— И на что же вы замахнулись? — вкрадчиво спросил имиджмейкер.
— Поверь, Роман, у меня хватит денег, чтобы раскрутить компанию по выборам в государственную думу.
— Вам нужен депутатский зонтик?
— Скажем так: он бы мне не помешал…
— Да, конечно, неспроста же вы испарились из области, — Роман на мгновение задумался, — А не получится так, что фамилия Бурмистрова окажется вам совсем иную услугу и приведет не в депутатское кресло, а на тюремные нары?
— Какого Бурмистрова? — сделал удивленное лицо банкир. — Я не знаю никакого Бурмистрова.
— Так кто же вы, если не секрет? — опешил Роман.
— Будем знакомы, — пассажир, напросившийся в соседи к Роману, протянул руку, — Белов Валерий Алексеевич. Свободный бизнесмен.
На лбу Романа выступила испарина. Но в это время тележка стюардессы со спиртными напитками снова оказалась рядом с креслом Алистратова.
— Коньяк, мартини? — улыбаясь спросила Евгения.
Роман с тревогой посмотрел ей в глаза:
— Пожалуй, холодной минералки…
5
— Все кончено. Мы проиграли, Бобан.
Пантов посмотрел в глаза своему телохранителю и, не сказав больше ни слова, пошел к выходу. В дверях он столкнулся со знаменитым на весь мир певцом Валери. Тот уже успел изрядно набраться и, даже повиснув на плечах двух девиц, кое-как удерживал равновесие. Столкнувшись нос к носу с Пантовым, звезда эстрады оттолкнул своих почитательниц и постарался обнять бывшего депутата.
— Мне здесь очень хорошо и весело, — с трудом выговорил он заученную ранее фразу.
— Пошел ты в жопу! — Пантов с негодованием отвел от себя руки француза.
Певец истолковал непонятную фразу по-своему и, не откладывая попытки ещё раз обнять Пантова, сказал:
— Я не посол. Я — певец. Шансон, понимаешь?
Пир горой шел в штабе предпринимателей, которые не досчитались в ходе выборов полутора десятка мест в областном парламенте. Но это не мешало бывшим кандидатам в депутаты произносить бравурные речи и лелеять надежду на реванш, который обязательно придет через четыре года. Несмотря на только что начавшийся банкет, многие были в стельку пьяны. И Пантов предвидел, что уже через час бывшие помощники растащат бывших начальников по домам.
Он вышел на улицу и, не обнаружив своего «Мерседеса», выскочил на мостовую и замахал руками перед проезжавшими машинами.
— Плачу полтинник до Центра знакомств, — бросил он остановившему машину водителю.
Шофер долго вглядывался в лицо Пантова и, узнав в нем того самого кандидата, портреты которого наполнили весь город, наконец ответил.
— Засунь себе в задницу эти деньги.
Легковушка с визгом дернулась с места и скрылась в ночи. Он все-таки поймал такси, когда уже был в пятнадцати минут ходьбы от заведения госпожи Петяевой.
На окнах кабинета Виолетты Павловны отражались тусклые блики телевизионного экрана. Двери в заведение были открыты, и Пантов, к своему удивлению, не обнаружил на привычном месте неизменного Евнуха. Он, перешагивая через ступеньку, поднялся по лестнице.
— Я так и знала, что ты явишься именно сюда.
Он упал перед ней на колени.
— Виолетта, родная, давай уедем отсюда. Навсегда уедем.
— Что так сильно нагрешил, что теперь и свои бесстыжие глаза боишься показать людям?
Он посмотрел на неё с мольбой:
— У тебя есть что-нибудь выпить?
— Только выпить?
— Да.
На её лице появилась саркастическая усмешка.
— Раньше ты просил выпивку, денег и женщин. — Она поднялась с кресла и выключила телевизор. — Мне бы не стакан подносить, а выпереть тебя отсюда раз и навсегда. Но моя месть удалась, и теперь мне тебя даже жалко.
— В каком смысле удалась?
— Тебя прокатили.
— А причем здесь ты?
— Я? — она загадочно улыбнулась, — Я свалила Бурмистрова, а он, исчезнув, лишил тебя финансовой поддержки.
— Что? Ах ты, дрянь!
Он уже поднялся с колен, и был готов ударить её, но она с силой толкнула его на кожаный диван.
— Успокойся, боец. Я тебя утопила, я тебе и выкарабкаться помогу.
Петяева открыла холодильник и извлекла из него бутылку водки.
— Что ты можешь! — размазывая слезы, запричитал на диване Пантов, — Можешь только разрушать и гадить.
Она налила в стакан и протянула его бывшему кандидату.
— Если победивший на выборах депутат не сможет занять кресло в парламенте, что произойдет?
— Перевыборы, — он поднял на неё глаза, все ещё не понимая к чему она клонит, — Объявят перевыборы в том округе, в котором он выдвигал свою кандидатуру. К чему это ты?
— Я так и думала. Значит, если Сердюков не сможет исполнять свои обязанности, у тебя снова появится шанс?
— Что ты задумала? — водка ручьем лилась на пол. Руки Пантова лихорадочно дрожали.
Виолетта Павловна посмотрела на часы: стрелки показывали три часа ночи. Она подошла к испуганному, жалкому Пантову, обняла за голову и прижала к груди.
6
Бобан стоял на лестничном пролете между третьим и четвертым этажами. В подъезде было два лифта. Железные двери второго, который останавливался как раз между этажами, он предупредительно раскрыл и заблокировал. Теперь Бобан нисколько не боялся, что кто-нибудь в эту позднюю ночь отважится подниматься выше второго этажа, а непременно воспользуется другим подъемным устройством, которое услужливо доставит пассажира непосредственно к квартире.
Он закурил и снова посмотрел в окно на улицу, на которой уже давно не было ни одной живой души. Присев на подоконник, он почувствовал, как в бок уперлась рукоятка охотничьего ножа. Того самого, который уже сослужил ему исправную службу и с помощью которого он отправил на тот свет своего ретивого напарника по службе. «Пусть земля тебе будет пухом, Вован, — в который раз мысленно произнес ритуальное пожелание Бобан и поежился: сколько он в своей жизни не искал смерти, а погибнуть, совсем не подготовившись к ней, окаянной, он бы не желал. И Вован не желал и даже не догадывался, зачем вдруг ни с того ни с сего, корешок решил выпить бутылочку водки за городом, а не в кафе. По дороге Неаронов жаловался на притязания Пантова, а Бобан, казалось, во всем соглашаясь с мнением соратника, лишь безмолвно кивал в ответ. Но не с ним он соглашался, а со своим патроном: Вован становился лишним в этой жизни не только потому что очень много знал, а потому что часто перечил и не всегда умел держать язык за зубами.
Они свернули на грунтовку, и автомобиль надрывно урча и нервничая, взобрался на самый высокий холм, с которого открывался прекрасный вид на озера. Не приглашая товарища, Бобан взял бутылку, складной стаканчик, пакет с колбасой и вышел из машины. Вован, все ещё что-то доказывая, последовал за ним.
Порежь, — протянул Бобан охотничий нож, — А я пока бутылку открою.
Вован вытащил нож из кожаного чехла и, восхищаясь блеском вороненой стали, принялся кромсать колбасу. Бобан протянул ему стаканчик с водкой и, не снимая автомобильной перчатки, взял нож.
— Давай по последней, — сказал он.
Он смотрел, как шатуном заходил кадык Неаронова и, когда тот, допивал последний глоток, резко полоснул по горлу бывшего сослуживца. Он не стал наблюдать за последними предсмертными движениями дружка, который когда-то оказал Бобану значительную услугу и пристроил на работу в областной парламент. Повернулся и пошел к ручью, зная, что когда вернется обратно, жизнь уже покинет Вована.
Он тщательно вымыл лезвие и рукоятку, несколько секунд посидел около родника, глядя на прозрачную воду и зашагал к березам, где намеривался вырыть могилу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59