К их удивлению, ее уже сопровождали две другие "скорые помощи", неизвестно откуда здесь появившиеся. Миновали Осеннюю улицу, проехали улицу академика Павлова и как-то неожиданно свернули на дорогу, на которой стоял указатель "Центральная клиническая больница".
- Не сворачивай, - сказал Одинец, - нет смысла, нас все равно туда не пустят.
"Скорые" на полном ходу подкатили к шлагбауму, который без промедления взлетел вверх, и все три санитарные машины втянулись на территорию главной больницы страны.
- Вот это номер, чтобы я не помер, - прокомментировал такой исход Одинец. - Какому-то высокому чину будут вставлять почку солдата. Что ж, это не самый худший выбор...А то могли бы от бандита...Представляешь, Мцыри?!
- Брод захочет узнать, с кем это связано. Наверняка захочет...
- Вряд ли, но это не проблема. Ты думаешь, тут нет лазеек, через которые местные повара таскают шабашку? Если надо, найдем и узнаем, это даже мне интересно.
После того как они вернулись в Ангелово и вручили Броду пакет, который им передал Музафаров, Вениамин на глазах преобразился.
- Старики, - сказал он, - сегодня я выдаю вам получку и премиальные. Но сначала, вы отвезете на могилу Галины надгробие, а весной, когда осядет земля, поставлю ей памятник.
Вечером, когда они все хмельные, вели беспредметный разговор о том о сем, диктор НТВ Миткова, как обычно, тарахтя, сообщила новость дня: президент России, ввиду обострившегося бронхита, был помещен в Центральную клиническую больницу...Услышав такое известие, Карташов с Одинцом переглянулись, им показалось, что в словах диктора заключен смысл, который каким-то образом связан с тем, чем им пришлось заниматься днем... И лишь Николай не повел и ухом, он как-то нудно ковырялся в тарелке, стараясь подцепить на вилку неуловимую шляпку шампиньона...И каково же было удивление Карташова, когда он услышал глухую, словно предназначенную тарелке, речь Николая: "Шунтирование, братцы, бесследно не проходит...восемь часов под общим наркозом...почки лопаются, как перегоревшие предохранители..."
- Никола, что ты там шепчешь? - крикнул Одинец. - Может, тебя сглазили, иди умойся холодной водой...
- Ничего, особенно, просто фантазии на вольную тему... О том, какому лицу конкретно предназначается наш протез, история умалчивает и, возможно, для нас это даже к лучшему... Подай, пожалуйста, Саня, бутылку с минералкой, на сухую грибы что-то не идут в горло...
Брод был в отключке: осовелым взглядом уставился в телевизор, ни черта, однако, оттуда не черпая. Он пребывал в тупой, пьяной эйфории и этим, видимо, был счастлив...
Сходка калек
Образ Галины неотвязно стоял перед глазами Карташова - и когда бодрствовал и, особенно, когда погружался в ночную дрему. Но столь деспотическая власть воспоминаний его не устраивала и он, стараясь с собой сторговаться, придумывал массу абстрактных картинок, которые могли бы отвлечь от тягостных мыслей.
Чтобы не раскисать, Карташов на следующий день после передачи протеза команде Музафарова, отправился на свидание с Татариновым.
Шел снежок, слегка подмораживало. Он ехал с учетом гололеда и потому отрезок пути, который раньше покрывал за сорок минут, теперь отнял час с лишним.
Увидев Татаринова, Карташов матюгнулся. Тот сидел на своей убогой подставке, без головного убора, держа в посиневших пальцах потухшую сигарету. Не выходя из машины, Сергей обратил внимание на продавщицу книг она уже была в вязаном берете и черных шерстяных перчатках. У нее тоже посинел нос и, судя по всему, торговля у нее шла вяло. Люди, словно тени, бесконечным потоком входили и выходили из метро.
Он подошел к Татарину, и в шаге от него остановился. Тихо сказал:
- Сиди, Кот, не оборачивайся.
Татаринов услышал и все понял.
- Запоминай номер моего мобильника, - так же заговорщицки произнес Карташов, и дважды назвал цифры. - Надо собраться и обсудить один план.
Татарин кивнул головой.
- Надень берет, простудишься и в своем подвале загнешься, - сказал Карташов. Затем он подошел к продавщице и переговорил с ней.
- Вы знаете, Костю сюда привозят какие-то странные люди, а вечером забирают... Я бы их убила, они с ним обращаются, как с вещью...Такие бесцеремонные жлобы, хватают, словно мешок с опилками и тащат в машину...
- Ничего страшного, - нейтрально сказал Карташов. - Он пережил еще и не такое, переживет и это...Я вам оставлю для него телефон...сотовый, и я думаю, скоро у него не будет этих опекунов.
- Такие наглые лбы, - продавщица взяла от него трубку, завернутую в целлофан, и спрятала во внутренний карман своего пуховика. - Знаете, мы однажды с девочками хотели его забрать к себе домой...Хотя бы на время, так он ни за что. Он чего-то явно боится.
- Утрясем...Если я вам на днях позвоню, не пугайтесь.
- А вы мне покажите, как им пользоваться.
- Верхняя, слева кнопка. Нажмете и слушайте...Что бы мне у вас купить?
- А вот только что сегодня поступила новая книжка Александры Марининой. Наша Агата Кристи...
Но Карташов взял в руки томик Владимира Высоцкого.
- Давно хотел почитать его стихи да что-то не попадались на глаза.
От того места, где Карташов стоял, он увидел, как к Татаринову подошел какой-то мужчина, в старой мятой шляпе и выбившимся из-под пальто свалявшимся шарфом. И начался базар. Явно подвыпивший гражданин громко, развязно стал втолковывать Татарину, насколько тот позорит себя и всю российскую армию. Вмешалась проходящая мимо женщина и вспомнила все, что пишут оппозиционные газеты о режиме "пахана Ельцина". И про войну в Чечне вспомнила, и про шахтерские забастовки, и не забыла про первую Отечественную войну 1812 года... Женщина готова была стереть выпивоху с лица земли, но тут подвалили еще двое не самых трезвых мужиков России и тоже стали высказывать свои точки зрения...
- Вот так по десять раз на дню, - с улыбкой сказала продавщица. - Люди, словно сумасшедшие. Одним не нравится, что он позорит форму российских вооруженных сил, другим - что он жертва социальной несправедливости.
- Извините, а что вы сами об этом думаете? - спросил он продавщицу.
- Ничего. Сидит человек, никому не мешает, так и вы ему не мешайте. Не хочешь - не подавай, а зачем оскорблять? Человек и так наказан жизнью... На ее глазах показались слезы.
- Я вам оставлю денег, вы, пожалуйста, купите ему сигарет и что-нибудь горячего на обед. Если, конечно, вы можете покинуть свой пост...
- Да тут на месте все можно купить. Вон, бабка торгует горячими чебуреками, в любом киоске - сигареты...Я ему вчера перчатку принесла, но он ее не хочет надевать...
... О своей поездке к Татарину Карташов рассказал Одинцу, но тот был озадачен другим.
- Ты знаешь, что Брод исчез? Пропал. Как с горизонта белый пароход, Одинец сделал рукой гладящий жест.
- А где Николай?
- Они с Валентином в панике и не исключают, что это продолжение разборки. Но я так не думаю, потому что банда Фикса уничтожена...
- Но чудес-то не бывает, - Карташову захотелось оказаться как можно дальше от Ангелово. - Кто видел его в последний раз?
- Вечером, как обычно, Веня отправился в свою комнату. Николай разговаривал с ним в районе двенадцати ночи. А сегодня утром Брод не явился на завтрак. Постель разобрана, часы на тумбочке заведены, кейс - в шкафу. Вроде бы никаких примет внезапного исчезновения...
- Может, и нам с тобой отсюда слинять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
- Не сворачивай, - сказал Одинец, - нет смысла, нас все равно туда не пустят.
"Скорые" на полном ходу подкатили к шлагбауму, который без промедления взлетел вверх, и все три санитарные машины втянулись на территорию главной больницы страны.
- Вот это номер, чтобы я не помер, - прокомментировал такой исход Одинец. - Какому-то высокому чину будут вставлять почку солдата. Что ж, это не самый худший выбор...А то могли бы от бандита...Представляешь, Мцыри?!
- Брод захочет узнать, с кем это связано. Наверняка захочет...
- Вряд ли, но это не проблема. Ты думаешь, тут нет лазеек, через которые местные повара таскают шабашку? Если надо, найдем и узнаем, это даже мне интересно.
После того как они вернулись в Ангелово и вручили Броду пакет, который им передал Музафаров, Вениамин на глазах преобразился.
- Старики, - сказал он, - сегодня я выдаю вам получку и премиальные. Но сначала, вы отвезете на могилу Галины надгробие, а весной, когда осядет земля, поставлю ей памятник.
Вечером, когда они все хмельные, вели беспредметный разговор о том о сем, диктор НТВ Миткова, как обычно, тарахтя, сообщила новость дня: президент России, ввиду обострившегося бронхита, был помещен в Центральную клиническую больницу...Услышав такое известие, Карташов с Одинцом переглянулись, им показалось, что в словах диктора заключен смысл, который каким-то образом связан с тем, чем им пришлось заниматься днем... И лишь Николай не повел и ухом, он как-то нудно ковырялся в тарелке, стараясь подцепить на вилку неуловимую шляпку шампиньона...И каково же было удивление Карташова, когда он услышал глухую, словно предназначенную тарелке, речь Николая: "Шунтирование, братцы, бесследно не проходит...восемь часов под общим наркозом...почки лопаются, как перегоревшие предохранители..."
- Никола, что ты там шепчешь? - крикнул Одинец. - Может, тебя сглазили, иди умойся холодной водой...
- Ничего, особенно, просто фантазии на вольную тему... О том, какому лицу конкретно предназначается наш протез, история умалчивает и, возможно, для нас это даже к лучшему... Подай, пожалуйста, Саня, бутылку с минералкой, на сухую грибы что-то не идут в горло...
Брод был в отключке: осовелым взглядом уставился в телевизор, ни черта, однако, оттуда не черпая. Он пребывал в тупой, пьяной эйфории и этим, видимо, был счастлив...
Сходка калек
Образ Галины неотвязно стоял перед глазами Карташова - и когда бодрствовал и, особенно, когда погружался в ночную дрему. Но столь деспотическая власть воспоминаний его не устраивала и он, стараясь с собой сторговаться, придумывал массу абстрактных картинок, которые могли бы отвлечь от тягостных мыслей.
Чтобы не раскисать, Карташов на следующий день после передачи протеза команде Музафарова, отправился на свидание с Татариновым.
Шел снежок, слегка подмораживало. Он ехал с учетом гололеда и потому отрезок пути, который раньше покрывал за сорок минут, теперь отнял час с лишним.
Увидев Татаринова, Карташов матюгнулся. Тот сидел на своей убогой подставке, без головного убора, держа в посиневших пальцах потухшую сигарету. Не выходя из машины, Сергей обратил внимание на продавщицу книг она уже была в вязаном берете и черных шерстяных перчатках. У нее тоже посинел нос и, судя по всему, торговля у нее шла вяло. Люди, словно тени, бесконечным потоком входили и выходили из метро.
Он подошел к Татарину, и в шаге от него остановился. Тихо сказал:
- Сиди, Кот, не оборачивайся.
Татаринов услышал и все понял.
- Запоминай номер моего мобильника, - так же заговорщицки произнес Карташов, и дважды назвал цифры. - Надо собраться и обсудить один план.
Татарин кивнул головой.
- Надень берет, простудишься и в своем подвале загнешься, - сказал Карташов. Затем он подошел к продавщице и переговорил с ней.
- Вы знаете, Костю сюда привозят какие-то странные люди, а вечером забирают... Я бы их убила, они с ним обращаются, как с вещью...Такие бесцеремонные жлобы, хватают, словно мешок с опилками и тащат в машину...
- Ничего страшного, - нейтрально сказал Карташов. - Он пережил еще и не такое, переживет и это...Я вам оставлю для него телефон...сотовый, и я думаю, скоро у него не будет этих опекунов.
- Такие наглые лбы, - продавщица взяла от него трубку, завернутую в целлофан, и спрятала во внутренний карман своего пуховика. - Знаете, мы однажды с девочками хотели его забрать к себе домой...Хотя бы на время, так он ни за что. Он чего-то явно боится.
- Утрясем...Если я вам на днях позвоню, не пугайтесь.
- А вы мне покажите, как им пользоваться.
- Верхняя, слева кнопка. Нажмете и слушайте...Что бы мне у вас купить?
- А вот только что сегодня поступила новая книжка Александры Марининой. Наша Агата Кристи...
Но Карташов взял в руки томик Владимира Высоцкого.
- Давно хотел почитать его стихи да что-то не попадались на глаза.
От того места, где Карташов стоял, он увидел, как к Татаринову подошел какой-то мужчина, в старой мятой шляпе и выбившимся из-под пальто свалявшимся шарфом. И начался базар. Явно подвыпивший гражданин громко, развязно стал втолковывать Татарину, насколько тот позорит себя и всю российскую армию. Вмешалась проходящая мимо женщина и вспомнила все, что пишут оппозиционные газеты о режиме "пахана Ельцина". И про войну в Чечне вспомнила, и про шахтерские забастовки, и не забыла про первую Отечественную войну 1812 года... Женщина готова была стереть выпивоху с лица земли, но тут подвалили еще двое не самых трезвых мужиков России и тоже стали высказывать свои точки зрения...
- Вот так по десять раз на дню, - с улыбкой сказала продавщица. - Люди, словно сумасшедшие. Одним не нравится, что он позорит форму российских вооруженных сил, другим - что он жертва социальной несправедливости.
- Извините, а что вы сами об этом думаете? - спросил он продавщицу.
- Ничего. Сидит человек, никому не мешает, так и вы ему не мешайте. Не хочешь - не подавай, а зачем оскорблять? Человек и так наказан жизнью... На ее глазах показались слезы.
- Я вам оставлю денег, вы, пожалуйста, купите ему сигарет и что-нибудь горячего на обед. Если, конечно, вы можете покинуть свой пост...
- Да тут на месте все можно купить. Вон, бабка торгует горячими чебуреками, в любом киоске - сигареты...Я ему вчера перчатку принесла, но он ее не хочет надевать...
... О своей поездке к Татарину Карташов рассказал Одинцу, но тот был озадачен другим.
- Ты знаешь, что Брод исчез? Пропал. Как с горизонта белый пароход, Одинец сделал рукой гладящий жест.
- А где Николай?
- Они с Валентином в панике и не исключают, что это продолжение разборки. Но я так не думаю, потому что банда Фикса уничтожена...
- Но чудес-то не бывает, - Карташову захотелось оказаться как можно дальше от Ангелово. - Кто видел его в последний раз?
- Вечером, как обычно, Веня отправился в свою комнату. Николай разговаривал с ним в районе двенадцати ночи. А сегодня утром Брод не явился на завтрак. Постель разобрана, часы на тумбочке заведены, кейс - в шкафу. Вроде бы никаких примет внезапного исчезновения...
- Может, и нам с тобой отсюда слинять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76