«Последние атаки»: ДОСААФ; Москва; 1979
Аннотация
В повести известного советского аса рассказывается о боевых делах летчиков-истребителей в последний, победный год Великой Отечественной Войны на Украине, в Восточной Пруссии и в небе над Берлином.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, в первую очередь на молодежь.
Арсений Васильевич Ворожейкин
Последние атаки


ЖУЛЯНЫ
Хмурое осеннее небо. Набухшие дождем и снегом облака низко плывут над землей. На стоянке самолетов вместе с авиаторами работают и киевляне, помогают приводить площадку в порядок. На перекуре летчики эскадрильи не спеша собираются вместе, с любопытством разглядывая место первого базирования 728-го авиационного истребительного полка па правом берегу Днепра.
— Почему аэродром называется Жуляны? — спросил Сулам Априданидзе. — Он же у самого города. Куда больше подошло бы название — Киевский.
— А вот село Жуляны, — показала на запад женщина Оно раньше было ближе, чем город. Да и видите-то вы не Киев, а пригород, Соломенка называется.
— Так, значит, Жуляны — родина высшего пилотажа? Ведь, кажется, здесь Нестеров открыл миру «мертвую петлю»? — спросил подошедший Сергей Лазарев.
— Нет, над Сырецким аэродромом, — уточнил Игорь Кустов, махнув рукой на север, и вдруг застыл в удивлении и растерянно добавил: «Километров десять отсюда…»
У стены капонира среди работающих женщин стояла высокая миловидная девушка с выбившимися из-под платка черными волосами. Она держала в руках лопату и смотрела на Игоря, но, как только повстречалась с его взглядом, смущенно опустила глаза и усердно принялась накидывать землю на стенку капонира. Друзья, конечно, смекнули, что между этой смуглянкой и Игорем произошел безмолвный разговор, какой обычно бывает между молодыми людьми. И это естественно. Удивительно другое: парень всегда был равнодушен к девчатам — и на тебе!..
— Люся, отдохни немного, — сказала женщина девушке, — да погляди на летчиков, — лукаво добавила она, все как на подбор — герои, красавцы.
— Официально Герой у нас пока один, — пояснил Лазарев, показывая на Кустова со свойственной ему фамильярностью, и, поглядев на девушку, спросил: — И как такую красавицу не угнали гитлеровцы?
— Немного осталось, — с грустью вздохнула женщина. — А эти, — она кивнула на девчат, работающих с ней в бригаде, — уцелели только потому, что скрывались в лесах да на хуторах. А кое-кто из них и под старух рядился…
— Мама! — лицо Люси вспыхнуло румянцем.
— Ну верно ведь говорю, чего там…
Повалил мокрый снег. Пилоты направились на КП. Лазарев оглянулся и с явно наигранным удивлением воскликнул:
— Ба-а! Нет, вы только посмотрите!
Все обернулись. Кустов разговаривал с девушкой и кидал ее лопатой землю в воронку от бомбы.
— По-нят-но, — многозначительно поднял палец Лазарев, — теперь ему никакой снег нипочем. Игорек! — крикнул он. — Надолго ли в работники?
— Обождите, я с вами, — и Кустов, попрощавшись с девушкой, присоединился к друзьям.
Лазарев, глубокомысленно хмуря брови, спросил:
— Как думаешь, Игорек, бывает любовь с первого взгляда?
Кустов присвистнул:
— Ну, брат, у таких грубоватых натур, как твоя, никогда.
Лазарев, глядя в сторону, будто не расслышал, манерно пропел:
Зачем смеяться, если сердцу больно…
Но вот ведь незадача: когда пилоты подошли к КП, Игоря с ними не оказалось…
На другой день войска 1-го Украинского фронта освободили Житомир. Теперь линия фронта от Днепра шагнула на запад более чем на сто пятьдесят километров. Летать стало далеко. Над передовой не пробудешь и пяти минут, а бензина остается только на обратный путь. И полку дали другой аэродром около Житомира, но прежде чем перебазироваться, опытному летчику, командиру эскадрильи капитану Петру Воронину с напарником Суламом Априданидзе приказали проверить его состояние.
Судам надел на свои хромовые сапоги галоши. Все, кроме него, в Киеве уже ходили в зимнем обмундировании. Для Априданидзе же на складе не нашлось ни унтов, ни валенок тридцать шестого размера. И даже штаны от мехового костюма оказались широки и длинны, поэтому он и носил шерстяные бриджи, на которых всегда были хорошо наглаженные стрелки.
— Не зябнут? — спросил Воронин, показывая на его ноги.
Летчик мгновенно вытянулся в струнку. Синие бриджи и до блеска начищенные сапоги, плотно облегающие икры ног, придавали Суламу особую изящность. Петр невольно подумал, что он и в небе такой же аккуратный, как и на земле. И воевать начинает расчетливо, с присущей ему собранностью.
— Никак нет! — ответил Сулам. — Мне мама из Кутаиси прислала шерстяные носки. Сама связала.
Зная его скупость на слова, Воронин уточнил:
— А на высоте? Ведь там морозы доходят до сорока?
— Ничего, командир, — белозубо улыбается Сулам, — может, еще и жарко будет…
Вскоре пара «яков» стремительно поднялась в воздух. Над Житомиром в небе летчики не заметили никакой опасности. За восточной окраиной города на чистом поле появилась белая буква «Т» — знак, разрешающий приземление. Пошли на посадку. Сулам, охраняя капитана, остался в воздухе.
На земле, кроме двух человек, стоящих у «Т», — никого. Воронин подрулил к ним, выключил мотор и вылез из кабины.
Это были бойцы, прибывшие сюда для приема и выпуска связных и санитарных самолетов.
— Как аэродром? — спросил комэск. — Немцы не испортили?
— Спешно пришлось удирать, — ответил старший. — Даже заминировать не успели. Все в исправности.
— Фашистские самолеты не пролетали?
— Мы только сегодня прибыли, но уже два раза «раму» видели и три пары истребителей.
Воронин невольно взглянул в небо. И вдруг второй солдат ошарашил его вопросом:
— А правда, что фрицы со всех фронтов собирают большие силы и хотят снова захватить Житомир и Киев?
Сегодня с утра капитан уже летал на разведку и видел северо-восточнее Бердичева и Казатина большое скопление фашистских войск. А что значит появление здесь «рамы» и трех пар истребителей? Усиленная разведка? А непрерывные атаки противника на юге, у основания киевского плацдарма, и пассивность у его вершины, в районе Житомира?.. Все это заставляло Воронина задуматься над вопросом солдата. Может, противник специально дал возможность вклиниться на запад, а потом ударит во фланги клина, чтобы окружить наши войска и устремиться на Киев? Однако солдату ничего определенного Воронин сказать не мог и ответил вопросом на вопрос:
— А откуда вам известны планы немецкого командования?
— Местные жители говорят,
— «Фоккеры»! — вдруг крикнул второй солдат. Прыжок — и комэск в кабине истребителя. Скорее в воздух! Но товарищу на помощь не успеешь, только заставишь прикрывать себя и этим скуешь его действия.
Все же инстинкт бойца берет верх над его логикой. Чувство взаимовыручки уже так вошло в привычку, что летчики порой забывали о тактических соображениях. Так и сейчас. Руки комэска сами заработали в кабине. Мотор, не успевший остыть, сразу взревел. Взлетать? Но куда? «Фоккеры» могут уже пикировать на самолет Петра Воронина. Нужно выбрать лишь направление, чтобы затруднить для фашистов прицеливание.
Взгляд вверх. Самолетов не видно. Не может быть, чтобы враги уже успели расправиться с Априданидзе! Ах, вон где Сулам! В стороне от аэродрома уже набирает высоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47