В глазах жертвы плясали недоумение и страх. "Ты мой!" - крикнул Одинец незнакомцу и придавил того коленом к гаревой дорожке. Однако сопротивление было сломлено только после того, как он нанес сильнейший удар в челюсть поверженного.
- Мцыри, давай сюда наручники! - крикнул Одинец.
Карташов пошарил в "бардачке", но там наручников не оказалось. Они лежали за сиденьем, вместе с фонариком и перчатками.
Он вышел из машины и сам защелкнул браслеты на запястьях пленника.
- Ручки-то у мальчишки интеллигентные, - сказал Одинец и подхватил парня под мышки. - Мцыри, давай сюда мешок...
- Куда его повезем? - уже из кабины спросил Карташов.
- На бывшую целлюлозно-бумажную фабрику. На Учинское водохранилище, там с ним и обсудим международное положение.
Ехали долго. Несколько раз за их спиной слышалась возня и тогда Одинец брал фонарик и светил на резиновый мешок, в котором находился похищенный.
- Он меня, падла, саданул ногой в пах...Если оставит без потомства, я из него сделаю майонез...
- В таких случаях надо заходить с головы, - сказал Карташов.
- Да знаю я, откуда надо заходить, - раздраженно бросил Одинец. - У нас же не было времени, чтобы все сделать грамотно.
Дорога была знакомая и Карташов довольно уверенно вел машину. И к ЦБФ свернул без подсказки Одинца. Два, стоящих друг против друга огромных корпуса, напоминали то, что обычно остается от сильнейшего землетрясения. Ни одного целого стекла, ни одной двери - темные зияющие провалы....
- Тормози! - сказал Одинец и выбрался из машины. Прошел в здание.
Карташов смотрел на всеобщую запущенность и подумал о своей бывшей рижской казарме. Наверное, ее тоже постигла столь же печальная судьба.
Показавшийся в проеме дверей Одинец крикнул:
- Подай задом, тут есть довольно укромный уголок.
Парень был тяжелый и дважды резиновый мешок выскальзывал у них из рук. Минуя длинный, пронизанный сквозняками коридор, они завернули за угол и уперлись в ржавые металлические двери. В свете фонаря на табличке можно было прочесть: "Генераторная". Комнатушка два на два метра, пол которой сплошь усыпан битым стеклом, пластмассой, на стенах узоры старой паутины.
Они вытряхнули пленного из мешка и обыскали. На пол легли сигареты, зажигалка, портмоне, набитое российской валютой, нож-кастет и записная книжка, которую Одинец сразу же положил себе в карман. Однако главным трофеем были связка ключей - возможно, от подвала, где сидел Татаринов, и новенький пистолет "глок-19" на пятнадцать патронов.
- Возьми себе, - сказал Одинец и протянул оружие Карташову. - Этот фраер имеет неплохой вкус к таким игрушкам.
Одинец принялся допрашивать плененного.
- Кто твой хозяин? - вот, пожалуй, и все, что нам от тебя надо узнать. - Одинец сунул в губы парню зажженную сигарету. Парень затянулся, закашлялся. Сигарета выпала из его губ...
- И что дальше? - спросил он.
- В любом случае ты останешься здесь, но все завесит от тебя - в каком виде ты тут останешься...
- Сегодня с ним говорить бесполезно, - сказал Карташов.
- Я думаю, и завтра тоже будет бесполезно, - поддакнул Одинец. - А вот через неделю мы к этому вернемся. Верно, кент?
Парень не прореагировал. Играл в молчанку. И Одинец, не сдержавшись, наотмашь ударил его в челюсть. И снова отключил. На подбородке блеснула сукровица - вытекла из разбитого рта.
- Такие не колются...Во всяком случае, не сразу, - подвел черту Карташов.
- Это в ментовке они не колются, а на природе и перед такими, как сами, с удовольствием делают явку с повинной. Посмотришь, сколько завтра будет соплей и чистосердечных признаний.
Карташов взял в руки паспорт и открыл его: "Сучков Руслан Иванович, 1974 года рождения, Москва..." - Перелистал странички документа. - Не женат, прописан по улице Садовая, дом 15...Что еще?"
Забрав трофеи и, закрыв дверь с помощью куска проволоки, они вышли из генераторной.
Уже в машине пересчитали деньги. Трое нищих калек за один день собрали 6788 рублей, о чем свидетельствовала приложенная к деньгам записка.
- Ё....е олигархи! - выругался Одинец. - Эти денежки им отольются кровавыми слезами.
- Я зверски хочу напиться, - Карташов включил зажигание. - С точки зрения буквы закона, мы не правы - презумпция невиновности еще не отменена...
- Хотел бы я видеть тебя с твоей презумпцией, когда этот нож по самую рукоятку вошел бы в твое горячее ментовское сердце... Неужели ты не видел его глаза? Это же взгляд убийцы...
- Возможно, ты прав, но в жизни чего только не бывает, - Карташов жадно курил, время от времени стряхивая пепел в форточку. - Самая точная наука это наука забывать ненужное...
- Во-во, это как раз тебя касается, а то - презумпция невиновности, презумпция невиновности...Все виноваты и... никто не виноват. Жизнь такая и хоть умри, но ее не переспоришь...
* * *
После нескольких партий, сыгранных в нарды, Карташов отправился в душ. Одинец вышел на балкон и сделал полсотни приседаний. Потом они вместе пили на кухне чай с крекерами. Но перед этим употребили бутылку "Кристалла". То ли водка, то ли крепкий чай сподвигли их на сумбурный обмен мнениями.
Одинцу не давала покоя информация, которую он услышал по телевизору: американские астрофизики открыли зарождение новой Вселенной на расстоянии двенадцати миллиардов световых лет от земли.
- Я этого не могу представить, - горячился Саня и было видно, что сообщение, казалось бы, далекое от повседневной жизни, его страшно поразило. - По-моему, все это фигня, на таком расстоянии ни черта нельзя разглядеть...
Карташов вяло втягивался в тему.
- Если бы, допустим, там кто-то зажег карманный фонарик, тогда, конечно, никакой телескоп этого не уловил бы, - сказал Карташов и пальцем нарисовал на столе невидимую окружность. - Может, ты что-то не так понял? И речь идет не о Вселенной, а о новом созвездии, а это разные вещи...
- Если врет телевизор, значит, вру и я...Но что интересно: пока свет дошел до Земли, прошли миллиарды лет и не исключено, что на данный момент той Вселенной уже нет и в помине - рассыпалась или улетела к черту на кулички.
- А кто его знает! У меня тоже не хватает воображения представить, что всюду бесконечность - ни края, ни тупика, ни половины пути... Ум за разум цепляет. Выходит, все, что нас окружает и мы сами - ничтожные величины. Звездная пыль, атомы...
- Не скажи, человек - царь природы! - Одинец поднял чашку до уровня глаз. - И человек - это звучит гордо...Тьфу ты, черт, как нас, доверчивых идиотов, дурачили! Человек - это ничтожество! Мразь! С другой стороны - он жалкая букашка и до слез беспомощный...Вот ты, например...Бывший блюститель порядка, гроза бандитов и вдруг сам стал зеком, и вместо того, чтобы беспрекословно встать на путь исправления, влезаешь по уши в дела, которые иначе как противозаконным промыслом не назовешь.
Карташов зырнул на Одинца, пытаясь ухватить - сколько в его словах иронии. Но тот был серьезен и, как ни в чем не бывало, попивал чаек и хрумкал печенье.
- А кстати, Мцыри, как закончилась та история на литовской границе?
Карташов поставил на стол чашку.
- Тогда все закончилось побоищем. Мужик, которого мы обыскали, заелся с Бандо. Сказал, что таких сволочей его отец во время войны расстреливал пачкам...как куропаток на Куршской косе...Мы находились в домике, поставили всех у стены и хотели уже уходить, когда Бандо заставил пожилого таможенника повторить то, что тот только что сказал про куропаток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76