Если двенадцать месяцев назад кто-нибудь предсказал бы такое мощное революционное движение в Германии, над ним бы посмеялись, а сегодня слова «большевизм», «советский», «солдатские и рабочие Советы» слышатся повсеместно и заполняют страницы газет. Настолько Троцкий и компания уже смогли навязать свою волю в Европе…
Большевизм в армии – это дело военных, на флоте – моряков, в полиции – полицейских, но большевизм, включающий в себя все эти силы и проникший во многие промышленные центры, становится уже делом государственным и касается не одного департамента, а всей нации. Многие не поддержат эту идею, хотя британских большевиков уже имеется около пяти тысяч. Процент пропорционально численности населения больший, чем тот, который был в России, когда там все это начиналось. Идеи большевизма опасны, но привлекательны для масс, уставших от солдатчины, бюрократии и политиканства, уставших настолько же сильно, насколько русские устали от коррумпированной монархии… Есть все необходимые элементы для социального взрыва, и имеется много провокаторов, старающихся перемешать их и соединить вместе.
Почему бы не иметь кого-нибудь, кто следил бы за провокаторами, пытающимися перемешать эти элементы, препятствовал им это делать и устранял тех, кто представляет опасность. Кого-то, облеченного властью и не верящего бумагам, кого-то сильного, бесстрашного и не боящегося предстать перед палатой общин?»(7)
Сия смесь антисемитизма, страха и политического экстремизма является только отражением тех чувств, которые испытывали члены британского сообщества спецслужб по мере поступления к ним материалов, свидетельствующих об укреплении большевиков в России. Когда стали известны подробности, касающиеся нового ленинского порядка, тревога охватила высшие классы общества Франции и Великобритании. Достаточно плохо было уже то, что большевики лишили их принадлежащих им владений в России, а стремление большевиков распространить свои догмы на всю Европу и на весь мир просто вселяло ужас. Поэтому доклад был передан тем министрам, со стороны которых можно было встретить понимание и надеяться, что они в свою очередь предупредят премьер-министра о большевистской угрозе. Некоторые министры так и сделали. А первый лорд Адмиралтейства добавил и свой комментарий: «Я убежден, что угроза реальна. Я также убежден, что на одного из Ваших самых опытных министров должна быть возложена обязанность курировать СИС, ему должны быть даны полномочия действовать и, естественно, он должен докладывать Вам напрямую».
Это предложение не понравилось СИС. Перспектива иметь куратором политика ставила под угрозу секретность, которая считалась необходимой для сохранения полной свободы действий. Хотя Ллойд Джордж и не счел нужным последовать совету первого лорда Адмиралтейства – он решил, что некоторые его министры чересчур озабочены большевизмом, – СИС приступила к разработке операции, касающейся России. Это было сделано отчасти потому, что большевизм был признан серьезной угрозой, а также для того, чтобы пресечь всякие попытки взять под контроль антибольшевистские действия СИС. Таким образом, с начала 20-х годов и до прихода в начале 30-х годов к власти в Германии Гитлера, показавшего, что угроза для Великобритании может исходить не только от крайне левых, но и от крайне правых, большевизм с его планами мировою господства стал основной сферой приложения сил СИС. На Россию была выделена львиная доля бюджета. В 1920 году лишь на агентов в Хельсинки, работавших только на севере России, было истрачено 20 тыс. фунтов, это можно сравнить с двумя тысячами, израсходованными за это же время в Берлине. СИС засылала своих лучших агентов, свободно говоривших по-русски и хорошо знающих страну и ее народ, в Москву и Петроград, предоставив им практически неограниченную свободу действий в создании агентурных сетей, финансировании контрреволюционной деятельности и возможность делать все ради уничтожения большевистской заразы еще в зародыше. Они потерпели крах, но их похождения стали легендой, а сами они вошли в анналы СИС и – через биографические книги и мемуары – в людскую память как «супершпионы» и «асы шпионажа». Они прославились как люди огромной храбрости и изобретательности, «смеявшиеся смерти в лицо», люди, для которых опасность – это тот же наркотик и которые всегда ускользали из лап большевиков, жаждавших их крови. Заслужили ли они такую репутацию?
Основными сотрудниками СИС, действовавшими в России, были Сидней Рейли, Джордж Хилл, Сомерсет Моэм, работавший также на американцев, и Пол Дьюкс. Сюда же мы отнесем и Роберта Брюса Локкарта, агента британской дипломатической службы в Москве, который, не будучи офицером СИС, принимал активное участие в ее деятельности в России.
Самой яркой личностью из этой четверки является, несомненно, Сидней Рейли. По его собственной версии, он родился в России в 1874 году, мать его была еврейкой, а отец – ирландцем, капитаном торгового флота. Отправившись в Порт-Артур в качестве представителя Восточноазиатской компании, по возвращении в Петроград он работал в русской судостроительной фирме, помогал в переговорах о судьбе российских военнопленных после русско-японской войны 1904 – 1905 годов и нажил большое состояние на комиссионных, полученных от немецкой компании за контракты на восстановление российского флота. Кроме русского языка он знал также английский, французский и немецкий, однако на всех говорил с иностранным акцентом. На какой-то стадии своей деловой активности Рейли был завербован СИС (где имел кодовое обозначение СТ-1). Революция застала его в России, где он ухитрился занять официальную должность и имел доступ к документам из аппарата Троцкого в Наркомате иностранных дел.
Он организовал так называемый «латышский заговор», целью которого было поднять восстание среди латышских стрелков, охранявших большевистских вождей. Латыши должны были захватить Ленина и Троцкого, после чего Рейли и его сподвижники намеревались сформировать временное антикоммунистическое правительство. Существовало также ответвление от этого заговора. Его участница фанатичка-эсерка Дора Каплан должна была застрелить Ленина, если ей представится такая возможность. Возможность представилась, но Дора Каплан стреляла неудачно, и весь заговор провалился. Рейли был вынужден бежать из России под одним из своих многочисленных фальшивых имен – товарища Релинского из ЧК, Георга Бергмана, коммерсанта, или господина Массимо, турецкого бизнесмена.
Прибыв в Великобританию, Рейли попытался предупредить СИС и нескольких британских министров об ужасной опасности большевизма. Затем он наладил связи с белогвардейскими политиками и принял участие в многочисленных заговорах, которые организовывались в 20-е годы с целью свержения советского правительства. Чтобы добыть средства на эти цели, он непрерывно курсировал между США, Англией и Францией. Потом, решив, что больше всего шансов добиться успеха имеет русская подпольная организация, именуемая «Трест», он вернулся в Россию через финскую границу, несмотря на вынесенный ему там после «латышского заговора» смертный приговор. Согласно одной из версий, он был арестован и расстрелян, согласно другой – ушел в подполье и продолжал бороться с большевиками до самой своей смерти в преклонном возрасте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
Большевизм в армии – это дело военных, на флоте – моряков, в полиции – полицейских, но большевизм, включающий в себя все эти силы и проникший во многие промышленные центры, становится уже делом государственным и касается не одного департамента, а всей нации. Многие не поддержат эту идею, хотя британских большевиков уже имеется около пяти тысяч. Процент пропорционально численности населения больший, чем тот, который был в России, когда там все это начиналось. Идеи большевизма опасны, но привлекательны для масс, уставших от солдатчины, бюрократии и политиканства, уставших настолько же сильно, насколько русские устали от коррумпированной монархии… Есть все необходимые элементы для социального взрыва, и имеется много провокаторов, старающихся перемешать их и соединить вместе.
Почему бы не иметь кого-нибудь, кто следил бы за провокаторами, пытающимися перемешать эти элементы, препятствовал им это делать и устранял тех, кто представляет опасность. Кого-то, облеченного властью и не верящего бумагам, кого-то сильного, бесстрашного и не боящегося предстать перед палатой общин?»(7)
Сия смесь антисемитизма, страха и политического экстремизма является только отражением тех чувств, которые испытывали члены британского сообщества спецслужб по мере поступления к ним материалов, свидетельствующих об укреплении большевиков в России. Когда стали известны подробности, касающиеся нового ленинского порядка, тревога охватила высшие классы общества Франции и Великобритании. Достаточно плохо было уже то, что большевики лишили их принадлежащих им владений в России, а стремление большевиков распространить свои догмы на всю Европу и на весь мир просто вселяло ужас. Поэтому доклад был передан тем министрам, со стороны которых можно было встретить понимание и надеяться, что они в свою очередь предупредят премьер-министра о большевистской угрозе. Некоторые министры так и сделали. А первый лорд Адмиралтейства добавил и свой комментарий: «Я убежден, что угроза реальна. Я также убежден, что на одного из Ваших самых опытных министров должна быть возложена обязанность курировать СИС, ему должны быть даны полномочия действовать и, естественно, он должен докладывать Вам напрямую».
Это предложение не понравилось СИС. Перспектива иметь куратором политика ставила под угрозу секретность, которая считалась необходимой для сохранения полной свободы действий. Хотя Ллойд Джордж и не счел нужным последовать совету первого лорда Адмиралтейства – он решил, что некоторые его министры чересчур озабочены большевизмом, – СИС приступила к разработке операции, касающейся России. Это было сделано отчасти потому, что большевизм был признан серьезной угрозой, а также для того, чтобы пресечь всякие попытки взять под контроль антибольшевистские действия СИС. Таким образом, с начала 20-х годов и до прихода в начале 30-х годов к власти в Германии Гитлера, показавшего, что угроза для Великобритании может исходить не только от крайне левых, но и от крайне правых, большевизм с его планами мировою господства стал основной сферой приложения сил СИС. На Россию была выделена львиная доля бюджета. В 1920 году лишь на агентов в Хельсинки, работавших только на севере России, было истрачено 20 тыс. фунтов, это можно сравнить с двумя тысячами, израсходованными за это же время в Берлине. СИС засылала своих лучших агентов, свободно говоривших по-русски и хорошо знающих страну и ее народ, в Москву и Петроград, предоставив им практически неограниченную свободу действий в создании агентурных сетей, финансировании контрреволюционной деятельности и возможность делать все ради уничтожения большевистской заразы еще в зародыше. Они потерпели крах, но их похождения стали легендой, а сами они вошли в анналы СИС и – через биографические книги и мемуары – в людскую память как «супершпионы» и «асы шпионажа». Они прославились как люди огромной храбрости и изобретательности, «смеявшиеся смерти в лицо», люди, для которых опасность – это тот же наркотик и которые всегда ускользали из лап большевиков, жаждавших их крови. Заслужили ли они такую репутацию?
Основными сотрудниками СИС, действовавшими в России, были Сидней Рейли, Джордж Хилл, Сомерсет Моэм, работавший также на американцев, и Пол Дьюкс. Сюда же мы отнесем и Роберта Брюса Локкарта, агента британской дипломатической службы в Москве, который, не будучи офицером СИС, принимал активное участие в ее деятельности в России.
Самой яркой личностью из этой четверки является, несомненно, Сидней Рейли. По его собственной версии, он родился в России в 1874 году, мать его была еврейкой, а отец – ирландцем, капитаном торгового флота. Отправившись в Порт-Артур в качестве представителя Восточноазиатской компании, по возвращении в Петроград он работал в русской судостроительной фирме, помогал в переговорах о судьбе российских военнопленных после русско-японской войны 1904 – 1905 годов и нажил большое состояние на комиссионных, полученных от немецкой компании за контракты на восстановление российского флота. Кроме русского языка он знал также английский, французский и немецкий, однако на всех говорил с иностранным акцентом. На какой-то стадии своей деловой активности Рейли был завербован СИС (где имел кодовое обозначение СТ-1). Революция застала его в России, где он ухитрился занять официальную должность и имел доступ к документам из аппарата Троцкого в Наркомате иностранных дел.
Он организовал так называемый «латышский заговор», целью которого было поднять восстание среди латышских стрелков, охранявших большевистских вождей. Латыши должны были захватить Ленина и Троцкого, после чего Рейли и его сподвижники намеревались сформировать временное антикоммунистическое правительство. Существовало также ответвление от этого заговора. Его участница фанатичка-эсерка Дора Каплан должна была застрелить Ленина, если ей представится такая возможность. Возможность представилась, но Дора Каплан стреляла неудачно, и весь заговор провалился. Рейли был вынужден бежать из России под одним из своих многочисленных фальшивых имен – товарища Релинского из ЧК, Георга Бергмана, коммерсанта, или господина Массимо, турецкого бизнесмена.
Прибыв в Великобританию, Рейли попытался предупредить СИС и нескольких британских министров об ужасной опасности большевизма. Затем он наладил связи с белогвардейскими политиками и принял участие в многочисленных заговорах, которые организовывались в 20-е годы с целью свержения советского правительства. Чтобы добыть средства на эти цели, он непрерывно курсировал между США, Англией и Францией. Потом, решив, что больше всего шансов добиться успеха имеет русская подпольная организация, именуемая «Трест», он вернулся в Россию через финскую границу, несмотря на вынесенный ему там после «латышского заговора» смертный приговор. Согласно одной из версий, он был арестован и расстрелян, согласно другой – ушел в подполье и продолжал бороться с большевиками до самой своей смерти в преклонном возрасте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150