Проводя эту работу во время Великой Отечественной войны, мы ни в коем случае не нарушали суверенитета Канады, стремились избежать каких-либо действий наших агентов, которые могли быть истолкованы в этом смысле.
Именно поэтому, как бы ни чернил Гузенко наших военных коллег, все, что они делали, было направлено исключительно на дело скорейшей победы над нашим общим с Канадой врагом — гитлеровской Германией. И изменнику это было хорошо известно. Не случайно уже после победы он выкрал тенденциозно подобранные материалы, которые можно было бы трактовать по-иному.
Завершая страницы самых неприятных для меня воспоминаний о канадском периоде разведывательной работы, хочу коснуться того, как сложилась дальнейшая судьба Гузенко.
Через двадцать лет после измены, в июле 1965 года, канадская газета «Оттава джорнэл» выступила со статьей о «плачевной судьбе Гузенко». Он оказался полным банкротом, моральной развалиной. Он не мог вести какие-либо дела, изучать иностранный язык, не мог что-либо делать кроме того, как бояться, бояться и бояться. Поистине, как говорил Сенека, «преступник может иногда избежать наказания, но не страха перед ним».
«Ситуация вокруг Гузенко такова, — писала далее та же га зета, — что премьер-министр, министр юстиции и другие канадские деятели заняты более важными делами, чтобы уделять внимание жалобам несчастной жены человека, который спас свободный мир от катастрофы». Если отбросить ложный пафос газеты, то становится видна ничтожность этого «клерка-изменника», от которого отвернулись не только канадское общество, но и сами канадские власти. Недаром каждый раз, когда реакция поднимала на щит его затасканное имя, а он, паразитируя на антисоветизме, заявлял о своих претензиях, в редакции канадских газет сыпались многочисленные письма читателей, возмущавшихся поддержкой изменника.
Однако реакционные круги регулярно, примерно раз в четыре года, поднимали на страницах прессы шумную кампанию шпиономании, используя для этого очередную провокацию контрразведки и вытаскивая на свет Божий «дело Гузенко». Так было и в 1965-1966 годах, когда королевская конная полиция (контрразведка), спровоцировав так называе мое «дело Спенсера», а затем «дело Герды Мусинджер», вызвала бурный скандал в парламенте, чуть не завершившийся отставкой правительства либералов. В своих неуемных поисках советских «шпионов реакционеры дошли до обвинений бывшего консервативного премьер-министра Дифенбейкера и одного из его министров, якобы связанного с Гердой Мусинджер, подозревавшейся в связи с разведкой ГДР. По поводу этого шумного скандала газета „Телеграмм“ сообщала в мае 1966 года из Нью-Йорка, что „дело Мусинджер“, возможно, превзошло все другие канадские дела со времен войны 1812 года, которым уделила внимание американская пресса. Настолько вздорными были обвинения в адрес Советского Союза, что на них даже откликнулся известный американский фельетонист Aрт Бухвальд. В своем фельетоне он едко высмеял „сексуальный скандал“, поднятый в канадском парламенте вокруг „дела Герды Мусинджер“. „Теперь, — писал Бухвальд, — Канада встала в один ряд с великими державами, такими как Англия, в которой был скандал с «делом Профьюмо“, и США с их «делом Бейкера».
Не прошли эти факты и мимо советской прессы. В декабре 1965 года в статье «С поводырем из ЦРУ» «Известия» обратили внимание мировой общественности на то, как США стремились распространить антисоветскую кампанию на другие страны, в частности и на Канаду. В статье отмечалось также, что во время строительства здания посольства СССР в Оттаве канадские спецорганы под руководством советников из ЦРУ вмонтировали в его стены присланные из США микрофоны для подслушивания.
Канадские власти отрицали это, но П.Райт в книге «Ловец шпионов» описал участие английских спецслужб в установке микрофонов в советском посольстве. По его словам, выяснив через Гузенко расположение служебных комнат резидентов политической и военной разведок, контрразведчики заложили подслушивающую технику. В этом конкретном случае усилия канадцев, сокрушается Райт, пропали даром. Наши службы обезвредили технику противника, а когда сочли это целесообразным, продемонстрировали ее канадской общественности. Впечатление было потрясающим. Западные спецслужбы стали подозревать, что у них произошла утечка информации. Они не допускали и мысли, что у нас есть новейшие средства обнаружения подслушивающей техники, так как сами тогда еще не имели таких возможностей. Замечу, кстати, что эта операция, которая, по словам Райта, получила кодовое название «Земляной червь», шаблонно повторяла ранее проведенную в Австралии. Там другой изменник, резидент внешней разведки КГБ в Канберре Владимир Петров, перебежавший в 1954 году на сторону ЦРУ, подсказал, где должны быть вмонтированы «жучки». Но и тогда мы обвели противника, заставив его впустую тратить деньги и время.
Конечно же, как разведчик, я понимал, что до тех пор, пока существуют и действуют силы, которые видят в США «устроителя мирового порядка», мы должны оставаться бдительными и следить за развитием событий. Но следить вовсе не значит вмешиваться во внутренние дела страны, в чем, однако, американская разведка, даже в государствах, образовавшихся на территории бывшего СССР, себя пока не намерена ограничивать. Что касается российско-канадской дружбы, то опасность для нее состоит как раз в том, что специальные службы союзников Канады всячески подталкивают канадскую контрразведку на опасное взаимодействие в так называемых тайных операциях.
Итак, еще в 1965 году Гузенко использовался как «эксперт» по делам «советского шпионажа», хотя и с сомнительными результатами. Да другого и нельзя было ожидать. П.Райт писал, что на запрос английской разведки в середине 60-х годов о возможности повторного собеседования с Гузенко по интересовавшим ее проблемам канадцы ответили, что «у них есть сложные проблемы с Гузенко из-за его алкоголизма и постоянного требования денег».
Как показывает анализ ряда дел изменников, судьбу Гузенко разделило большинство предателей. Интересно, что бывший английский разведчик Чепмен Пинчер в книге «Их ремесло — предательство» приходит к заключению, что каждое предательство неизбежно сопровождается отчаянием и депрессией в результате чувства вины и панического страха ожидания возмездия. Изменники, как правило, пытаются заглушить алкоголем эти чувства, а нередко дело кончается и самоубийством.
Нельзя не согласиться с Пинчером в том, что чувство неполноценности обуславливает мелкую мстительность большинства перебежчиков по отношению к бывшей Родине.
Руководящий работник ЦРУ Полгар, занимавшийся специально проблемами перебежчиков и ушедший в отставку в 1981 году, говорил, что независимо от ценности информации, которую доставляет перебежчик, он несет с собой также тяжкий груз психологических проблем — одиночество, ощущение потери и незащищенности, физические и эмоциональные срывы, неуверенность в будущем.
Выступавший на этом слушании в качестве свидетеля, изменивший своей родине бывший работник чехословацкой разведки Л.Биттман со знанием дела утверждал, что перебежчик знает, что совершил акт измены, и должен преодолеть чувство вины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76