Вся юбка вдовы оказалась в жирной подливке. Луиза с ревом подпрыгнула, пнув ногой миску, и та покатилась прямо в огонь.
— Хватит! Надоело! — заверещала вдова. — Меня едят живьем москиты, я почернела на солнце так, что меня скоро можно будет принять за эту мулатку, любовницу моего муженька. У меня нет другой одежды, кроме той, что сейчас на мне, я вынуждена питаться всякой дрянью, от которой даже свинья будет нос воротить. Я хочу домой! Тысячу песо, две тысячи песо тому, кто отвезет меня обратно в Новый Орлеан!
Рефухио быстро наклонился, схватил палку и, подцепив миску, вытащил ее из огня. Она не успела сильно обгореть и теперь лежала в сторонке и дымилась. У них было только по одной миске на человека, и где бы они еще в этих краях смогли достать другую.
— Тебе живется не хуже, чем всем остальным, — сказал Рефухио Луизе, — но, если ты предпочитаешь смерть, мы можем просто бросить тебя здесь. По крайней мере, возни меньше, чем с возвращением в Новый Орлеан.
— Это называется убийство, — прошипела Луиза, бросив на Рефухио взгляд, полный ненависти и презрения.
— Но не исключено, что все еще хорошо кончится, — вступил в разговор Энрике и озорно подмигнул благородной даме. — Здесь вас может найти какой-нибудь дикарь, и он наверняка возьмет вас в наложницы. Он не будет вас сильно мучить и перегружать работой. Вы будете трудиться всего лишь с утра до вечера. А после того как вы родите ему кучу маленьких дикарят, он вообще оставит вас в покое.
— Не смешно, — Луиза исподлобья смотрела на акробата.
— Это только на первый взгляд. А потом ситуация покажется вам очень даже забавной.
— Ты просто дурак!
— А вы тщеславны и избалованны, но я вас прощаю.
— Я не нуждаюсь в твоем прощении! — завизжала она.
— Но я все равно дарю вам его. Какая щедрость с моей стороны, не правда ли?
Пилар, которая сидела, слегка согнувшись и опустив руки на колени, выпрямилась.
— Ваша жизнь, донья Луиза, находится в опасности до тех пор, пока мой отчим остается в Новом Орлеане. Он всегда был очень изобретателен в своей мести.
— Да, конечно, твой отчим, — сказала Луиза, поджав губы. — Выходит, это ты во всем виновата.
— Не оскорбляй Пилар, — осадил ее Энрике. — Ты стала нашей сообщницей на «Селестине» по доброй воле. Тебе нравилось играть с огнем, и не наша вина в том, что все оказалось сложнее и опаснее, чем ты ожидала.
— Эта ваша Пилар, возможно, и находит удовольствие в общении с бандитами, но я не такая.
— Неужели? — Энрике даже не старался скрыть иронию. — Но ведь еще на корабле ты прекрасно знала, кто мы такие, но это не мешало тебе поддерживать с нами приятельские отношения.
— Если вы намерены вцепиться друг другу в волосы, — сказал Рефухио, — я готов предоставить вам такую возможность. Но никто, Луиза, не позволит тебе вернуться в Новый Орлеан. Я увез тебя оттуда, чтобы уберечь от мести дона Эстебана. Пилар права. Даже сейчас не стоит строить иллюзий, что опасность миновала. Луиза тряхнула головой,
— Я уверена, что дон Эстебан не причинил бы мне вреда.
— Так же хорошо моя сестра думала о его сыне. Ну, давай, соберись. Ты же волевая женщина. Если бы ты не была такой, разве рискнула бы отправиться в Луизиану? А теперь тебе очень пригодится твое мужество.
— Но я терпеть не могу эти походные условия. — Луиза снова прихлопнула москита. — Кругом только вода, вода и ничего, кроме воды. Я больше этого не вынесу.
— Рано утром мы снова двинемся в путь, и тебе придется смириться с этим. Но ты выдержишь, я знаю. Ты очень сильная.
— Ты действительно так думаешь? — спросила Луиза, не глядя на Рефухио.
— Безусловно. Это у тебя в крови. Эту силу ты унаследовала от своих предков, которые погибли на полях Испании в битвах с маврами, но сделали свою родину свободной, которые приняли вызов индейцев, живущих в этих загадочных землях, и вернулись домой, прославляя милость Всевышнего, с карманами, набитыми золотом.
— Пожалуй, ты прав, — согласилась донья Луиза. Теперь она сидела, задумчиво глядя куда-то вдаль.
— Как ты считаешь, в Техасе есть золото? — спросила она после минутного размышления.
Чарро, сидевший чуть поодаль, замотал головой и открыл было рот, но Рефухио сделал ему знак не вмешиваться. Не моргнув глазом, он ответил:
— Ты же знаешь о прославленном Франциско Васкесе де Коронадо, который путешествовал по западным землям в поисках сокровищ Семи Городов Сиболы. Он, правда, не нашел их, но разве это значит, что они не существуют? И потом, точно известно, что индейцы, живущие к югу отсюда, носят одежду, целиком сделанную из золота. Кроме того, ходят слухи, что здесь полно серебра.
— Тогда, может быть, нам удастся сколотить состояние и с его помощью вернуться домой? — Донья Луиза коротко вздохнула.
— Вполне возможно, — пробормотал Рефухио, а Чарро и Энрике весело переглянулись.
Донья Луиза хранила молчание, но было видно, что какая-то мысль не дает ей покоя.
— У моего отца было много золота, — тихо произнесла Исабель. — Я всегда любила играть с желтыми кругляшками. Но отец жить не мог без азартных игр и спустил все состояние. Нас выгнали из нашего собственного дома, нам пришлось побираться на улице. Рефухио пришел на помощь, когда два извозчика пытались затащить меня в лошадиное стойло. Я обязана ему своим спасением.
— Не надо об этом думать, Исабель, — ласково сказал Балтазар. — И не будем больше говорить о грустном. Пойдем-ка спать.
Исабель подняла на него глаза, ее губы дрогнули в улыбке. Улыбка вышла нежной и чуть-чуть печальной.
— Конечно, — сказала она. — Уже пора.
Рефухио проводил их взглядом. Серые глаза были слегка прищурены, чтобы никто не заметил боли, спрятанной в их глубине.
Все отправились спать. Рефухио долго лежал без сна, глядя на звездное ночное небо. Циничная усмешка тронула его губы, когда он вспомнил, что наплел Луизе. Золото. Боже милосердный! Он попытался представить себе, что его ждет в будущем, когда за душой нет ни гроша и изменений к лучшему не предвидится. Неопределенность и неизвестность, больше ничего. Все надежды умерли. Это состояние было знакомо Рефухио. Жизнь никогда особо не баловала его, и он научился мириться с этим. Так он думал, по крайней мере. Но обстоятельства меняются. Глупые прихоти свойственны не только вздорным, вечно всем недовольным вдовам.
Странно, но он даже чувствовал какое-то умиротворение. Это ощущение было незнакомым и немного тревожным. Сон бежал от Рефухио. Он глядел на спящую рядом Пилар и, прислушиваясь к ее ровному дыханию, отгонял москитов, кружащих над ней.
На следующее утро, когда они уже готовы были погрузиться в лодку, донья Луиза подозрительно оглядела Пилар с ног до головы.
— Как это так могло получиться, что москиты тебя почти не тронули, а на мне живого места не оставили? Я вся покрыта волдырями и похожа из-за этого на жабу. А этот зуд скоро сведет меня с ума.
Пилар потрогала лицо.
— Сама не знаю, в чем дело.
— Если у тебя есть какой-то специальный крем или что-то в этом роде, то с твоей стороны просто свинство не поделиться со мной.
— Честное слово, нет. Может, я просто пришлась москитам не по вкусу.
Донья Луиза недоверчиво хмыкнула и полезла в лодку.
— В самом деле, — оправдывалась Пилар, — если бы у меня было какое-то средство от москитов, я не стала бы жадничать.
Рефухио отвернулся, чтобы скрыть улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Хватит! Надоело! — заверещала вдова. — Меня едят живьем москиты, я почернела на солнце так, что меня скоро можно будет принять за эту мулатку, любовницу моего муженька. У меня нет другой одежды, кроме той, что сейчас на мне, я вынуждена питаться всякой дрянью, от которой даже свинья будет нос воротить. Я хочу домой! Тысячу песо, две тысячи песо тому, кто отвезет меня обратно в Новый Орлеан!
Рефухио быстро наклонился, схватил палку и, подцепив миску, вытащил ее из огня. Она не успела сильно обгореть и теперь лежала в сторонке и дымилась. У них было только по одной миске на человека, и где бы они еще в этих краях смогли достать другую.
— Тебе живется не хуже, чем всем остальным, — сказал Рефухио Луизе, — но, если ты предпочитаешь смерть, мы можем просто бросить тебя здесь. По крайней мере, возни меньше, чем с возвращением в Новый Орлеан.
— Это называется убийство, — прошипела Луиза, бросив на Рефухио взгляд, полный ненависти и презрения.
— Но не исключено, что все еще хорошо кончится, — вступил в разговор Энрике и озорно подмигнул благородной даме. — Здесь вас может найти какой-нибудь дикарь, и он наверняка возьмет вас в наложницы. Он не будет вас сильно мучить и перегружать работой. Вы будете трудиться всего лишь с утра до вечера. А после того как вы родите ему кучу маленьких дикарят, он вообще оставит вас в покое.
— Не смешно, — Луиза исподлобья смотрела на акробата.
— Это только на первый взгляд. А потом ситуация покажется вам очень даже забавной.
— Ты просто дурак!
— А вы тщеславны и избалованны, но я вас прощаю.
— Я не нуждаюсь в твоем прощении! — завизжала она.
— Но я все равно дарю вам его. Какая щедрость с моей стороны, не правда ли?
Пилар, которая сидела, слегка согнувшись и опустив руки на колени, выпрямилась.
— Ваша жизнь, донья Луиза, находится в опасности до тех пор, пока мой отчим остается в Новом Орлеане. Он всегда был очень изобретателен в своей мести.
— Да, конечно, твой отчим, — сказала Луиза, поджав губы. — Выходит, это ты во всем виновата.
— Не оскорбляй Пилар, — осадил ее Энрике. — Ты стала нашей сообщницей на «Селестине» по доброй воле. Тебе нравилось играть с огнем, и не наша вина в том, что все оказалось сложнее и опаснее, чем ты ожидала.
— Эта ваша Пилар, возможно, и находит удовольствие в общении с бандитами, но я не такая.
— Неужели? — Энрике даже не старался скрыть иронию. — Но ведь еще на корабле ты прекрасно знала, кто мы такие, но это не мешало тебе поддерживать с нами приятельские отношения.
— Если вы намерены вцепиться друг другу в волосы, — сказал Рефухио, — я готов предоставить вам такую возможность. Но никто, Луиза, не позволит тебе вернуться в Новый Орлеан. Я увез тебя оттуда, чтобы уберечь от мести дона Эстебана. Пилар права. Даже сейчас не стоит строить иллюзий, что опасность миновала. Луиза тряхнула головой,
— Я уверена, что дон Эстебан не причинил бы мне вреда.
— Так же хорошо моя сестра думала о его сыне. Ну, давай, соберись. Ты же волевая женщина. Если бы ты не была такой, разве рискнула бы отправиться в Луизиану? А теперь тебе очень пригодится твое мужество.
— Но я терпеть не могу эти походные условия. — Луиза снова прихлопнула москита. — Кругом только вода, вода и ничего, кроме воды. Я больше этого не вынесу.
— Рано утром мы снова двинемся в путь, и тебе придется смириться с этим. Но ты выдержишь, я знаю. Ты очень сильная.
— Ты действительно так думаешь? — спросила Луиза, не глядя на Рефухио.
— Безусловно. Это у тебя в крови. Эту силу ты унаследовала от своих предков, которые погибли на полях Испании в битвах с маврами, но сделали свою родину свободной, которые приняли вызов индейцев, живущих в этих загадочных землях, и вернулись домой, прославляя милость Всевышнего, с карманами, набитыми золотом.
— Пожалуй, ты прав, — согласилась донья Луиза. Теперь она сидела, задумчиво глядя куда-то вдаль.
— Как ты считаешь, в Техасе есть золото? — спросила она после минутного размышления.
Чарро, сидевший чуть поодаль, замотал головой и открыл было рот, но Рефухио сделал ему знак не вмешиваться. Не моргнув глазом, он ответил:
— Ты же знаешь о прославленном Франциско Васкесе де Коронадо, который путешествовал по западным землям в поисках сокровищ Семи Городов Сиболы. Он, правда, не нашел их, но разве это значит, что они не существуют? И потом, точно известно, что индейцы, живущие к югу отсюда, носят одежду, целиком сделанную из золота. Кроме того, ходят слухи, что здесь полно серебра.
— Тогда, может быть, нам удастся сколотить состояние и с его помощью вернуться домой? — Донья Луиза коротко вздохнула.
— Вполне возможно, — пробормотал Рефухио, а Чарро и Энрике весело переглянулись.
Донья Луиза хранила молчание, но было видно, что какая-то мысль не дает ей покоя.
— У моего отца было много золота, — тихо произнесла Исабель. — Я всегда любила играть с желтыми кругляшками. Но отец жить не мог без азартных игр и спустил все состояние. Нас выгнали из нашего собственного дома, нам пришлось побираться на улице. Рефухио пришел на помощь, когда два извозчика пытались затащить меня в лошадиное стойло. Я обязана ему своим спасением.
— Не надо об этом думать, Исабель, — ласково сказал Балтазар. — И не будем больше говорить о грустном. Пойдем-ка спать.
Исабель подняла на него глаза, ее губы дрогнули в улыбке. Улыбка вышла нежной и чуть-чуть печальной.
— Конечно, — сказала она. — Уже пора.
Рефухио проводил их взглядом. Серые глаза были слегка прищурены, чтобы никто не заметил боли, спрятанной в их глубине.
Все отправились спать. Рефухио долго лежал без сна, глядя на звездное ночное небо. Циничная усмешка тронула его губы, когда он вспомнил, что наплел Луизе. Золото. Боже милосердный! Он попытался представить себе, что его ждет в будущем, когда за душой нет ни гроша и изменений к лучшему не предвидится. Неопределенность и неизвестность, больше ничего. Все надежды умерли. Это состояние было знакомо Рефухио. Жизнь никогда особо не баловала его, и он научился мириться с этим. Так он думал, по крайней мере. Но обстоятельства меняются. Глупые прихоти свойственны не только вздорным, вечно всем недовольным вдовам.
Странно, но он даже чувствовал какое-то умиротворение. Это ощущение было незнакомым и немного тревожным. Сон бежал от Рефухио. Он глядел на спящую рядом Пилар и, прислушиваясь к ее ровному дыханию, отгонял москитов, кружащих над ней.
На следующее утро, когда они уже готовы были погрузиться в лодку, донья Луиза подозрительно оглядела Пилар с ног до головы.
— Как это так могло получиться, что москиты тебя почти не тронули, а на мне живого места не оставили? Я вся покрыта волдырями и похожа из-за этого на жабу. А этот зуд скоро сведет меня с ума.
Пилар потрогала лицо.
— Сама не знаю, в чем дело.
— Если у тебя есть какой-то специальный крем или что-то в этом роде, то с твоей стороны просто свинство не поделиться со мной.
— Честное слово, нет. Может, я просто пришлась москитам не по вкусу.
Донья Луиза недоверчиво хмыкнула и полезла в лодку.
— В самом деле, — оправдывалась Пилар, — если бы у меня было какое-то средство от москитов, я не стала бы жадничать.
Рефухио отвернулся, чтобы скрыть улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91