Затем с завершением гражданской войны целый ряд партийцев начал возражать против государственной централизации руководства промышленным производством и распределением, продиктованной войной, речь шла о том, что запрет частной торговли, продразверстка, словом, политика «военного коммунизма» исчерпали себя. Проявлением кризиса было ослабление рабоче-крестьянского союза, который считался важнейшим условием развития революции. Советское правительство еще в ноябре 1917 года национализировало помещичьи, царские, церковные и монастырские земли, затем быстро произвело их раздел среди крестьян. Однако в условиях «военного коммунизма» крестьяне не могли свободно распоряжаться произведенной продукцией. Различные крестьянские выступления, голодные бунты, недовольство рабочих — все это свидетельствовало о том, что руководству Республики Советов необходимо скорректировать свою политику. Советская власть одержала победу на фронтах гражданской войны, однако ей необходимо было перестроить свои ряды.
В феврале — марте 1921 года, именно во время Х съезда партии, определившего этот поворот в политике, вспыхнул мятеж в Кронштадте. Он был отражением недовольства крестьянства. Большинству делегатов съезда пришлось принять участие в подавлении мятежа. Съезд на основе принципов, разработанных Лениным, принял решение о переходе к новой экономической политике. Было решено вернуться к частичному восстановлению капиталистических отношений, частной торговле, товарно-денежному, рыночному хозяйству и использованию вновь методов государственного капитализма. Все это было сделано в интересах создания необходимых экономических и культурных условий, без которых построение социалистического общества является чистой утопией. Для самоуправленческого социализма, разработанного теоретически, не было социально-экономических условий.
Несмотря на это, в 1920 году группа коммунистов, выступавших против военно-административного бюрократического централизма, так называемая «рабочая оппозиция», в которую входили А. Г. Шляпников и А. М. Коллонтай, все-таки выдвинула предложение о решении возникших проблем в рамках общества, построенного на основе самоуправления. Новая экономическая политика была для них опять-таки одной из форм бюрократического перерождения. Они игнорировали то, что дорога к социализму, теоретически разработанному классиками, не может не проходить через определенный переходный период. Ленин таким переходом считал «государственный капитализм», действующий под контролем рабочего государства.
С осени 1920 до весны 1921 года в партии шла дискуссия о роли профсоюзов, которая в итоге способствовала подготовке политической и экономической реформы строя. В то время как, по мнению сторонников «военного коммунизма» — а это касалось как Троцкого, так и Бухарина, — следовало провести огосударствление профсоюзов, «рабочая оппозиция» стремилась «осоюзить» государство, передать экономическую власть непосредственно в руки профсоюзов.
Сталин относился к группе, которая на Х съезде получила поддержку большинства. Это направление исходило из так называемой «платформы десяти», которую разделял и Ленин. Ленин указывал, что рабочий класс в рамках советского государственного устройства нуждается в том, чтобы защитить себя против собственного государства. Несмотря на то что Сталин поддержал ленинскую платформу, все-таки он не совсем точно понял разницу между подходом Ленина и Троцкого. В статье «Наши разногласия» он изложил свою точку зрения, отметив, что «наши разногласия по вопросу о профсоюзах не лежат в области принципиальной оценки профсоюзов». Разницу Сталин видел в том, что группа Троцкого выступает с позиций принудительных методов, в то время как он сам следует методам убеждения. Однако для Сталина и всего партийного руководства дискуссия относительно функций профсоюзов все более теряла свое значение, потому что с переходом к нэпу становилось ясным, что частичное допущение капитализма нельзя представить без возрождения рабочей демократии,
В условиях нэпа партия большевиков предприняла попытку расширить свою социальную базу. Это было отнюдь не простым делом. С одной стороны, нужно было считаться с функциональным разделением власти и класса, а также с политическими и социальными последствиями восстановления товарно-денежных отношений. С молниеносной быстротой появлялись новые общественные группы, среди них — нэпмановская буржуазия, которая, вне всякого сомнения, выполняла определенные хозяйственные функции, но не была хранительницей культурных традиций. В художественной форме это воссоздал, например, Илья Эренбург в своем романе «В Проточном переулке».
С другой стороны, рабочий класс, численно сократившийся в годы «военного коммунизма», только частично представлял собой опору партии. В конце 1920 года Ленин указал на наличие противоречия между истинными целями революции и действительными возможностями. В ходе профсоюзной дискуссии он отметил, что «диктатура пролетариата невозможна иначе, как через Коммунистическую партию». В этих условиях укрепление партийного единства было элементарным требованием, что в партии никто и не отрицал. Как мы уже упоминали, на Х съезде было принято решение о запрете фракций. Это решение по предложению Ленина не было опубликовано. Видимо, этим хотели указать на его исключительный, временный характер. На противоречия, кроющиеся в этом решении, обратил внимание Е. А. Преображенский — старый большевик, экономист-теоретик. Он считал, что прежде всего угрозе подвергается демократический контроль, революционная гласность. В связи с этим он отмечал позднее на XIII партконференции, что необходимо «обеспечить действительный постоянный контроль со стороны общественного мнения партии над работой руководящих органов путем систематической отчетности парткомов перед низовыми ячейками или общепартийными собраниями… Необходимо прекращение существующей системы подбора работников не только по их пригодности на ту или иную работу, но и по степени их законопослушания, что порождает в партии отрицательные явления вроде прислужничества и карьеризма». Это хорошо известное явление Преображенский вскрыл тогда, когда он являлся одним из секретарей ЦК, а Сталин еще не возглавлял всего партийного аппарата. Вероятно, в то время немногие думали, что он сможет занять этот важный, хотя, по сравнению с ведущей ролью Ленина, и второстепенный пост.
В 1921 — 1922 годах казалось, что открываются серьезные возможности развития партийной и рабочей демократии именно из-за необходимости борьбы с растущей бюрократизацией. Не следует забывать, что в значительной степени реализация нэпа породила стремление к замене грубого господства обособленной системы политических институтов, осуществляющих функции принуждения, сравнительно самостоятельным развитием экономики и культуры, распространением «экономической рациональности». Все было направлено на то, чтобы вопреки абстрактному понятию «рабочее государство» в жизни получили развитие настоящие рабочие организации, Советы, профсоюзы, составляющие основу революционной самодеятельности пролетариата. Если прочитать документы начала 20-х годов, проанализировать заявления различных внутрипартийных фракций и групп, то можно обнаружить, что дискуссии, вызывающие самые острые и большие бури, во всяком случае внешне, концентрировались вокруг вопросов, которые были связаны с понятиями «бюрократия», «демократия» и «аппарат».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
В феврале — марте 1921 года, именно во время Х съезда партии, определившего этот поворот в политике, вспыхнул мятеж в Кронштадте. Он был отражением недовольства крестьянства. Большинству делегатов съезда пришлось принять участие в подавлении мятежа. Съезд на основе принципов, разработанных Лениным, принял решение о переходе к новой экономической политике. Было решено вернуться к частичному восстановлению капиталистических отношений, частной торговле, товарно-денежному, рыночному хозяйству и использованию вновь методов государственного капитализма. Все это было сделано в интересах создания необходимых экономических и культурных условий, без которых построение социалистического общества является чистой утопией. Для самоуправленческого социализма, разработанного теоретически, не было социально-экономических условий.
Несмотря на это, в 1920 году группа коммунистов, выступавших против военно-административного бюрократического централизма, так называемая «рабочая оппозиция», в которую входили А. Г. Шляпников и А. М. Коллонтай, все-таки выдвинула предложение о решении возникших проблем в рамках общества, построенного на основе самоуправления. Новая экономическая политика была для них опять-таки одной из форм бюрократического перерождения. Они игнорировали то, что дорога к социализму, теоретически разработанному классиками, не может не проходить через определенный переходный период. Ленин таким переходом считал «государственный капитализм», действующий под контролем рабочего государства.
С осени 1920 до весны 1921 года в партии шла дискуссия о роли профсоюзов, которая в итоге способствовала подготовке политической и экономической реформы строя. В то время как, по мнению сторонников «военного коммунизма» — а это касалось как Троцкого, так и Бухарина, — следовало провести огосударствление профсоюзов, «рабочая оппозиция» стремилась «осоюзить» государство, передать экономическую власть непосредственно в руки профсоюзов.
Сталин относился к группе, которая на Х съезде получила поддержку большинства. Это направление исходило из так называемой «платформы десяти», которую разделял и Ленин. Ленин указывал, что рабочий класс в рамках советского государственного устройства нуждается в том, чтобы защитить себя против собственного государства. Несмотря на то что Сталин поддержал ленинскую платформу, все-таки он не совсем точно понял разницу между подходом Ленина и Троцкого. В статье «Наши разногласия» он изложил свою точку зрения, отметив, что «наши разногласия по вопросу о профсоюзах не лежат в области принципиальной оценки профсоюзов». Разницу Сталин видел в том, что группа Троцкого выступает с позиций принудительных методов, в то время как он сам следует методам убеждения. Однако для Сталина и всего партийного руководства дискуссия относительно функций профсоюзов все более теряла свое значение, потому что с переходом к нэпу становилось ясным, что частичное допущение капитализма нельзя представить без возрождения рабочей демократии,
В условиях нэпа партия большевиков предприняла попытку расширить свою социальную базу. Это было отнюдь не простым делом. С одной стороны, нужно было считаться с функциональным разделением власти и класса, а также с политическими и социальными последствиями восстановления товарно-денежных отношений. С молниеносной быстротой появлялись новые общественные группы, среди них — нэпмановская буржуазия, которая, вне всякого сомнения, выполняла определенные хозяйственные функции, но не была хранительницей культурных традиций. В художественной форме это воссоздал, например, Илья Эренбург в своем романе «В Проточном переулке».
С другой стороны, рабочий класс, численно сократившийся в годы «военного коммунизма», только частично представлял собой опору партии. В конце 1920 года Ленин указал на наличие противоречия между истинными целями революции и действительными возможностями. В ходе профсоюзной дискуссии он отметил, что «диктатура пролетариата невозможна иначе, как через Коммунистическую партию». В этих условиях укрепление партийного единства было элементарным требованием, что в партии никто и не отрицал. Как мы уже упоминали, на Х съезде было принято решение о запрете фракций. Это решение по предложению Ленина не было опубликовано. Видимо, этим хотели указать на его исключительный, временный характер. На противоречия, кроющиеся в этом решении, обратил внимание Е. А. Преображенский — старый большевик, экономист-теоретик. Он считал, что прежде всего угрозе подвергается демократический контроль, революционная гласность. В связи с этим он отмечал позднее на XIII партконференции, что необходимо «обеспечить действительный постоянный контроль со стороны общественного мнения партии над работой руководящих органов путем систематической отчетности парткомов перед низовыми ячейками или общепартийными собраниями… Необходимо прекращение существующей системы подбора работников не только по их пригодности на ту или иную работу, но и по степени их законопослушания, что порождает в партии отрицательные явления вроде прислужничества и карьеризма». Это хорошо известное явление Преображенский вскрыл тогда, когда он являлся одним из секретарей ЦК, а Сталин еще не возглавлял всего партийного аппарата. Вероятно, в то время немногие думали, что он сможет занять этот важный, хотя, по сравнению с ведущей ролью Ленина, и второстепенный пост.
В 1921 — 1922 годах казалось, что открываются серьезные возможности развития партийной и рабочей демократии именно из-за необходимости борьбы с растущей бюрократизацией. Не следует забывать, что в значительной степени реализация нэпа породила стремление к замене грубого господства обособленной системы политических институтов, осуществляющих функции принуждения, сравнительно самостоятельным развитием экономики и культуры, распространением «экономической рациональности». Все было направлено на то, чтобы вопреки абстрактному понятию «рабочее государство» в жизни получили развитие настоящие рабочие организации, Советы, профсоюзы, составляющие основу революционной самодеятельности пролетариата. Если прочитать документы начала 20-х годов, проанализировать заявления различных внутрипартийных фракций и групп, то можно обнаружить, что дискуссии, вызывающие самые острые и большие бури, во всяком случае внешне, концентрировались вокруг вопросов, которые были связаны с понятиями «бюрократия», «демократия» и «аппарат».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87