелителя. Оби скрестил руки на груди и, казалось, погрузился в глубокое раздумье; Биасу и Риго жевали табак. К генерал-майору подошел адъютант с вопросом, начинать ли смотр войск, но в это время ко входу в пещеру с яростными криками подошли три шумных ватаги негров. Каждая из них вела по пленнику, чтобы отдать их в распоряжение Биасу, и не потому, что они думали, будто Биасу может помиловать их, но желая узнать, какому роду смерти ему будет угодно предать несчастных. Это подтверждали их зловещие крики: «Смерть! Смерть! Muerte! Muerte!» Некоторые из них кричали: «Death! Death!» – вероятно, это были английские негры из банды Букмана, успевшие присоединиться к испанским и французским неграм Биасу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41